М Автор неизвестен - Халиф на час
А окончив говорить, Ситт Будур села рядом с госпожой Хаят ан-Нуфус и поцеловала ее в уста, и затем, в тот же час и минуту, она поднялась, совершила омовение и до тех пор молилась, пока Ситт Хаят ан-Нуфус не заснула, и тогда Ситт Будур легла в ее постель и повернула к ней спину и лежала так до утра. Когда же настал день, царь и его жена вошли к своей дочери и спросили ее, каково ей, и она рассказала им о том, что видела и какие слышала стихи.
Вот что было с Хаят ан-Нуфус и ее родителями. Что же касается царицы Будур, то она вышла и села на престол своего царства. И поднялись к ней эмиры и все предводители и вельможи царства, и поздравляли ее с воцарением, и поцеловали землю меж ее рук и пожелали ей счастья. А Ситт Будур улыбнулась и проявила приветливость и наградила их, и оказала эмирам и вельможам царства уважение, увеличив их поместьями и свитой. Так все люди полюбили ее и пожелали ей вечной власти, и они думали, что она мужчина.
И стала она приказывать и запрещать, и творила суд, и выпустила тех, кто был в тюрьмах, и отменила пошлины, и она до тех пор сидела в месте суда, пока не настала ночь. И тогда она вошла в помещение, для нее приготовленное, и нашла Ситт Хаят ан-Нуфус сидящей, и, сев рядом с нею, потрепала ее по спине, и приласкала, и поцеловала ее меж глаз, и произнесла такие стихи:
Мои слезы всё ль объявили то, что таил я, —
Изнурением обессилена моя плоть в любви.
Я любовь скрывал, но в разлуки день говорит о ней
Всем доносчикам облик жалкий мой, и не скрыть ее.
О ушедшие, свой покинув стан, поклянусь я вам —
Тело все мое изнурили вы, и погиб мой дух.
Поселились вы в глубине души, и глаза мои
Слезы льют струей, и кровь капает из очей моих.
Кого нет со мной, тех душой своей я купить готов,
Да, наверное, и любовь моя улетает к ним.
Вот глаза мои: из любви к любимым отверг зрачок
Сладкий отдых сна, и струит слезу непрерывно он.
Враги думали, что суров я буду в любви к нему, —
Не бывать тому, и ушами я не внимаю им!
Обманулись все в том, что думали, и с одним я лишь
Камар аз-Заманом желанного достичь могу.
Он собрал в себе все достоинства; не собрал никто
Из царей минувших достоинств всех, ему свойственных.
Так он щедр и добр, что забыли все, каким щедрым был
Ман ибн Заида и как кроток был сам Муавия.
Затянул я речь, и бессилен стих вашим прелестям
Описанье дать, а не то бы рифм не оставил я.
Затем царица Будур поднялась на ноги и, вытерев слезы, совершила омовение и стала молиться, и молилась до тех пор, пока Ситт Хаят ан-Нуфус не одолел сон и она не заснула. И тогда Ситт Будур подошла и легла рядом с нею и пролежала до утра, а потом она поднялась, совершила утреннюю молитву и, сев на престол своего царства, стала приказывать и запрещать и творила справедливый суд.
Вот что было с нею. Что же касается до царя Армануса, то он вошел к своей дочери и спросил ее, каково ей, и она рассказала ему обо всем, что с ней случилось, и сказала те стихи, которые говорила царица Будур. «О батюшка, — сказала она, — я не видела никого умнее и стыдливее моего мужа, но только он плачет и вздыхает». — «О дочь моя, — отвечал ей царь, — потерпи с ним — осталась только эта третья ночь, и, если он не познает тебя и не уничтожит твою девственность, у нас найдется для него план и способ, и я сниму с него власть и изгоню его из нашей страны».
И он сговорился так со своей дочерью и задумал такой план. И подошла ночь, и царица Будур перешла с престола царства во дворец и вошла в то помещение, которое было ей приготовлено, и увидала она, что свечи зажжены и что госпожа Хаят ан-Нуфус сидит там. И ей вспомнился ее муж, и то, что с ним произошло со времени их разлуки за этот небольшой срок, и она заплакала, испуская непрерывные вздохи, и произнесла такие стихи:
Я клянусь, что весть о беде моей наполняет мир,
Точно солнца луч, восходящего ночью мрачною.
Его знак вещает, но трудно нам понять его,
Потому тоска перестать не может расти моя.
Ненавижу я прелесть стойкости, полюбив его,
Но видал ли ты среди любящих ненавистников?
Взгляды томные поражают нас острием своим
(А сильнее всех поражают нас взгляды томные).
Распустил он кудри и снял покров, и увидел я
Красоту его и черною и белою.
И болезнь моя и лечение — все в руке его,
Ведь недуг любви только тот излечит, кто хворь нагнал.
Поясок его полюбил за нежность бока его,
И из зависти бедра грузные отказались встать.
Его локоны на блестящем лбу уподобим мы
Ночи сумрачной, что задержана засиявшим днем.
А окончив говорить, она хотела встать на молитву, по вдруг Хаят ан-Нуфус схватила ее за подол и, уцепившись за нее, воскликнула: «О господин, не стыдно ли тебе перед моим отцом — он сделал тебе столько добра, а ты пренебрегаешь мною до этого времени».
И, услышав это, Ситт Будур села на своем месте прямо и сказала: «О моя любимая, что это ты говоришь?» — и Хаят ан-Нуфус ответила: «Я говорю, что никогда не видела такого чванного, как ты. Разве все, кто красив, гак чванятся? Но я сказала это не для того, чтобы ты пожелал меня, а потому, что боюсь для тебя зла от царя Армануса: он задумал, если ты не познаешь меня сегодня ночью и не уничтожишь мою девственность, отнять у тебя утром власть и прогнать тебя из нашей страны. А может быть, его гнев увеличится, и он убьет тебя. И я, о господин мой, пожалела тебя и предупредила, а решение принадлежит тебе».
И, услышав от нее эти речи, царица Будур склонила голову к земле и не знала, что делать, а потом она подумала: «Если я не послушаюсь царя, то погибну, а если послушаюсь — опозорюсь. Но я сейчас царица всех Эбеновых островов, и они под моей властью, и мне не встретиться с Камар аз-Заманом ни в каком другом месте, так как ему нет дороги в его страну иначе, как через Эбеновы острова. Я не знаю, что делать, и вручаю свою судьбу Аллаху (прекрасный он промыслитель!). Я же не мужчина, чтобы подняться и открыть ему невинную девушку!»
А затем царица Будур сказала Хаят ан-Нуфус: «О любимая, все мое пренебрежение тобою и воздержание от тебя — против моей воли». И она рассказала ей обо всем, что с нею случилось, от начала до конца, и показалась ей и молвила: «Ради Аллаха прошу тебя, защити ты меня и скрой мою тайну, пока Аллах не сведет меня с моим возлюбленным Камар аз-Заманом, а после этого будет что будет…»
