Неустановленный автор - Рандиана, или Похотиада
17. Огорчения Дево, или неприличное предложение
Все складывалось как нельзя лучше, и днем из Гуля (Оутлэнд Холл находился в тридцати милях от этого городка) пришла телеграмма, адресованная мистеру Ливсону. Телеграмма была от старого приятеля по колледжу. Тот извещал его, что будет в Гуле проездом, ибо судно, на котором он плыл в Норвегию, должно было зайти в порт, и он, пользуясь этой возможностью, хотел бы встретиться. По этому случаю мы отобедали раньше обычного – в пять часов – и простились с нашим хозяином до следующего дня.
У миссис Ливсон был прекрасный вокал, а поскольку в гости к ней заглянули два ее приятеля, тоже не обделенные музыкальным талантом, вечер получился весьма и весьма приятным. Где-то около десяти часов, сидя подле миссис Ливсон у рояля и переворачивая ей ноты, я не упустил возможности шепнуть ей на ушко:
– Мне прийти к вам сегодня, или вы сами навестите бедного холостяка?
– Второе, – ответила она и покраснела до корней волос, поскольку еще не научилась обуздывать укоры совести. Однако как истинная женщина она тут же чисто по-женски тихо добавила: – Мы не должны шептаться, это бросается в глаза, – а потом громко добавила: – Мистер Дево, может быть, вы будете переворачивать ноты? У мистера Сминтона что-то плохо получается.
Это был откровенный выпад в мой адрес, причем в присутствии трех человек, но я только усмехнулся и ничего не сказал.
– Почему-то утром ей не казалось, что у тебя плохо получается, – шепнул мне Дево, непринужденно располагаясь у фортепьяно. Я же вышел в соседнюю комнату, где на столе был оставлен обильный ужин, и от души угостился.
Часов около одиннадцати, когда гости разошлись, миссис Ливсон очень чинно и официально пожелала нам спокойной ночи и удалилась. Мы с Дево проследовали в бильярдную.
– Хочу сделать тебе предложение, – сказал Дево, натирая мелом кий.
Сказано это было серьезным и даже печальным тоном, и я тут же связал это с тем, что, мол, Дево расстроен из-за того, что вынужден расстаться со своей булавкой. Будучи под впечатлением удачно завершившейся интрижки, доставившей мне огромное удовлетворение, я сказал, что, дескать, знаю причину его печали, что все это яйца выеденного не стоит, так что пусть он оставит свою фамильную реликвию при себе (а надо сказать, что я всегда серьезно относился к фамильным ценностям). Мне она не нужна, сказал я ему и добавил, что он может спать со спокойной совестью, поскольку долг, причитающийся мне согласно пари, я выиграл при обстоятельствах, которые нельзя признать справедливыми. Однако Дево остановил меня.
– Давай присядем, – сказал он. – Сказать по правде, настроение у меня сегодня не совсем подходящее для шуток за бильярдным столом. Дай мне несколько минут и выслушай меня.
Я сел, сгорая от любопытства, что же он мне скажет.
– Булавка принадлежит тебе, Сминтон, – сказал он. – Я уже и думать забыл о том, что эта вещица когда-то принадлежала мне. Дело не в том. Я хочу поговорить о другом.
– Мой дорогой Дево, – сказал я, – подожди, пока я закурю сигару. Ну вот, теперь огонь погашен, и ты можешь говорить.
– Так вот, я хочу сказать, что ты действительно тот, кем себя называешь, – вагинолог. Еще совсем недавно я усердно занимался бичеванием задниц, однако страсть эта, которую я сам себе выдумал и счел за страсть, теперь ушла безвозвратно.
– К чему вся эта дурацкая прелюдия, старина?
– А вот к чему. Три года назад я серьезно – нет, безумно влюбился в миссис Ливсон. Я был готов отдать все, чтобы только овладеть ею. Но когда я, сделав предложение, которое было с презрением отвергнуто, перешел к более решительным действиям, мне в вежливой форме было приказано исчезнуть. Я испытал такое унижение, какого не испытывал ни до, ни после этого случая.
– Что за чушь ты несешь, Дево?
– Я говорю правду, Сминтон. Я принял приглашение Ливсона, потому что думал, будто преодолел свою глупую страсть, но, не пробыв в ее компании и десяти минут, тут же понял, что прежнее чувство завладело мною с новой силой. И зная, сколь безнадежны все мои попытки стать обладателем этого сокровища, я решил сократить свой визит.
– Что за высокопарная дребедень, мой достойный друг? Пристрели меня, но я ничего не понимаю.
– Когда сегодня утром я увидел тебя в спальне миссис Ливсон, меня тут же охватила жгучая ревность. Я думаю, что, не принуди я себя уйти оттуда, я бы пристрелил вас обоих.
– Черт возьми, дружище! Ты ведь сам согласился на это пари.
– Я знаю, но я клял себя за это как последнего идиота. Потом я немного успокоился, и теперь, когда ты насладился одной из лучших женщин, когда-либо изваянных из плоти Богиней Красоты, я прошу тебя оказать мне услугу. Я не хочу напоминать пословицу, гласящую, что, мол, долг платежом красен, но, с другой стороны, я ведь тоже оказал тебе кое-какие услуги на любовном поприще.
Я вспомнил Люси и согласился.
– Хотя я не слышал ни одного слова из тех, что вы говорили друг другу у фортепьяно, но, зная то, что я знаю, я абсолютно уверен: вы договорились о свидании.
– Договорились.
– В твоей спальне или в ее?
– В моей.
– Сминтон, будь другом, – Дево говорил со всей страстью, – позволь мне занять твое место.
– Да она сразу обнаружит подмену, – возразил я. Мне не очень-то понравилась его идея, я еще раньше понял, к чему он клонит, и эта ситуация, признаться, удовольствия мне не доставляла.
– Ну и пусть обнаружит. Какое это имеет значение, если я уже буду в ней? Сомневаюсь, что она станет звать на помощь.
– Ну, и как ты собираешься это осуществить?
– Очень просто. Я лягу в твою кровать, а ты в мою.
– Ну хорошо, – сказал я. Мне в самом деле хотелось сделать что-нибудь доброе для бедняги Дево, да и хорошую шутку я всегда любил: будучи уверен, что Ханна в отсутствие хозяина непременно прибежит ко мне через час-другой после того, как мы удалимся на покой, я предвкушал неплохое развлечение.
18. Поиск вариантов
Итак, мы пожелали друг другу спокойной ночи, поменялись спальнями, и Дево, следуя моему совету, загасил свечу. Я слышал, как он помочился, а потом забрался в кровать. После этого я, раздевшись, поспешно направился в спальню к моей возлюбленной.
Она полулежала, опершись спиной на подушки, и читала «Искусство любви» Овидия. Я увидел эту книгу в библиотеке и порекомендовал миссис Ливсон почитать ее на досуге.
– Дорогой мистер Сминтон, кажется, я должна была прийти к вам?
– Нет, моя драгоценная, – сказал я. – Моя кровать слишком узка, а у Дево такой чуткий сон – он может нас услышать.
Говоря это, я приподнял простыню и увидел, что из-за природной стыдливости она улеглась прямо в рейтузах.
