Samayel - Спаси меня
Драко дрожал не переставая. Доброжелательность Молли в ответ на проявленную им слабость была невероятно приятной, но это не могло подавить нахлынувшие на него чувства.
- Простите. Я не сдержался… когда он потянул простыню… просто… у меня были кошмары. Я ненавижу быть таким… я просто хочу, чтобы это прекратилось. Я знаю… знаю, что он не хотел ничего плохого, - он проглотил зелье, предложенное Молли, и откинулся на подушку. - Я просто хочу прекратить это. Я устал… устал… всего… бояться. Я больше не хочу бояться, никогда… но не могу остановиться.
Драко сбился на шепот, отказываясь взглянуть на Молли, зная, что если он сейчас посмотрит ей в глаза, то снова утратит самообладание. Он почувствовал, как под ее весом прогнулся матрас, когда она присела на край кровати.
- У тебя есть право вести себя подобным образом. Не надо чувствовать себя так, будто ты должен прятаться, милый. Не надо. Не здесь. И вообще никогда. Может понадобиться немало времени, чтобы ты перестал так реагировать на подобные вещи, и ты не сможешь всегда сдерживаться. Просто будь собой, и никто в этом доме не осудит тебя и не посмотрит сверху вниз. Если ты хочешь поговорить, то всегда можешь на меня рассчитывать, а если не хочешь, то я просто побуду рядом.
Зелье успокоило его разошедшиеся нервы, и на смену леденящему душу страху быстро пришло чувство опустошенности. Драко размеренно дышал, чувствуя спокойствие и сонливость сейчас, когда Молли просто сидела рядом, тихо разговаривая с ним. После долгого молчания он заговорил, его голос звучал так тихо, что она едва могла расслышать.
- Иглы. Мне снились маггловские иглы. Думаю, им стало скучно. Они ввели мне маггловский наркотик, чтобы заставить забыться. Я действительно думал, что они были милосердны. Они держали меня на наркотиках в течение нескольких недель… а потом мне перестали их давать. Я думал, что умираю, так было плохо. Я умолял и кричал, хотя никто меня не бил: боль была внутри. Я бредил и упрашивал. Я обещал им все. Я предлагал им все, чего они хотели… лишь бы только мне дали дозу. Я был вещью для них… годящейся… на первое время… просто чтобы позабавиться как следует. Вот почему они проделывали все это. Им надоело использовать меня обычным способом, когда я кричал от боли. Они хотели заставить меня умолять сделать это… им нравилось веселиться.
Голос Драко сошел на нет, зелье погрузило его в сон забвения, когда даже самые ужасные видения всего лишь порхают по краю сознания. Он не узнал, что Молли Уизли вышла из его комнаты вся в слезах. Молли размышляла, можно ли хоть чего-нибудь ждать от мира, где позволено случаться подобным вещам, и сдержанно интересовалась, права ли она, пытаясь остановить Гарри и помешать ему убивать людей, которые творят подобные вещи.
Глава 10. Какова другая сторона жизни.
Гарри слонялся по комнате, пытаясь заставить себя понять написанное в учебнике по продвинутой Окклюменции. Он выяснил, что некоторые приемы применялись как при Легилименции, так и при Окклюменции. Чаще всего эти искусства изучали потому, что они были необходимы при допросе врага, а также для того, чтобы самому сопротивляться при допросе, но для Гарри владение ими означало еще одно преимущество перед врагами. Именно поэтому он старался изучить их как можно глубже. Было только одно препятствие в достижении этой цели… и оно имело вид болезненной эрекции, которая не исчезала, несмотря на все его неимоверные старания полностью ее игнорировать.
Прошло два дня с того несчастного эпизода с Драко в коридоре и произошедшего вслед за ним инцидента в его комнате. Два дня неуклюжего ассистирования Молли в наложении заклинаний, лечение открытых, еще недавно инфицированных ран на теле Драко, а некоторые из них находились в довольно интимных местах. Да, во избежание нежелательного воздействия на другие участки тела он укрывал его простыней, оставляя открытым только то место, на которое накладывалось заклинание. Но ягодицы все равно оставались ягодицами, а внутренняя часть бедер все равно оставалась внутренней частью бедер!
Два дня он дежурил возле Драко, заставляя себя поддерживать и прогуливать призрачно бледное и решительное маленькое создание в огромной не по размеру пижаме, хромающее в ванную сначала с его помощью, а вчера - самостоятельно. Два дня вынужденных коротких разговоров с Драко, вежливых пустых диалогов, начавшихся с извинений за то, что Гарри накричал на него. И весь его настрой пошел прахом.
Если бы Малфой просто бросал в него оскорблениями, он бы знал - как к этому относиться и как реагировать, но новый, совершенно незнакомый Драко выводил из себя. В его поведении не было никакой хитрости. Он был вежлив, искренне признавал свою вину, иногда делал настолько прямые заявления, что Гарри предпочел бы сбежать, чем заставить себя признаться, что слышал их. Он дежурил по ночам у его постели, чтобы будить Драко, если ему снова начнут сниться кошмары. Во время этих дежурств Поттеру открылись кое-какие подробности того, что случилось с Малфоем, и каждый раз, когда он узнавал что-то еще, ему хотелось выбежать из комнаты с громким криком.
Подсознательно Гарри понимал, что случившееся с блондином совершенно уничтожило все следы пустого, злобного, задиристого плейбоя, которого он знал в школе. Человек в соседней с ним комнате не имел практически никакого сходства с Драко Малфоем, и Гарри настраивал себя на то, чтобы выполнить требование Драко и прекратить упоминать его фамилию.
Худой светловолосый парень за соседней дверью обладал странной силой, которая подействовала и на Поттера, заставляя стать лучше, причем со старанием, которого он никогда не проявлял в школе. Гарри ожидал, что Малфой разляжется на кровати, требуя ухода и жалуясь на боль и скуку. Вместо этого Драко вообще неохотно обращался за помощью, и, похоже, это причиняло ему большую боль, чем раны. Он ненавидел, когда его касались, но ему приходилось позволять делать это при ежедневных осмотрах и наложении заклинаний, и блондин стискивал зубы, чтобы молчать, пока Молли и Гарри занимались его лечением.
Драко искренне благодарил даже за самые незначительные услуги и извинялся всякий раз, когда думал, что обидел кого-то. Гарри от нечего делать задался целью поискать магическое объяснение такого рода изменениям личности. Казалось невозможным, чтобы тот Малфой, которого он когда-то знал, мог быть сильным перед лицом собственных страхов, мог разговаривать мягко и вежливо и стоически переносить боль и неудобства. Он отбросил подозрения после того, как не обнаружил присутствия скрытой магии и понял, что без палочки Драко не мог зачаровать его, и что это не кто-то иной, принявший оборотное зелье.
