Когда вмешалась жизнь (ЛП) - Энн Джуэл Э.

Используя кусок картона из мусорной корзины, она соскребла с задницы как можно больше собачьих фекалий, затем пошла наверх и быстро навела порядок в чемодане, молясь не оставить запаха от своих штанов. После достала из-под раковины пластиковый пакет и отправилась во двор собирать остатки шелка и кружев. И поскольку она была самым неудачливым человеком на свете, во время уборки беспорядка ее ослепил свет фар белого фургона, завернувшего на подъездную дорожку в направлении гаража.

— Я ненавижу свою жизнь. — Она понесла пакет в мусорный бак сбоку от гаража.

— Мне нужно собрать вещи и выметаться? — спросил Гас.

Паркер позволила крышке мусорного бака захлопнуться самой, а затем повернулась к мужчине.

— Без понятия, мистер Уэстман, — ее слова сочились сарказмом.

Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Но произошедшее после затмило всю неловкость, которую она должна была чувствовать в эту минуту.

— У меня не было возможности рассказать миссис Уэстман о ее презренном муже и столь же презренной второсортной помощнице, потому что у нее не нашлось на меня времени. А потом твой дикий пес сбежал с роскошным нижним бельем твоей жены и разорвал его в клочья. Кстати… я знаю, что тебе нравится жить по принципу «незнание — это блаженство», но… — Паркер склонила голову набок и прищурилась, — … тебе не кажется подозрительным, что твоя жена берет сексуальное нижнее белье в деловую поездку, в которую она отправилась без тебя?

Гас пожал плечами и пошел к задней двери.

— У нее нет ничего несексуального. Хлопок она покупать отказывается. Что за… — Он отвязал Рэгса от ножки верстака. — Это ты его привязала?

— Э-э… — Паркер на секунду поморщилась, а затем расправила плечи. — Да. Я. После гонки за ним по всему двору, мне пришлось оградить его от неприятностей, пока я распаковывала чемодан Сабрины.

Гас покачал головой и присвистнул.

— Не говори ей, что ты привязала ее малыша к моему верстаку. — Он вошел в дом, и Паркер последовала за ним.

— Ой, с ума сойти. Я оставила его всего… минут на двадцать, и поводок позволял ему передвигаться минимум на три фута. Это вряд ли можно назвать жестоким обращением с животным. Кроме того, его «мамочка» едва взглянула на своего «малыша», прежде чем выйти за дверь в своем распутном платье и «трахни меня» шпильках.

Стиснув челюсть и пристально глядя на Паркер, Гас открыл пиво.

— Ты говоришь о моей жене.

Она засмеялась.

— Не думаю, что ты можешь засунуть язык мне в глотку и вжаться эрекцией в мой живот, а через час защищать честь своей жены.

Гас подавил странные эмоции и на несколько секунд отвел взгляд в сторону.

— Я люблю ее, — прошептал он.

Калеб тоже когда-то любил Паркер. Даже после того, как она застала его в постели с Пайпер, он клялся, что любит ее больше, чем Пайпер. Если вспомнить, несмотря на весь гнев и предательство, какая-то ее часть искренне верила ему.

— Тогда борись за нее.

Калеб не боролся за Паркер. Вероятно, это не изменило бы исход их жизни, но именно так поступали влюбленные. Они сражались друг за друга.

Гас страдальчески усмехнулся.

— Как бороться за то, что уже принадлежит тебе?

— Люди — не собственность, Гас. Ты не можешь владеть ею. Ты можешь бороться за ее внимание и, возможно, даже за ее сердце, и этого достаточно, чтобы прожить свою жизнь «пока смерть не разлучит вас».

— Я поцеловал тебя.

Прикусив губу, она кивнула.

— Ты — полный придурок, Я могу поделиться с тобой женским советом, но не могу сделать тебя менее презренным.

Он поставил пиво на стойку и подошел к ней ближе.

— Ты ответила на поцелуй.

Она больше не корила себя за то, что его близость вызывала мурашки по спине и жар в других местах, которые, казалось, жаждали его прикосновений.

— Ты сам сказал. Желание — это не любовь. Мы знакомы меньше двух недель. Я молода и невероятно сексуальна. — Паркер ухмыльнулась. — Ты старый, а мои стандарты явно занижены, поэтому нас физически тянет друг к другу. Это всего-навсего биология. Желание плоти. Больше ничего.

