Татьяна Ахметова - Запретные сказки
— Да вот казенная лошадь заболела, так лечу!
А хохлушка думает:
— Верно, у него хуй большой! Ишь кобылу ебет! Взяла и села в телеге на край, колесо ударилось и в канаву. Хохлушка упала с телеги и кричит:
— Беги скорей за солдатом, я ушиблась!
Хохол побежал, догнал солдата:
— Москаль. Будь родной отец, помоги, пожалуйста, у моей хозяйки ушиб.
— Что делать, надо помочь твоему горю! Воротился солдат, хохлушка лежит на земле да стонет:
— Ай, батеньки, заболела.
— Есть ли у тебя, — спрашивает солдат хохла, — рядом чем телегу накрыть?
— Есть!
— Хорошо, давай сюда! Накрыл телегу и положил туда хохлушку.
— А есть ли у тебя хлеб-соль?
— Есть. Солдат взял кусочек хлеба и посолил.
— Ну, хохол, держи волов, чтобы с места не трогались.
Хохол ухватил их за рога и держит, а солдат влез на телегу и давай еть хохлушку. Сын увидал, что солдат на матери лежит, сказал:
— Тятько, а тятько! Москаль мамку ебет.
— И то, сынок, кажись, ебет! Да нет, хлеб-соль его не допустит!
Солдат отработал и вылез из телеги.
Хохлушка говорит:
— Ну, спасибо, москаль! Вот тебе карбованец.
Хохол достал кошелек, дает ему два карбованца:
— Спасибо, москаль, что жинку вылечил!
СОЛДАТ И ХОХОЛ
Стоял солдат у хохла на квартире и завязал отношения с его хозяйкою. Хохол заметил перестал ходить на работу; все сидит дома. Солдат пошёл на выдумку, переоделся в другую одежду, приходит вечером к хате и стучится в окно. Хохлушка спрашивает:
— Кто там?
А солдат отвечает:
— Бабу.
— Какую бабу?
— Какую хохол ебет! Что, хозяин дома?
— Зачем он тебе?
— Да вот появился указ всех хохлов перееть! Отпирай-ка скорее двери!
Хохол испугался, не знает, куда деваться, схватил кожух, залез под лавку и укрылся тем кожухом. Хохлушка отперла двери и впустила солдата; вошел он в хату и кричит:
— Где же хозяин?
— Его нема дома!
Солдат начал искать его на печи, на полатях и по всем углам и наконец напал на хохла под лавкою.
— А это кто?
— Это теля.
А хохол услыхал и замычал по-телячьи.
— Ну, коли нет хозяина, так сама ложись!
— Ах, Боже мой, нельзя ли обождать до другого раза, пока хозяин придет?
— Тебе хорошо — до другого раза, а мне надо обойти все избы, а не обойду — так триста палок в спину. Ложись-ка скорее, мне с тобой некогда разговаривать.
Хохлушка легла, а солдат начал ее осаживать по-свойски, до того припер ей, что аж запердела с натуги. Отвалял солдат и ушел из хаты. Хохол вылез из-под лавки и говорит:
— Ну, спасибо тебе, жинка! Что за меня потрудилась! У тебя две дыры: в одну прет, в другую дух идет — и то ты не утерпела да запердела, а я, кажись, совсем усрался бы! Ох, жинка! Ты умна, а я еще умней; ты сказала теля, а я и замычал по-телячьи!
БЕГЛЫЙ СОЛДАТ
Беглый солдат залез ночью к одному мужику в ригу и залег на сене спать. Только стал засыпать, слышит: кто-то идет. Солдат испугался и залез под самую крышу. Вот пришла туда девка, а за нею парень; принесли с собою вина и разных закусок; поставили в угол, разделись и давай целоваться да любоваться. Парень повалил девку на сено и начал ее еть; девка подмахивает, а сама говорит:
— Ах, милый друг! Коли Бог даст, да рожу я ребенка — кто за ним присмотрит, кто его выходит?
А парень отвечает:
— Тот, кто над нами!
Как услыхал эти речи солдат, не вытерпел и закричал:
— Ах вы подлые! Вы ебетесь, а я за вас отвечать буду!
Парень тотчас вскочил с девки да бежать; девка тоже — давай Бог ноги!
А солдат слез наземь, забрал их одежду, вино и закуски и пошел своею дорогою.
СОЛДАТ И ПОП
Захотелось солдату попадью уеть; как быть? Нарядился во всю амуницию, взял ружье и пришел к попу на двор.
— Ну, батька! Вышел такой указ, велено всех попов перееть, подставляй свою сраку!
— Ах, служивый! Нельзя ли меня освободить?
— Вот еще выдумал! Чтоб мне за тебя досталось? Скидай-ка портки поскорей да становись раком.
— Смилуйся, служивый! Нельзя ли вместо меня попадью уеть?
— Оно, пожалуй, можно-то можно! Да чтоб не узнали, а то беда будет! А ты, батька, что дашь? Я меньше сотни не возьму.
