Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Поскольку я уже зол и взволнован, мне не составляет труда сконцентрироваться на своих руках, и мои когти с тихим хлопком вырываются из кожи. Острыми концами я начинаю срезать кусочки дерева с ножки стула. Это тяжелая работа, но она помогает мне избавиться от гнева, который бурлит внутри моего живота.

— Что ты делаешь? — спрашивает мальчик-дракон.

— Не твое дело, — огрызаюсь я.

Он скрещивает руки на груди и откидывается на спинку дивана, выпячивая нижнюю губу, словно я отказал ему в леденцах. Скорее всего, он избалованный богатенький сопляк, и, судя по тому, как Коса смотрит на него, он того же мнения. Я строгаю дерево, пока оно не становится размером с мою ладонь, затем работаю над деталями. Боги, это тяжело, и два крыла выходят хлипкими, но все равно выглядят как крылья, так что пойдет.

На угловом столике лежат краски, и Коса подходит ко мне, потому что знает, что я обязательно что-нибудь пролью. Я показываю, какие мне нужны, и его осторожные пальцы открывают для меня баночки. Беру маленькую кисточку и начинаю свой шедевр. От сосредоточенного напряжения зубы прикусывает язык, но когда я заканчиваю красить, крылья у фигурки синие, а платье белое.

— Мальчик-дракон, — пою я. — Давай, высуши это для меня.

С громким стоном, словно это самое большое усилие в мире, он соскальзывает с дивана, подобно слизи, и подходит поближе. Думаю, ему любопытно, что это такое.

— Будь осторожен, — предупреждает Коса.

Мальчик-дракон игнорирует его и проводит ладонью по дереву. Мои руки нагреваются, когда теплый воздух обдувает мой шедевр, как настоящий, живой обогреватель.

— Стоп! Стоп! — кричу я, когда дым начинает подниматься вверх. Я разгоняю его рукой и проверяю свою работу. Краска высохла и легла ровным слоем на грубую древесину, и мне кажется, что вышло идеально.

Мальчик-дракон ворчит и возвращается на диван, продолжая что-то бухтеть себе под нос. Что-то про щенков и жаркое. Другой мальчик с дивана прищуривает свои темные глаза на меня, и я не могу понять, нравится он мне или нет.

Я бегу обратно к львенку, который ни на секунду не отрывал глаз от телевизора.

— Держи, — радостно говорю я, поднося фигурку к пушистой мордочке. — Теперь у тебя действительно есть голубая фея.

— Эй, выглядит круто. — Львенок наклоняется вперед и осторожно берет деревянную фею в зубы. — Она похожа на ангела.

Он кладет ее между своих лап, и я потираю руки, как довольный жучара, потому что справился на ура. Я оборачиваюсь и показываю язык мальчикам позади меня, но они только закатывают глаза.

Мы сидим так до тех пор, пока отец не приходит за нами на мой первый бой.

Я не видел этого льва почти два десятилетия, пока он не вымахал в десять раз больше и не зарычал на меня из-за своего стола в качестве заместителя директора Академии Анимус.

Глава 1

Анима Аурелии

Рассекая холодный ночной воздух, я взмываю вверх, быстро взмахивая крыльями.

Опасность таится внизу, где могущественные и голодные монстры готовятся к атаке, которая меня погубит.

Ядовитые клыки тянутся к моим перьям сквозь эфир, шипящие рты шепчут отвратительные вещи, которые мне невыносимо слышать.

Самка костеплета. Двадцать лет. Не размножалась. Неспаренная. Рыночная стоимость более десяти миллионов.

Мой крик — пронзительный вопль. Сила, исходящая из глубины моей души, не прорывается сквозь ночь.

Она взрывается.

Изначальная тьма, долгое время пребывавшая в спячке, пробирается мне в горло, впивается клешнями в позвоночник, пронзает клыками грудину, разрывает когтями мое сознание.

Человеческая женщина спрятана глубоко в недрах моего тела и помещена в новую клетку. Клетку необходимости и безопасности.

Слишком долго мы находились в ловушке страха. Слишком долго наши крики протеста оставались неуслышанными.

Но больше никогда.

Я вырываюсь наружу. Первобытная самка, которая делит душу с Аурелией. Та, кого они называют Костеплетом.

