Саския Уокер - Блудница
— А что я получу взамен? — настаивал он. — Хорошенько подумай, прежде чем ответить.
Напряжение было подобно натянутой тетиве. Ему казалось, он слышит ее мысли. Несмотря ни на что, она продолжала молчать и не двигалась. Он заметил, что кончиками пальцев Джесси касалась пола, чтобы удерживать равновесие. Затаив дыхание, она ответила:
— В следующий раз я приложу все усилия, чтобы все сделать правильно.
— Это был верный ответ. — Его рука заскользила у нее между бедер, глубже по ее мягким, полным желания губам. — Здесь? Здесь тебе нужна мужская помощь?
Она все еще боялась пошевелиться, голова ее безвольно свисала с его колен, волосы расстилались по полу.
— Да, сэр.
Ее ответ прозвучал едва слышно, как будто она все еще не верила, что он готов подарить ей избавление, освобождение от этого мучительного нестерпимого возбуждения. Наконец она осознала, кто в действительности руководит процессом. Он улыбнулся и вонзил свой палец глубоко в ее влагалище. Раздался приглушенный стон Джесси.
В следующий раз она будет стараться изо всех сил и не станет дразнить его или задавать лишние вопросы. Его палец скользил внутри ее, то погружаясь в ее влажную теплоту, то касаясь набухшего бугорка, а он с восторгом наблюдал, как ее стоны становятся громче, отзываясь на его движения, и восхищался тем, как легко может управлять ее ощущениями, словно играет на музыкальном инструменте. Когда она стала шумно дышать, почти задыхаясь от его прикосновений к клитору, он сосредоточился на этой чувствительной части. Никогда ему еще не встречалось столь чувственное, чуткое сокровище. Теперь его целью было не продемонстрировать ей свою ведущую роль, а заставить ее кончить. Им полностью овладело желание ощутить, как это случится. Лаская клитор, он почти довел ее до оргазма и в тот же момент ввел внутрь два пальца. Стон облегчения и наслаждения, раздавшийся, когда его пальцы погрузились глубоко в нее, доставил ему необыкновенное удовлетворение.
Положив свободную руку ей на поясницу, он продолжал вводить пальцы, скользить ими в ее влажном и жарком влагалище. Ее тело мгновенно реагировало на каждое его движение, то сжимая, то отпуская, то снова стягивая его пальцы. Все это время ее обильные соки стекали, обволакивая пальцы. Требовалось железное самообладание, чтобы сдержаться и не вонзить в нее член, удовлетворяя необузданное желание их обоих. Вместо этого он заставлял себя изучать ее и наслаждаться тем, как ее внутренние мышцы плотно обхватывают его пальцы.
Вдруг все ее тело напряглось и вытянулось, как струна, его пальцы сдавило, и в следующую секунду они уже тонули в ее соках. Дрожь пробежала по всему ее телу, от головы до кончиков пальцев ног. Когда она, уже обессилев, лежала на его бедрах, он вынул пальцы, поднял, повернул ее и посадил к себе на колени. Она прильнула к нему, все еще тяжело дыша.
— Простите меня, — пробормотала она ему в плечо, как только дар речи вернулся к ней. — Простите, что сделала все не так.
Грегор не решился ответить. Он обнял ее, прижимая к себе. Потребуется определенное время, прежде чем его эрекция ослабеет, однако это был необходимый урок для нее. А быть может, и для него. Нельзя сказать, что он не знал о ее даре соблазнительницы, напротив, именно поэтому он и спас ее. Но он совершенно не был готов к тому, что она будет столь непреклонна в желании соблазнить его самого.
Она взглянула на него снизу вверх. Ее губы потемнели и теперь были алыми, ее глаза светились. Ее локоны выбились из-под ленты, что прежде сдерживала их, а пушистые ресницы блестели капельками влаги. Его удивило то, что она была под столь сильным впечатлением от всего произошедшего. Было ли причиной тому искреннее наслаждение или вынужденное и неприятное ей повиновение ему?
Как велико было желание поцеловать ее, ощутить ее нежные губы своими губами, почувствовать ее тело — такое податливое и наполненное блаженством в эти минуты — под своим на мягкой постели, в которой он снова доставил бы ей удовлетворение и сполна насладился бы ею.
— Я справлюсь, как вы думаете? Если вы преподнесете мне еще несколько уроков? — Ресницы ее подрагивали, словно крылья бабочки.
Было ли это знаком искреннего смирения и повиновения или же хитрой уловкой, чтобы он расслабился и потерял бдительность? Он улыбнулся с иронией и погладил ее по голове:
— Ты справишься.
Выражение ее лица стало вдруг еще более серьезным.
— Вы думаете, внимание вашего врага будет обеспечено, если я стану делать все так, как нужно?
Ее вопрос словно отрезвил его и вновь напомнил о большой цели, к которой он шел последние одиннадцать лет. Он на мгновение позабыл о ней и теперь снова был рад, что выбрал для этого дела именно Джесси. Грегор был уверен, что ей удастся целиком и полностью завладеть вниманием Айвора Уоллеса, а именно это ему и требовалось. Грегор по-прежнему убеждал себя, что урок, преподнесенный ей сегодня, имел немалое значение.
Она все еще смотрела на него, не отрывая глаз, ее губы были чуть приоткрыты в ожидании ответа. Не в состоянии устоять, он вдохнул аромат ее сладкого нектара со своих пальцев, а затем облизал их. Она была прекрасна на вкус. И он планировал насладиться этим вкусом. Не сейчас, но непременно до того, как отдаст ее своему врагу.
Увидев, что он сделал, Джесси впилась зубами в свою нижнюю губу. Глаза ее вновь потемнели, грудь стала вздыматься чаще, и он понял, что она уже почти готова снова отдаться ему.
— Ты несомненно подходишь для моего задания, — в конце концов ответил он. — Осталось лишь немного попрактиковаться.
Глава 5
Мистер Рэмзи вышел на лестничную площадку, чтобы позвать прислугу, а когда вернулся, госпожа Мур была уже у дверей. Он заказал еды на одного.
Джесси с любопытством наблюдала за ним. Он не собирался покормить ее? Впрочем, ее это не особенно беспокоило, так как она плотно позавтракала этим утром, и мысли ее были заняты тем, что, как ей казалось, так и осталось незавершенным некоторое время назад. Лежа у него на коленях, она явно чувствовала, как к ней прижимался его твердый, полный возбуждения член, и это ощущение кружило голову вожделением.
Джесси удивило то, что он не воспользовался ею для удовлетворения своего желания, которое было более чем очевидно. Этот твердый бугор в его брюках не хотел исчезать еще несколько долгих минут, до тех пор, пока он не занялся газетами, которые извлек из своего багажа. Почему он сопротивлялся?
Когда она лежала у него на коленях, ей безумно хотелось, чтобы он развернул ее и вонзил в нее свой мощный член. Его наказание в виде порки, казалось, только возбудило их обоих до исступления. И вот теперь вдруг все его внимание принадлежало каким-то газетам из сундука. Действительно ли они были так важны? И что еще было среди его таинственного багажа?