— Возьми, служивый, только помоги горю!
— Ну, поди, ложись в телегу, а поверх себя положи попадью, я залезу и будто тебя отъебу!
Поп лег в телегу, попадья на него, а солдат задрал ей подол и ну валять на все корки.
Поп лежал-лежал, и разобрало его; хуй у попа понатужился, просунулся в дыру сквозь телегу и торчит, да такой красный! А попова дочь смотрела, смотрела и говорит:
— Ай да служивый, какой у него хуй-то здоровенный: матку и батьку насквозь пронизал, да еще конец мотается!
СОЛДАТ РЕШЕТИТ
Была свадьба у богатого мужика: женил он сына. И было у него пирование великое. Обвенчали жениха с невестой и спать уложили, а наутро подняли, поздравили с законным браком, потом накрыли молодых белою простынею и стали решетить (то есть дарить молодых дарами), всякий кладет денег сколько может! Вот все отрешетили, остался один солдат. Старик видит, что он лежит с похмелья и говорит:
— Что ж, служивый, встань да порешети молодых-то!
Солдат встал.
— Решетить так решетить, — говорит, и идет без портков как спал, берется за решето, и прямо поднял простыню и давай решетить молодую через жопу.
— Служивый, — кричит свекор, — ты не так решетишь?
А молодая:
— Ничего, батюшка, пускай хоть так порешетит!
Отвалял ее солдат и полез на лавку. Вот свекру досадно стало, и говорит он девкам:
— Спойте-ка солдату страшную песню!
Девки запели:
— Ах ты, солдат! По белу свету волочился, а решетить не научился!
— Ах вы, курвы, как умел, так и решетил.
ТЕЩА И ЗЯТЬ ДУРЕНЬ
Жил-был мужик с бабой, у них была дочь. Нашелся жених, засватал девку и женился на ней. Случилось зятю быть у тещи в гостях на святках. Теща посадила его за стол и начала угощать. Поставила перед ним разных закусок, а сама зятя спрашивает:
— Послушай, сынок! У вас нынче какую животину к празднику забили?
— Да мой батюшка перед самым праздником поймал суку в амбаре и так ее прибил, что она уссалась и усралась. Насилу сука-то вырвалась да бежать, а батька за нею вдогонку, нагнал ее у забора, когда она лезла в дыру, да и по пизде еще раз ударил!
— Ну, нажила себе умного зятя! — думает теща, — экое словечко сбухал. Больше ничего не спрошу у него.
БОЛТЛИВАЯ ЖЕНА
Жил-был мужик, и захотелось ему испытать: можно ли, когда случится, сказать жене тайну или нет?
Захотелось ему раз до ветру, он пошел на двор и высрался. Воротился в избу, повесил голову и так тяжело вздыхает, будто что худое сделал! Стала баба его спрашивать:
— Что ты, или захворал? Какой только веселый был, а теперь ишь насупился!
— Эх, жена, молчи! — говорит мужик, — сам не знаю, перед добром или худом это со мною случилось!
Баба пристала:
— Скажи да скажи мне, что такое случилось?
— Сейчас ходил я, жена, до ветру. Только сел да перднул, как у меня из жопы вылетела одна сорока, вот я и думаю: к чему бы это такое было?
Как услыхала баба про сороку, тут же побежала к куме за каким-то делом и давай ей рассказывать:
— Послушай, кума, что с моим мужем-то вчера случилось: пошел он до ветру, только перднул, как у него из жопы вылетело две сороки, к чему бы это такое?
— Не знаю, кумушка!
Потолковали они, потолковали и разошлись. Кума побежала сейчас к своей куме, и говорит ей:
— Не слышала ты, кумушка Арина, что с Иваном-то случилось? Ко мне жена его приходила и сказывала, что пошел он до ветру и только перднул один раз, как у него из жопы вылетело три сороки!
Кума Арина побежала к соседям и нахвастала, что пошел Иван до ветру, а у него из жопы вылетело четыре сороки. Чем дальше шло, тем больше сорок прибывало; как обошла весть всех деревенских баб, оказалось, что у мужика из жопы вылетело двенадцать сорок, и так пошла на него слава, что и показаться никуда нельзя! Кто ни попадется на глаза, каждый его спрашивает:
— Как это, брат, у тебя из жопы двенадцать сорок вылетело? Расскажи, пожалуйста!
ПОП РЖЕТ КАК ЖЕРЕБЕЦ
В некотором селе жил-был поп, великий охотник до молодых баб, как только увидит, бывало, в окно, что мимо двора его идет молодка, сейчас высунет голову и заржет по-жеребячьи. В этом же селе жил один мужик, у которого жена была очень хороша собой. И ходила она каждый день за водою мимо поповского двора; а поп только увидит ее — сейчас высунет в окно голову и заржет. Вот баба пришла домой и спрашивает у мужика:
— Муженек! Скажи, пожалуй, отчего это иду я за водой мимо попова двора, а поп на всю улицу ржет по-жеребячьи!