— Старый? Ты все еще считаешь меня… — Он шагнул вперед и поморщился, затем несколько раз втянул носом воздух. — Ты наступила в собачье дерьмо?

Ее уверенная улыбка померкла.

— Ох… эм… — Она отступила назад. — Не совсем.

Гас продолжал наступление.

— Спокойной ночи! — Она повернулась, чтобы быстро уйти.

— Паркер? Ты навалила в штаны?

Застонав, она покачала головой и закрыла глаза.

— Нет, я не навалила в штаны. Это Рэгс.

Гас рассмеялся.

— Скажи на милость, как пес мог навалить тебе в штаны?

Обернувшись, она скрестила руки на груди.

— Ха-ха. Он не навалил мне в штаны. Я села в кучу его какашек.

— Как ты не увидела…

— Просто… — Она выставила руку ладонью вперед. — Ш-ш-ш. Спокойной ночи, мистер Уэстман.

— К твоему сведению, Паркер, в данный момент я не считаю тебя такой уж «невероятно сексуальной».

— Иди нахрен, Гас, волосатый сволочной старикашка. — Она перешагнула через Рэгса, развалившегося на полу прихожей, и, не оглядываясь, направилась домой.

Глава 12

— Нам нужно поговорить.

Сабрина подпрыгнула, прижав руку к груди.

— Черт возьми, Август! Ты меня напугал. — Она включила свет в спальне и сняла шпильки. — Почему ты сидишь в темноте?

Он наклонился вперед в белом кресле с откидной спинкой, стоявшем у окна в их спальне, и положил руки на колени. От резкого света Гас прищурился, так как просидел в темноте два часа в ожидании возвращения жены.

— Думал, если ты увидишь свет, то не придешь.

По пути в гардеробную она расстегнула молнию черного платья.

— Не смеши меня. Говоришь так, будто я тебя избегаю.

Гас потер глаза от долгого дня и двух мучительных недель.

— А разве нет?

Она вышла из гардеробной в черной ночной рубашке, закатила на него глаза и завернула за угол в ванную.

— А я-то думала, это я сегодня много выпила. Ты параноик, Август.

Он встал, склонив затекшую шею в одну, затем в другую сторону. Дизайнерское кресло Сабрины не было создано для комфорта.

— Ты отсутствовала пять дней, а когда вернулась домой, первое, что сделала, это развернулась и снова ушла, чтобы встретиться с друзьями. — Гас прислонился к дверному косяку ванной, скрестив руки на обнаженной груди, его шорты низко сидели на бедрах.

— И что ты хочешь этим сказать? — Она потянула за резинку, и длинные светлые волны рассыпались по ее плечам и спине.

Эйб был прав: большинство мужчин готовы были убить, лишь бы иметь такую же жену, как у Гаса.

— Помню времена, когда, проведя в разлуке всего восемь часов, мы срывали друг с друга одежду и трахались, как кролики, на лестнице или на кухонной стойке, потому что даже не могли дойти до спальни.

— Секс. Все постоянно сводится к сексу, — пробормотала Сабрина с зубной щеткой во рту, полным пены.

Он двинулся за ней. Когда она наклонилась, чтобы сплюнуть, он скользнул руками по ее бокам, прижимаясь эрекцией к ее заднице.

— Гас… — она называла его так только во время секса, и это звучало, как стон.

— Я скучаю по своей жене, — прошептал он ей на ухо, когда она отложила зубную щетку и оперлась руками о гранитную столешницу.

— Уже… поздно… — ее голос охрип, когда Гас накрыл ладонями ее груди.

— Скажи, что ты этого не хочешь. — Он посасывал и кусал мочку ее уха, толкаясь в нее бедрами.

— Гас… — Ее глаза закрылись.

Он провел правой рукой по ее шелковой ночнушке вниз, к кружевным трусикам.

— Если ты не мокрая, я остановлюсь.

— Я не… бл*ть… Гас… — Сабрина опустила голову и снова застонала, когда два его пальца скользнули по ее клитору.

— Кажется, я не остановлюсь. — Он зарылся носом в ее волосы, затем укусил за шею и в то же время вонзил в нее пальцы.

— Я… — От его ласк ее дыхание участилось. — Я устала.

Гас усмехнулся ей в шею. Она не слишком устала, чтобы двигать бедрами в такт его пальцам. Он чувствовал, что его член вот-вот взорвется: убийственная комбинация потребности кончить и мыслей о Паркер и ее вкусе.