Плейбой (ЛП) - Грей Ханна

— Сейчас воздержусь, но это выглядит очень вкусно, детка. Какая ты хорошая девочка, что делишься.

— Не за что, мамочка, — она гордо улыбается, прежде чем взгляд переключается на моего отца. — Деда выглядит сердитым.

Я наклоняюсь, чтобы посмотреть на него.

— Это просто его лицо во время игры, дорогая. Он не по-настоящему злится.

— А что, если они не выиграют, мамочка? Деда тогда разозлится?

— Вероятно, — говорю я, глядя на табло. — Но прямо сейчас они ведут со счетом два ноль.

— Ну, если они не выиграют, — говорит она, — я угощу папу мороженым. Мороженое всегда поднимает настроение.

— Мне тоже, детка. Мне тоже.

Я возвращаюсь к игре, когда один из игроков противника врезается в Кэма, впечатывая в плексиглас.

— Ой, — я подаюсь вперед. — Это должно быть больно.

— Он большой мальчик, мамочка. С ним все в порядке, — говорит Айла, что-то жуя.

Она права, потому что вскоре после этого Кэм возвращает любезность, въезжая в противника всем телом, без сомнения, попутно выкрикивая в лицо всякие гадости.

Когда тот снова врезается в Кэма, я поднимаю руки.

— Серьезно, рефери¹⁰. Ты собираешься назначить штраф? — сердито бурчу я.

Не потому, что мне есть дело до Кэма, а потому, что этот парень открыто избивает наших ребят.

Хоккей — жесткий вид спорта, это знают все, но есть черта, которую переступать нельзя. И сейчас как раз этот случай.

Несмотря на отчаянные попытки другой команды, Кэм чертовски быстр. Оторвавшись от защитной линии, он скользит к зоне атаки, где Линк пасует ему, и он соединяется с шайбой, отправляя ее прямо к воротам. Вратарь суетится, пытаясь остановить ее, но жалко проваливается.

И вспыхивает свет, возвещая о забитом голе. Песня «HandClap» в исполнении Fitz and the Tantrums начинает греметь по арене, когда Кэм бросает взгляд в мою сторону. И хотя он на льду… я клянусь, подмигивает, прежде чем одарить меня мальчишеской улыбкой.

Я отворачиваюсь и играю с волосами Айлы, нуждаясь разорвать зрительный контакт, прежде чем его взгляд растопит мое лицо, и я превращусь в лужицу.

Даже отвернувшись, я все еще не могу дышать.

Я сосредотачиваюсь на игре, на ком угодно, кроме Кэма Харди. И запихиваю попкорн и конфеты в рот, чтобы притупить чувство в животе, когда думаю о том, как он смотрит на меня и подмигивает.

Нездоровая пища, которую моя дочь, кажется, накопила, поможет пережить эту игру — я надеюсь.

Последние полторы минуты третьего периода пролетают невероятно быстро. Обе команды играют грубо. Выездная команда¹¹ отчаянно и расстроена, из-за чего теряют контроль над своими действиями. А Брукс просто сыт по горло грубостью и готов дать отпор.

Удары локтями, удержания и грубость приводят к тому, что игроки попадают в штрафной бокс¹² из обеих команд. Даже толпа становится шумной и беспокойной, выкрикивая более грубые вещи, чем обычно. И хотя мы выигрываем со счетом три-один, лицо отца все еще свекольно-красное от чистой интенсивности. И когда это наконец заканчивается, я не удивляюсь, что Айла думает, что мы проиграли, просто из-за того, как выглядит ее сердитый дедушка, чавкающий жвачкой и сверлящий взглядом лед.

Кэм

Я восседаю на неудобной скамье, чертовски благодарен за то, что сегодня был примерным мальчиком и по большей части прилично вел себя на льду. В отличие от Броуди и парочки других ребят, которые слетели с катушек и несколько раз оказались в штрафном боксе. Хотя грех жаловаться. Броуди всего лишь защищал команду. Ну, в основном. Пару раз он, определенно, врезал чувакам по личным счетам.

Тренер зол. Пусть мы и победили, он в ярости из-за их поведения. Но на меня рычать не посмеет. Ни за что. Я забил две шайбы и держался как чертов король — если короли вообще держатся подобным образом.

