Леди варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Учитывая все обстоятельства, твоя нога выглядит хорошо. Посмотри сам.

— Я предпочитаю этого не делать. — Его голос звучит забавно.

Я с любопытством смотрю на него.

— Что-то не так?

Он не смотрит. На самом деле, он довольно демонстративно уставился в стену. А еще он выглядит очень бледным.

— Харрек? — я снова зову его. — Что такое? Тебе больно?

— Там все в порядке? — спрашивает он и с трудом сглатывает.

— Похоже, что так оно и есть. Посмотри сам.

Я жду, но он только жестом указывает на меня.

— Перевяжи ее снова, пожалуйста.

— Тебе нужно посмотреть…

Он резко качает головой. Он… потеет? Серьёзно?

— Я не могу смотреть.

— Эм, почему бы и нет?

— Просто прикрой это. Пожалуйста. — Его горло напрягается, как будто он изо всех сил пытается сглотнуть.

О мой Бог.

— Ты боишься крови или чего-то в этом роде?

Это возвращает его глупую ухмылку, хотя он по-прежнему многозначительно смотрит в стену.

— Не всей крови.

— Только твоей собственной? — Я снова перевязываю рану, снова туго завязывая кожу.

— Только моей собственной, — соглашается он, подергиваясь, пока я работаю. — Это заставляет меня… отключаться.

— Ох. Это то, что произошло на леднике? Я думала, ты потерял сознание от боли.

— Возможно.

Я нахожу себя очарованной этим.

— Это какая-нибудь кровь или просто большое количество?

Он выглядит бледным и определенно вспотевшим. Он проводит рукой по своему рельефному лбу.

— Сейчас много крови?

— Нет, — быстро отвечаю я. — Я просто спрашиваю. Крови почти совсем нет. Рана вся покрыта коркой.

Харрек кивает на стену.

— Уверен, что не хочешь посмотреть? — Я дразню его. Когда он в ужасе качает головой, я не могу сдержать вырывающийся у меня смешок.

— Ты жестокая женщина, если смеешься над моей болью.

Я похлопываю по повязке.

— Ты снова весь в бинтах. Крови видно не было. И я не смеюсь над твоей болью. Я смеюсь над твоей реакцией. — Когда он внимательно оглядывает свою только что перебинтованную ногу, а затем расслабляется, я спрашиваю: — Больно?

— Только когда я пытаюсь переступить на нее.

— Тогда не наваливайся на нее, тупица. Приказ медсестры.

— Что такое мед-сер-ра? — спрашивает он.

— Это человек, который заботится о тебе. Что-то вроде целителя. Следит за тем, чтобы тебе было удобно. Успокаивает твои боли. — Я беру миску с водой, которой промывала его рану, и несу ее к выходу из пещеры, чтобы вылить. Когда я возвращаюсь, у него задумчивый вид.

— Ты считаешь себя моей мед-сер-рой, красавица Кейт?

О, в его глазах такой озорной взгляд, что я не уверена, что мне от него комфортно.

— Ну, учитывая, что ты ранен, а я нет? Да, я полагаю, что это так.

— И ты должна успокоить все мои боли? — Хитрая ухмылка появляется на его лице.

— Прежде чем ты успеешь это сказать, не стоит, — парирую я. — Я не собираюсь делать массаж тем, у кого болит ниже пояса. — Когда он воет от смеха, я знаю, что угадала правильно, и чувствую, как мои щеки розовеют, даже когда я сдерживаю улыбку. Я учусь справляться с его поддразниваниями, и, что ж, это в некотором роде забавно. Он заставляет меня улыбаться, даже когда я этого не хочу. — Кроме того, тебе не следует даже думать об этом прямо сейчас. Все, что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя замолчать, — это показать тебе кусочек окровавленной повязки.

Он сразу же бледнеет.

— Я шучу, — успокаиваю я. Но черт возьми. Этот большой, сильный охотник семи футов ростом падает в обморок при виде собственной крови? — Знаешь, тебе действительно нужно поработать над этим. Это может быть опасно для тебя в будущем.

Харрек кивает.

— Я знаю, что это проблема, но я ничего не могу с этим поделать. Мой разум видит травму и отключается.

— Может быть, мы могли бы попытаться поработать над этим вместе, раз уж мы застряли здесь еще на несколько дней. Я могу помочь тебе привыкнуть к этому, и, возможно, если мы начнем с мелочей — например, с укола в палец, — ты сможешь привыкнуть к этому. Как думаешь?