В темноте мой примитивный инстинкт разворачивает мой клюв в нужном направлении. Мое сердце жаждет взмыть в бескрайнее небо и покинуть пределы, но оно покрыто потрескивающим куполом чистого жара, который испепелит мою плоть. Вместо этого я направляюсь к знакомому зданию. Черный, золотой и… стеклянный.

Окно оставлено открытым, и это сделано специально. Там друзья.

Моя сестринская стая.

Мощными рывками продвигаюсь вперед, устремляясь к открытому окну. В последнюю секунду складываю крылья и опускаю клюв, и в мою старую берлогу влетает не что иное, как копье, сделанное из перьев и когтей.

Удивленные женские визги резким звуком отдаются в моих ушах, но я игнорирую их, зная, что моя цель совсем рядом. Я проношусь через комнату и резко сворачиваю направо по коридору. Человеческие ноги топочут у меня за спиной, голоса прорываются сквозь глубинные воспоминания, словно песня, которую знаю только я. Но за мной гонятся не только члены моей сестринской стаи. Крошечные пищащие комочки пуха носятся в воздухе, как гигантские пчёлы.

Это хорошо. Им нужно пойти со мной, чтобы я могла свить гнездо и обеспечить им тепло и безопасность.

Тепло. И. Безопасность. Это конечная цель. Это то, от чего зависит вся жизнь.

Ядовитые пальцы касаются моей защиты, и я еще глубже погружаюсь в первобытного зверя, живущего во мне. Моя сила распространяется наружу. Дальше. И еще дальше.

И когда моя защита становится всеобъемлющей, эти пальцы с зелеными наконечниками наконец-то отступают.

В безопасности. Сберечь их всех.

Мои крылья почти касаются стен коридора, но у меня есть всего несколько взмахов, прежде чем я достигаю своей цели: стены, сделанной из чего-то похожего на открытое небо, покрытой магией, которую я узнаю костями. Безопасно. Надежно. Подходит для гнездования.

Мое сердце переполняется от радости, и я устремлюсь клювом вперед. Я лечу прямо, как и предполагала, но… Я резко останавливаюсь, поднимаюсь на дыбы и хлопаю крыльями, чтобы сбавить скорость.

Вокруг темнота и пахнет древностью и тайнами. По обе стороны от меня раздается шипение, и я падаю на камень внизу как раз в тот момент, когда вспыхивают два пламени. Я щурюсь, глядя то на одно, то на другое, тепло и свет пробуждаются к жизни.

Меня приветствуют.

Моя стая анима в человеческих обличьях вваливается в драконью дверь, издавая звуки удивления и шока своими плоскими клювами. Я едва могу разобрать, что они говорят, но достаточно хорошо улавливаю смысл.

— Святая М-мать-Луна, — бормочет мой волк.

— Вот дерьмо, — говорит моя леопардица.

— Что это, во имя Призрака оперы?! — визжит моя тигрица.

— Это драконья дверь-обманка? — с придыханием произносит моя прекрасная львица. — Когда Лия рассказала нам о ней, я представляла себе нечто менее…

— Жуткое? — стонет моя темная львица.

— Ну, у нас сегодня было не так уж много времени, чтобы составить план, — надменно говорит тигрица. — Хотя это безумно круто.

В нетерпении я издаю крик, от которого они все вздрагивают. Звук эхом разносится по каменным ступеням, заставляя меня вглядываться в темноту. Но я не могу продолжать путь к месту своего гнездования с этими крыльями.

Только одна из моих форм кажется правильной. Кости трещят, связки рвутся, перья и крылья уступают место медово-желтому меху, бесшумным лапам и пасти, полной острых зубов.

Раздаются пять разных криков.

— Она львица? — кричит леопардица.

— О, Лия, мы больше не держим это в секрете? — резко вздыхает тигрица.

— Ты знала?! — одновременно кричат другие кошки.

— Я знала, что ч-что-то з-здесь не так, — рычит мой волк.

Один из крошечных птенцов с мехом цвета неба пищит и плюхается мне на голову.

Я издаю довольный звук и следую за своим носом, ныряя в тень, зная, что мои сестры прекратят свой лепет и последуют за мной.