Lina Mur - Fifty And One Step Bac
Господи, как я устала лгать всем, просто надоело, хочется
высказать каждому о своих мыслях и чувствах и послать
всех к черту. Я обманщица.
— Я могу поговорить с ним, — грубо произносит Люк и это
смешит меня.
— Успокойся, давай сменим тему, — предлагаю я. — Мы
же вместе, что ты так завёлся?
— Потому что помню о том, что он делал у меня дома, — с отвращением бросает он обвинение, и я поджимаю
губы.
Мой телефон пикает, и я хватаюсь за него, как за
спасительную соломинку, чтобы уйти от того
судьбоносного дня.
— Кто это? Сара? — спрашивает Люк.
— Да.
Ни хрена не «да»!
«Добрый день, Мишель, как твоё настроение сегодня?
Готова вести нормальный диалог и не выводить меня из
себя?»
«Отвали от меня, серьёзно, Ник! Ты вчера перешёл все
границы дозволенного!»
Я отвечаю и бросаю телефон на стол, со злостью втыкая
вилку в салат.
— Что она пишет?
— Неважно, — резко говорю я и, опустив голову, пытаясь
глотать безвкусный салат.
Мой телефон снова пикает, я не желаю отвечать, просто
не желаю, но вспомнив то, что этот урод может спокойно
приехать и тогда проблем у меня будет больше с Люком, я беру телефон, пока мой парень следит за каждым моим
движением.
«Ты уверена, что этого хочешь?»
«Блять, да! Ты тупой или как? Миллион раз говорила тебе
об этом! Задолбал!»
Я уже не выдерживаю этого напряжения внутри и пыхчу, грудь вздымается чаще, и я хватаю ртом воздух, чтобы
прекратить эти мучения. Пусть оставит меня в покое, я не
хочу...не хочу падать в его темноту, не хочу сладкого, не
хочу! Мне только хочется плакать, потому что меня эта
ситуация разрывает на несколько частей, я не могу
ухватиться ни за одну свою жизненную позицию, они
ускользают от меня и оставляют одни бархатные глаза. Я
грешница.
«Тебе по статусу не положено ругаться и дерзить, крошка.
Хорошо, будь, по-твоему. Говорят, кто не рискует, тот не
пьёт шампанского. Значит, на моём столе будет вино или
виски. Всего доброго, Мишель»
Я добилась того, чего хотела, но отчего-то кожа
покрылась мурашками и меня начало знобить, как будто я
потеряла кого-то важного в своей жизни. Но он ведь был
незнакомцем, невидимкой для меня, призраком фантазий, фантомом чувств. Так почему я начала тратить на него
свои эмоции?! Бред. Полный и законченный бред, он
заразил меня своим идиотизмом.
— Миша, всё хорошо? Ты побледнела и тебя, по-моему, трясёт, — меня вырывает из раздумий Люк, и я горько
усмехаюсь.
Ты ничего не знаешь, буквально ничего, но ты то, за что я
ухватилась, и мне придётся продолжать так жить. Иначе я
предам саму себя.
— Наверное, температура поднялась, — я тру лоб и
устало вздыхаю.
— Может быть, не пойдёшь сегодня на вечерние занятия?
— заботливо предлагает Люк.
— Надо. Ничего приму дома лекарства и все будет
хорошо. Лучше расскажи мне, как твоя работа, — я снова
меняю тему, чтобы отвлечься.
И он с готовностью начинает говорить, пока я пытаюсь
поесть и не думать. Но всё равно возвращаюсь к этому
чертовому прощальному сообщению. Ненавижу тебя, призрачный красавчик!
Forty-ninth
— Доченька, ты великолепна, — восклицает мама.
— Спасибо, — сухо отвечаю я, пока папа помогает мне
надеть белую укорочённую шубу.
— Как восхитительно, что нам наконец-то удалось купить
билеты в оперу, — продолжает мама, а я хмыкаю и беру в
руки клатч.
— Поехали, девочки, а то опоздаем, — папа смеряет
нашу троицу оценивающим взглядом и довольно
открывает перед нами дверь.
Три дня прошли для меня в нормальном ритме жизни, без
внедрения Ника в ход событий. И, чёрт возьми, от скуки я
начала читать эти долбанные оттенки, зачем-то проводя
параллель с собственной судьбой. Разочарована. Сильно
разочаровалась в себе за это время, потому что мне
стало не хватать этого больного урода с его замашками
первобытного строя.
Из-за этого мои отношения с Люком стали натянутыми.
Даже папа пошёл мне навстречу и предложил, чтобы
меня кто-то сопровождал в великий пятничный поход в
оперу, но я соврала, что у меня нет такого кавалера. И, к
сожалению, по законам всех драм, это все услышал мой
парень, ведь я говорила с ним по скайпу, забыв об этом, перелистывая страницы этой губительной книжки. В итоге
он не разговаривал со мной уже целые сутки и обижался, считая, что я стыжусь его. Но дело было не в нём, а во
мне. Сара только обрадовалась, что Люк от меня отстал и
даже не сильно возмущалась по тому поводу, что ей идти
на вечеринку одной.
Сидя в лимузине, я смотрела на огни большого и яркого
города, пока мои родители бурно обсуждали выход в
свет, надеясь встретить кого-то из знакомых. Надоела эта
жизнь фарфоровой куклы.
— Милая, мы приехали, — меня из моих тяжёлых мыслей
выводит мама, и я надеваю на губы холодную улыбку.
Подхватывая платье, я выхожу из машины, и всей семьёй
мы идём к центральному входу, где толпятся люди, желающие купить билетик. Обычные люди, жаждущие
хоть глазком увидеть Травиату.
Мы ходим среди посетителей, и родители находят
знакомых, пока я и Тейра киваем им и поддерживаем
общие темы, выслушивая комплименты и интерес о
наших планах на будущее. Я довольно сухо рассказываю
о том, что по горло занятий и от меня отстают, переключаясь на сестру.
Наконец-то звенит звонок, и мы движемся к нашим
местам. К родительскому сожалению места у нас сбоку в
партере, но сцену видно отлично, ведь это первый ряд.
Я восхищаюсь пением и оперой, проникаюсь жизнью
куртизанки и полностью отдаюсь происходящему на
сцене. Это непередаваемое ощущение быть там, ты
чувствуешь себя как будто ответственной за то, что
происходит внизу.
Первый акт рассказывает о знакомстве куртизанки
Виолетты с обычным Альфредом, он влюбляется в неё, но она больна туберкулёзом. Она уговаривает его
уезжать, оставить её, что она не достойна его любви и
внимания. Виолетта повторяет мои чувства и поступки, я
не могу сдержать эмоций и сжимаю руки в замок, опуская
голову и слушая арии. Действие оканчивается на том, что
