Роузи Кукла - Кадеточка
Но в этот раз я не стал дожидаться, не вытерпел, вылез из будки и подходил к подземному входу.
На скамеечке сидели и курили несколько человек. Среди них мои сослуживцы, матросы из нашей части, что располагалась в километре от штолен. Хоть и положено нам было при смене, обходить эти безлюдные степи, но мы лазили напрямую, через дырку в заборе из проволоки колючей. Так, что мой приход никого не удивил. Довольно часто мы тут и менялись, что бы потом напрямую, через этот нелегальный проход уходить в свою часть.
Подошел, но ее не было. Были еще несколько знакомых на лицо женщин. Теперь я уже расслабился и прислушался к разговору, хотя карабин СКС так и висел у меня на плече.
Надо сказать, что порядка в этой части, особенно после училища я не замечал, считай, что его тут и не было никакого. Сказывался тыл и его запасной пункт. Однако отсюда поддерживалась связь с кораблями, что обеспечивали флот на море и даже за пределами границы, и связь та велась круглосуточно и именно отсюда.
И как всегда в армии, присутствие женщин всегда расслабляло военных, не было исключением и у нас.
Офицеров в нашей части служило мало, в основном все ложилось на военнослужащих парней и хрупкие плечи телеграфисток и засовцев. Вот их–то, мы и охраняли на всякий случай. Пост был вооруженным и каждый из нас охранял и носил на плече карабин СКС. Этот наш карабин мы его не уносили отсюда, а тут же передавали следующему караульному. Такой порядок придумал наш мичман, после того, как зимой после смены, напали, на караульного в степи и чуть было, не вырвали у него оружие. Он отбился и примчался в часть, но потом так и не выяснили, кто и зачем это сделал. Так, что я ждал момента смениться и передать этот тяжелый СКС моему сменщику.
Наконец он объявился. Получил от меня нагоняй, и пока я его распекал за опоздание, и он оправдывался, в это время вышла она.
На ней форменная, легкая, кремовая рубашечка и юбка черная, а на ногах довольно примитивные, но такие туфли, которые им выдавали по аттестату. Ничего лишнего. Только она сама. Стройная, слегка коренастая, и не модельными ножками, а полноватыми, крепкими, с простым и не очень–то красивым, скуластым лицом русской бабы. Она в этой форме мне тогда показалась лишней. Я еще подумал тогда, а зачем? Зачем это ей. Что, же она не могла без всего этого? Зачем же сюда и в армию?
Глянул на нее и то чего–то засмущался, так она на меня смотрела. Я потом такой взгляд видел только тогда, когда женщина мужчину хотела. И я даже не знаю, что же меня разозлило тогда? То ли этот ее зовущий взгляд или то, что она так нелепо выглядела? Простая баба и в форме, зачем–то и еще оттого, что я почувствовал себя не уверенно. Ведь она на меня смотрела, как на мужчину, а я на нее, просто, как кролик на удава. Откуда же было ей знать, что я все еще девственник и что у меня никакого опыта с женщинами нет. Но видимо мое время пришло. Я, хоть и думал об этом, и мечтал, что буду первым с любимой моей Танюшей, а тут все складывалось не так. Женщина незнакомая совсем и с таким открытым призывным взглядом. А я перед ней, никакой, но уж точно не Казанова.
И поэтому все, что я смог, это зачем–то подавил ее своими знаниями и интеллектом. А все оттого, что она стала передо мной, как мне тогда показалось, выпендриваться. Знаете, как девки умеют болтать и подначивать? Я ведь не понял тогда, что она уже начала со мной, как всегда она так делала. А вот я, не имея ни малейшего опыта, тогда не понял, я же не знал тогда, что она просто со мною заигрывала!
Меня это разозлило и я ей, как выдал. Не помню, даже что! Только вспомнил, что я ее тогда спросил, элементарное, от чего, по ее мнению, молния и гром. Видно тогда была такая погода. А когда она недоуменно глянула и замялась с ответом, на таком простеньком вопросе, то я ее просто придавил, своими познаниями и своей эрудицией.
Девки, что сидели и парни, что стояли, разбежались, и я остался с ней наедине.
Сказал, что мне пора в часть, а она говорит, что проводит меня. Так и отошли вместе с ней. А пройти надо было к забору, что сразу же начинался за рвом.
И как только скрылись во рву, что окружал все сооружение, то сразу с ней остановились, и я с ней стал целоваться. Причем так страстно!
Она все просовывала ко мне между ног свою ногу, и я ее крепко сжимал коленями. А губы ее такие горячие и язык.
Она так прямо и сразу ко мне в рот им полезла. Мне такое не привычно и я так еще никогда не целовался.
Да я тогда, вообще еще ничего не знал, как надо вести себя c женщиной. Сам не помню, как мы уже легли на траве и очутились в объятиях. Она меня просто ошеломила натиском своим и повергла умением. Теперь пришел ее черед брать верх надо мной. И она так легко это делала, что я тут же почувствовал ее желание и так с ней возбудился, что меня вдруг начало трясти. Целуюсь, а меня всего колотит. Она мне.
— Ты не заболел?
— Не знаю? Но мне, что–то холодно. — А самого колотит, трясет, зуб на зуб не попадает. Хорошо, что стало темно. И она мне.
— Идем ко мне.
Я поднялся как пьяный, и за ней в эту самую штольню.
Она меня осторожно, но быстро провела незаметно по коридорам и, свернув за угол, остановилась перед дверью. Вокруг полутьма, сыро.
— Вот, здесь я, пока и живу. Заходи. — Отворила дверь и зашла и меня потянула за руку. А потом.
— Раздевайся, я сейчас.
Она вытягивает тазик, как в бане и присаживается над ним. Пока я лихорадочно стягиваю с себя фланельку и расстегиваю клапан на брюках, слышу, как она писает в этот пустой тазик. И я слышу, как она беззастенчиво шумит подо мной, так эротично и так откровенно, она этим меня просто покупает, своей открытостью и доверием.
— Ты, не будешь? Туалета здесь нет. Писай, давай, не стесняйся.
В этой комнате полутьма, свет на столике у стены, где стоит армейская кровать. Пока я оголяюсь, слышу и краешком глаза вижу, что она обнажилась уже вся и присела, подмывается. Ну, теперь я окончательно понял, что сейчас, с ней я лишусь своей запоздалой девственности, и она сделает из меня мужчину.
Извините меня, вашу пересказчицу, но я ведь не смогу молчать, как эротическая писательница, как та пересказчица, и признаюсь, что это я так хочу и могу, потому что знала его и любила. И потому я, не могу сейчас так просто все о нем пересказывать вам, и коль так не случилось со мной в жизни реальной, то я пользуюсь правом своим и фантазирую.
И поэтому дальше буду рассказывать вам так, как будто это он мне все рассказывает, а я с ним рядом.
И первое, что бы я спросила у него.
— И, что? Сделала?
А, он бы мне ответил.
— Ну, а как ты думаешь? Что я должен был с ней делать дальше? Я уже стоял без всего вообще, голый, от ожидания меня трясло всего. Я ждал ее.
