Сьюзен Джонсон - Добродетель и соблазн
Она чуть склонилась вперед, не в силах оторвать взгляда от явственного бугра на его брюках, ее дыхание стало затрудненным. Он не был уверен, что она слышит его.
Вдохновленный ее зачарованным взглядом, он коснулся брюк и легко пробежался пальцами по всей длине гигантского, рвущегося наружу члена.
– Стоит лишь попросить, и ты тут же получишь его, – пробормотал он.
Она нервно коротко покачала головой. Значит, она все же осознавала все, что он говорил.
– Мне достаточно пустить в ход только пальцы, – мягко намекнул он, – ну, так же, как и вчера. – Не больше шага за раз, предостерег он себя. Несмотря на жар крови, она все еще колебалась. – Тебе ведь очень понравилось тогда, не правда ли? Тебе же было приятно, когда мои пальцы проскользнули в твою нежную трепещущую щель, ты задрожала всем телом и тут же захотела большего. Тебе очень нравилось, когда я кончиками пальцев ласкал твой нежный клитор. Ты тихо заскулила, начала просто таять, заливая соками мою руку. Помнишь то острое, почти болезненное наслаждение во время первого оргазма – когда жидкое пламя растекалось снизу по животу, накатывалось волнами, а все тело сотрясалось в судорогах? И тебе хотелось, чтобы оргазм длился бесконечно, верно ведь? Хочешь ощутить это снова? У тебя влажно внизу? Ты вся дрожишь. Ведь это значит, что ты готова кончить?
Она всхлипнула, ее полузакрытые глаза горели огнем желания.
– Я знаю, все знаю, – мягко успокаивал он. – Я же здесь… Я позабочусь о тебе, я заставлю тебя кончить. Не плачь, дорогая. Видишь, мои пальцы уже раздвигают твои пухлые губки, уже проскользнули в твою влажную щель, они уже движутся вверх – расслабься, я не причиню тебе боли. Сюда… здесь. Видишь, я уже весь в тебе, совсем весь. Ты чувствуешь, как мои пальцы заполняют тебя, щекочут тебя? Сожми ноги покрепче вокруг моей руки, чтобы лучше чувствовать мои пальцы на клиторе, а пока ты будешь кончать, я буду сосать твою грудь. – Он приподнял руку. – Покажи мне твои соски.
Охваченная неутоленным желанием, она тут же повиновалась, подхватила свои груди и поднесла к его губам.
– Ага, отлично. – Он говорил нежным шепотом. – Такие прелестные и твердые соски. Ты крепко сжала ноги? Иначе ты не сможешь кончить.
Она немедленно подчинилась, крепко сжала бедра, чуть прогнувшись, чтобы усилить восхитительные ощущения, пронизывающие ее распаленную плоть.
– Мои пальцы возвращаются, – шептал он, – еще, еще глубже, – а губы снова поймали сосок. – Не слишком крепко? Подними грудь чуть повыше, чтобы я мог лучше ухватить ее губами. Я не слишком сильно прикусил сосок?
Она вся подалась навстречу его воображаемой руке, бедрами, задом, пытаясь достать ее…
– Ты чувствуешь влажное трение – мои пальцы уже совсем вошли в твое лоно? Ты чувствуешь, как я сосу молоко из твоей спелой, тяжелой груди? Мои пальцы шевелятся в глубине лона, а ладонь зажата губами твоей пульсирующей щели? Приподнимись мне навстречу – вот так, сейчас, отлично… а теперь подайся вперед грудью… у-у-м, тебе ведь нравится, верно? А теперь я понемногу вынимаю пальцы… не кричи, дорогая… не надо, ты можешь вернуть их снова.
Тс-с-с, тише. Вот так… Так-то лучше… я хорошо сжимаю? Глубоко? Нет? Теперь лучше? Ага, тебе хорошо, когда у тебя внутри четыре пальца. Погоди, погоди, я еще не кончил. Подожди.
Но она больше не могла. Не могла ждать.
И ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы усидеть на месте, а не, поддавшись чувственному порыву, опрокинуть, оседлать ее и глубоко вонзить свой член в трепещущее лоно.
Всему свое время… а пока он с обиженным видом, до боли сжав кулаки, смотрел, как постепенно смолкают ее придушенные крики и дыхание становится ровнее…
Она тем временем чуть приоткрыла глаза и тихо, едва дыша выговорила:
– Это нечестно.
– Согласен. – Угрюмо прищурившись, он рассматривал свое растрепанное, взъерошенное, раскрасневшееся сокровище.
– Этого мало.
– И это верно, – буркнул он.
– Ты злишься.
– Я стараюсь не злиться. И пытаюсь отнестись к этому с пониманием.
Она не смогла сдержать улыбку.
– И похоже, безуспешно.
Он что-то проворчал, уселся поудобнее в кресле и беззвучно проклял добродетель вообще и целомудренных женщин в частности.
Он не поднял глаз, услышав, что она встает со своего кресла, он чувствовал себя обманутым и был зол на себя.
– Мне кажется, что настал мой черед доставить тебе удовольствие.
Он поднял взгляд и обнаружил, что она стоит на коленях совсем рядом с милой проказливой улыбкой на лице.
– Я сейчас не в том настроении, чтобы играть в игрушки, – проворчал он, не сразу поддаваясь на милые улыбки.
– Я все еще до боли голодна. Разве ты не сможешь помочь мне с этим?
Он взглянул на огромный бугор на брюках, а затем снова на нее.
– С этим нет проблем.
– Может, мне лучше раздеться?
– Не уверен, что это так уж нужно.
– Мне это понравится даже в одетом виде?
– У меня никогда не было претензий на этот счет.
– Не говори так.
Его брови на какое-то мгновение взметнулись вверх, но он так и не улыбнулся.
– Тебе все равно понравится, будь ты одета или раздета.
– А может, мне больше понравится, если ты улыбнешься?
Он пожал плечами, но улыбка чуть тронула его губы.
– Если честно, я сказал бы «нет», но что касается тебя, – он вновь пожал плечами, – я уверен, что тебе больше по вкусу совокупление с улыбкой.
– Ну вот, теперь ты груб.
– Ты себе представить не можешь, под каким я сейчас давлением.
Она взглянула на его восставший член, и у нее захватило дух.
– Ты готов взорваться?
– Чертовски верно сказано.
– Вопрос только где?
– Сейчас это уже не важно. Я знаю где.
– В постели?
– Очень смешно.
– Что ж, я предпочла бы в постели. – С этими словами она поднялась и направилась к горе подушек на устланном коврами полу, на ходу развязывая тесемки на платье.
Она не сделала и нескольких шагов, как почувствовала, как сильные руки подхватили ее и она оказалась в объятиях Ставра.
– В первый раз это будет слишком быстро, но, черт побери, я с ума схожу.
– Уверяю тебя, ты не один такой. Я сама на грани помешательства.
Он вдруг остановился.
– Правда?
– Если я не почувствую твой красивый и большущий… э-э-э…
– Член.
– Спасибо. Во мне через несколько секунд, я просто умру от расстройства.
– А сейчас ты твердо уверена? Ведь если я начну, то уже не смогу сдержаться.
– И не надо.
Опустив ее вновь на пол, он бросил коротко:
– Не шевелись, – и в мгновение ока сорвал с нее платье и рубашку.
Она была настолько изголодавшейся, что специального приглашения не потребовалось. Упав на шелковые подушки, она завороженно смотрела на него.