Как только взгляд нашел Эддисон, я при каждой возможности устремлял его туда. Рядом с ней сидела копна светлых кудряшек с ведром попкорна, которое было больше ее самой. Интересно, где отец дочери. Я не могу перестать думать о том, что это может быть кто-то из моих знакомых. Может быть, он даже здесь, в Бруксе. Кто знает?

Как только тренер заканчивает отчитывать нас, так и не поздравив с победой, я направляюсь в душ. Я мокрый от пота. Вонючий. И чертовски устал.

— Я бы сказал, что сегодня ты хорошо позавтракал, братан, — Броуди ухмыляется. — Кстати, как удается сохранять такое спокойствие, когда тебя избивают до полусмерти?

— Потому что мы не пещерные люди, как ты, — покачав головой, говорит Линк. — Насколько сильно тебе нравится ввязываться в драки? По шкале от одного до десяти.

— Двадцать, — невозмутимо отвечает Броуди, прежде чем кивнуть в сторону другого защитника, у которого тоже не все дома. — Кто-то должен это делать, верно, приятель?

Я тихо смеюсь.

— И именно поэтому тренер на вас наорал. Вам нужно расслабиться и охладить свой пыл, черт возьми. Не все сводится к дракам.

— Принято к сведению, старина. В следующей игре, когда на тебя наседут гиганты, пытаясь расплющить, я просто расслаблюсь.

— Да, забудь о том, что я сказал. Будь таким сумасшедшим, каким хочешь. Я не хочу, чтобы меня там убили, — я пожимаю плечами. — Но что творится у тебя в голове? За пределами льда ты самый спокойный мудак, которого я знаю. Но только мы выходим на каток? — я ошеломленно смотрю на него. — Ты становишься зверем.

— Одни из нас — любовники; другие — бойцы. И я уж точно не любовник, — небрежно говорит он. — Сейчас бы не отказался от косячка.

— Да идите вы на хер. Мне бы сейчас пирожное с травкой, — Линк расширяет глаза. — Вот что мне нужно.

— Вам обоим не нужна трава, придурки, — я хмурюсь, обматывая полотенце вокруг талии. — Только если не хотите, чтобы вас выгнали из команды и вернулись в родительские дома, где сможете смотреть порно в своей спальне и дрочить на надежды и мечты, которых никогда не достигнете.

Оба они смотрят на меня какое-то время, прежде чем переглянуться.

Броди хмурится.

— Какой же ты зануда, черт возьми.

Я пожимаю плечами.

— Тренер, черт возьми, помешан на траве. Вы оба это знаете.

— Тренер помешан на всем веселом, — бормочет Линк.

— Ну, это отстой, — ноет Броуди. — Я бы отдал все, чтобы покурить блант и отправиться в «Макдоналдс».

— Я тоже, — соглашается Линк. — Так что, если мы притворимся, что только что покурили, и все равно поедем в «Мак»?

— Да… видимо, — Броуди надувается. — Ты с нами, Кэм?

Я натягиваю рубашку.

— Нет, вы двое идите. Устройте себе романтическое свидание. Может быть, купите молочный коктейль и поделитесь чертовым трубочкой, — я смеюсь. — Я собираюсь спать.

Переглянувшись, они оба начинают смеяться.

— Да, как бы не так. Ты, может быть, и отправишься в постель, но спать не будешь. И уж точно не один, — покачав головой, говорит Линк.

— С чего бы это? — я надеваю кроссовки.

— Мы только что победили. Ты же любишь найти себе дамочку, чтобы отпраздновать победу, — Броуди подмигивает. — Ничего зазорного в этом нет, брат.

— Ладно, — бормочу я, хватая сумку.

Я вижу, как тренер в кабинете дает интервью, но когда его взгляд падает на меня, проходящего мимо, готов поклясться, что он почти улыбнулся. Помахав рукой, я отправляюсь в коридор.

Достаю телефон, проверяю уведомления, читаю поздравления от родителей и Милы. Они хотели прийти сегодня, но не смогли. Значит, смотрели игру онлайн.

— На этой фотографии деда выглядит ворчливым, мамочка, — говорит тихий голосок, и когда я направляюсь к нему, чтобы увидеть, откуда тот доносится, вижу, что Эддисон держит Айлу, а они стоят перед командной фотографией. — Посмотри на всех этих красивых мужчин, — от ее голоска мне с трудом удается сдержать смех.

Она вылитая своя мама. С теми же душераздирающими глазами обязательно вскружит головы многим мужчинам.