Он смотрит на меня скептическим взглядом.

— И над чем же ты будешь работать?

— Что ты имеешь в виду?

— Если я собираюсь работать над преодолением своих страхов, возможно, тебе тоже следует поработать над своими.

Это заставляет меня задуматься.

— О чем ты?

— Я говорю о твоем страхе перед моими комплиментами. О твоем страхе передо мной.

— Я не боюсь тебя!

— Нет? Прошло несколько дней с тех пор, как я рассказывал тебе о своих чувствах.

Я была невероятно осведомлена об этом. Я была с ним резка, но дружелюбна, и в тот момент, когда он начинал флиртовать, я либо прекращала это, игнорировала, либо делала все возможное, чтобы найти себе занятие вне пещеры. По правде говоря, дело не в том, что я не хочу, чтобы он флиртовал со мной, я просто ни в малейшей степени не знаю, как реагировать. Проще просто полностью избежать ситуации, даже если я действительно думаю об этом все время.

— Если я должен работать над своим страхом, ты тоже должна работать над своим.

— А что, если я скажу тебе, что боюсь пауков? — Вместо этого я предлагаю. — Не могли бы мы поработать над этим?

— Я не знаю, что это такое. Существо из мира людей? — В ответ на мой кивок он смеется. — Я ничем не могу с этим помочь. Но если ты хочешь поработать над моим страхом перед моей кровью, мы должны поработать над твоим страхом перед моей привязанностью.

— Это не страх, — признаюсь я. — Я просто не знаю, как реагировать.

— Ты можешь реагировать так, как тебе хочется. Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я ерзаю на своем сиденье. Я ненавижу, когда меня ставят в неловкое положение.

— Нет? — Я чувствую тепло и счастье при виде его широкой улыбки и добавляю: — Мне это нравится. Я просто не знаю, что с этим делать.

— Тогда, похоже, нам есть над чем попрактиковаться.

Я борюсь с нервным ощущением внизу живота.

— Я думаю, что да.

ХАРРЕК

Я наблюдаю за Кейт, когда она втыкает иглу в кожу у огня, ее лицо сосредоточенно сморщено. За день погода неуклонно ухудшалась, и теперь снаружи свистит ветер, а мы заперты внутри, так как землю покрывает снег. Я подозреваю, что это добавит еще один день к нашему путешествию, но я не возражаю против этого. Больше времени наедине с Кейт? Я счастлив.

После нашей сегодняшней дискуссии я тут подумал. У меня нет никаких сомнений в том, что Кейт застенчива. Это не такая уж странная вещь — я знаю, что Варрек может быть очень тихим, и когда ему неудобно, он встает и уходит. Реакция Кейт состоит в том, чтобы разволноваться — восхитительно — и ответить резкими словами. Это очаровательно, но это не помогает ей лечь в мои меха. Мне нужно, чтобы она чувствовала себя более комфортно рядом со мной. Мне нужно свести нас вместе.

И я думаю. И думаю.

Больше всего на свете я хочу, чтобы Кейт была в моих объятиях, но ей понадобится поддержка, чтобы преодолеть свою пугливость. Думаю, я смогу рассмешить ее. Теперь она легче улыбается рядом со мной и принимает мои поддразнивания с добрым юмором, а не со злостью. Возможно, мне нужно надавить сильнее, заставить ее чувствовать себя немного менее комфортно рядом со мной. Когда она наклоняется над костром и помешивает тушеное мясо, готовящееся в мешочке, затем бросает взгляд на вход в пещеру и вздрагивает, я внезапно понимаю, что я должен сделать.

Я работаю над своим планом, хотя меня чуть не распирает от предвкушения. Если это сработает, у меня будет моя прелестная Кейт, которую я буду держать в объятиях всю ночь напролет. Думаю, тогда она не будет такой застенчивой.

— Проголодался? — спрашивает она, глядя на меня. — Я думаю, рагу готово.

— Я бы хотел большую миску, — с энтузиазмом говорю я ей, потирая живот. Ее стряпня — это… что ж, это не слишком вкусно. Но она учится, и даже если мне приходится глотать тушеное мясо с плохим вкусом, это того стоит ради ее яркой улыбки, которой она меня одаривает. Кейт запускает миску в пакет, вытирает ободок и затем передает ее мне.