Стенли Морган - Продавец швейных машинок
Мы вышли во двор, где стоял его "консул".
— Я уже загрузил его, — сказал Джим, улыбаясь. — Я стараюсь всегда опередить остальных, в противном случае приходится торчать тут пол-утра, пока Чарли раздает машинки. Это тоже учти. И ещё — оставляй машину вот здесь, а не там, где остальные. Пусть это дальше от входа, зато никто не помешает отъехать.
— Спасибо, — с чувством поблагодарил я.
— Не за что.
Он выкатил на улицу, все ещё запруженную утренним транспортом.
— Торговля это состояние души, — распинался Стэнфорд. — Покупателю твое настроение передается за милю. Если ты стучишь в дверь, не веря в успех, ты обречен заранее.
Джим небрежным поворотом руля объехал внезапно вильнувшее перед самым нашим носом такси, и я ожидал, что он высунется в окно и обматерит таксиста.
— Скотина чертова! — сказал я, так и не дождавшись.
Стэнфорд посмотрел на меня с улыбкой.
— Вот этого я тоже стараюсь избегать, Расс. Я никогда не распаляюсь за рулем. Убежден, что благодаря этому мне удается продать больше.
— Понятно.
Он кивнул.
— Сам посуди. Спусти я сейчас всех собак на этого таксиста, я бы получил определенный заряд на весь день. По пути к первому покупателю я бы разругался ещё с дюжиной водителей и приехал уже на взводе. А дальше допустим, первая домохозяйка заупрямится и даст мне от ворот поворот. Значит, дальше я еду злой как собака и уже ищу, на ком выместить обиду. В итоге, к концу дня я сварлив, как блохастый пес, а ведь это только понедельник! В среду я уже просыпаюсь взбешенным, а в пятницу уже готов устроить самосожжение на Трафальгарской площади. Представляешь, в каком состоянии я предстану перед клиентом? И буду счастлив, если сумею продать пять машинок.
Я кивнул и благоговейно посмотрел на него.
— Урок усек, шеф.
— Не забудь, — назидательно сказал Стэнфорд.
Мы выехали из города в предместье и вскоре уже катили по дороге, ведущей в Уэвертри. Место было тихое и спокойное, вдоль узкой улочки выстроились ряды небольших опрятных особнячков.
— Номер восемнадцать, кажется? — спросил Джим.
Я проверил по списку.
— Да.
Он притормозил напротив дома номер восемь.
— Нет, Джим, восемнадцать, — напомнил я.
Он кивнул.
— Я знаю. Это у меня привычка. Я люблю остановить машину подальше от нужного дома, чтобы осмотреться. Почувствовать дух тех, кто живет в данном районе.
Я начал потихоньку понимать, как ему удается неизменно продавать больше, чем остальным.
— Какой, по-твоему, народ живет здесь? — спросил он.
Я обвел глазами окрестные дома. Приземистые особнячки с двумя-тремя спальнями, без палисадников, туалет, должно быть, на заднем дворе.
— Рабочий класс, — уверенно сказал я.
Он кивнул.
— Совершенно верно. Снимают — тридцать шиллингов в неделю. Ни гаражей, ни машин на улице. Лишних денег почти ни у кого нет, поэтому швейные машинки мало кто покупает — жены штопают одежду. Скорее всего, у миссис Кеннеди уже есть старая машинка.
Предвосхитив мой вопрос, он продолжил:
— Да, я понимаю, мы спрашиваем об этом напрямик, но я предпочитаю знать ответ заранее. Это прибавляет уверенности, которая передается и домохозяйкам.
Я восхищенно покачал головой.
— Да, Джим, ты просто гений.
Он кинул на меня удивленный взгляд.
— Ведь это моя профессия, Расс. Пойдем-ка, потолкуем с миссис Кеннеди.
Миниатюрная, с лицом, испещренным преждевременными морщинами, миссис Кеннеди сразу засуетилась вокруг нас, как наседка над цыплятами. Усадила в крохотной уютной гостиной, поставила на плиту чайник. Пока она хлопотала на кухне, Джим, перекрикиваясь, выяснил, что у неё есть трое детей, а в придачу — допотопный "зингер".
Пока закипал чайник, Джим показал и блестяще продал "мини". Миссис Кеннеди немедленно отсчитала ему пять фунтовых бумажек.
Когда она встала, чтобы заварить чай, Джим спросил, слышала ли она нашу рекламу по радио с "исключительным предложением". После её "нет", я сбегал к "консулу" и приволок "макси". Видели бы вы, как загорелись глаза женщины, когда я снял футляр. Как у беспризорника в кондитерской лавке.
Не буду повторять, что случилось затем, потому что все шло точь-в-точь, как в сценке, разыгранной неделю назад на моих глазах Джимом Стэнфордом и О'Нилом. Я был поражен. Миссис Кеннеди приводила те же самые возражения, что и О'Нил. Словом, не успел я и глазом моргнуть, как она уже приобрела "макси".
Решила исход дела покупка её старенького "зингера". Оказывается, всего несколько дней назад старьевщик предложил за машинку десять шиллингов как, скажите, могла миссис Кеннеди устоять после этого перед пятью фунтами, на которые расщедрился Джим?
Потом мы попили чаю, хотя миссис Кеннеди вся трепетала от нетерпения, чтобы выпроводить нас и вволю налюбоваться своей новой игрушкой.
Сев в машину, я рассыпался в поздравлениях, крича и размахивая руками, словно ветряная мельница, тогда как Джим казался спокойным, подобно слону, укутанному брезентом.
— Но ведь сработало, Джим! — вопил я. — Совсем, как в вашем представлении с О'Нилом.
— Естественно, — отмахнулся он. Потом рассмеялся. — Нам просто повезло, Расс. Как правило, они куда менее сговорчивы. В противном случае, любой из нас продавал бы пятьдесят машинок в неделю.
Он завел мотор, включил первую скорость и "консул" плавно снялся с места.
— Я даже жалею, что все получилось так гладко, — сказал он. Потом повернул голову и ухмыльнулся. — Для твоего обучения будет куда полезнее, если нам попадется по-настоящему твердый орешек.
Встреча с настоящим твердым орешком состоялась только в четверг, но зато орешек оказался — первый сорт. Пальчики оближете.
Это был наш последний заказ в четверг, а проживала клиентка в уже знакомых мне трущобах на Скотленд-роуд, что меня вовсе не восхитило. Правда, жила она не в многоквартирном доме, а в особнячке — унылом сером строеньице, ни чем не выделявшемся среди длинного ряда таких же безликих коробок. Когда мы выехали на Скотленд-роуд, я невольно поежился и подтянул поближе дождевик. На мокром асфальте отражался тусклый свет газовых фонарей. Пронизывающий северный ветер ерошил поверхность бесчисленных луж.
Джим казался привычно веселым и невозмутимым.
Едва он успел притормозить, как машину обступила невесть откуда высыпавшая ватага ребятишек. Одни смотрели насупленно, точно папуасы-людоеды, другие утирали замурзанные мордашки и хлюпали носами. Самые старшие вожделенно разглядывали сверкающие хромированные колпаки, зеркальце и стеклоочистители.
Я ожидал, что Джим гаркнет на них, как Вэнс, или, по меньшей мере, попросит держаться от машины подальше, а он вместо этого дружелюбно улыбнулся и присел на корточки перед одним, особенно грязным шкетом.
