Полин Реаж - История О.
Однако, англичанин не спешил доставить ей это удовольствие.
— Я хочу, чтобы вы разделись, — сказал он. — Не вставайте. Снимите сначала жакет.
О. расстегнула большие золоченые пряжки и, сняв жакет, положила его на край дивана, туда, где уже лежали ее шуба, перчатки и сумочка.
— Поласкайте себе соски, — сказал сэр Стивен и добавил: — В будущем вам следует использовать более темную краску.
Ощущая в голове какую-то странную пустоту, О. несколько раз провела пальцами по кончикам грудей и, почувствовав, что они набухли и отвердели, прикрыла их ладонями.
— Нет, нет, — строго сказал сэр Стивен.
Она убрала руки и откинулась на спинку дивана. Большие с крупными торчащими в стороны сосками груди казались несколько тяжеловатыми для ее довольно хрупкого телосложения. О. не понимала, чего же он медлит, почему не подойдет и не прикоснется к этим распустившимся для него цветкам. Она видела, как дрожат ее соски. Она чувствовала это при каждом вдохе.
Но вот сэр Стивен подошел к дивану и боком сел на его валик. Он молчал и курил сигарету. Неожиданно немного горячего пепла упало в ложбинку ее груди. О. не знала, специально ли он это сделал или нет. Ей показалось, что он намеренно хочет оскорбить ее своим пренебрежением, своим безразличием и своим молчанием. Но она же знала, что еще совсем недавно он желал ее. И это желание не пропало — она видела как напряжен под халатом его член. О. презирала себя за свое неуемное желание и презирала сэра Стивена за его проклятое самообладание. Она хотела, чтобы он любил ее, хотела его поцелуев, ласки. О, с какой бы нежностью она приняла бы его! Он может издеваться над ней, может мучить ее, но оставаться безразличным он не имел права.
В Руаси ей было абсолютно все равно, какие там чувства испытывали те, кто обладал ею: их руки были руками ее возлюбленного, их плоть — его плотью, их приказы — его приказами, он получал удовольствие в ее унижениях, и она жила этим. Сейчас же все было иначе. Она отлично понимала, что Рене, оставляя ее сэру Стивену, хотел разделить ее с ним не из просто удовольствия отдавать ее другим, а ради каких-то высших соображений. Он хотел разделить с сэром Стивеном то, что больше всего любил сейчас — ее. И поэтому обнажил О. для англичанина. Всего полчаса назад, когда она, полуголая, стояла рядом с Рене на коленях, он раздвинув ей бедра, рассказывал сэру Стивену о растянутости ее заднего прохода и говорил, что он всегда помнит о пристрастиях своего брата. Потом он добавил, что если сэр Стивен хочет, он охотно предоставит ему это отверстие в единоличное пользование.
— Что ж, — сказал сэр Стивен, — замечательно, — но тут же заметил: — Не смотря на все ваши старания, я все же могу причинить ей боль.
— Она принадлежит вам, — ответил Рене. — И будет счастлива угодить любым вашим желаниям. — Он наклонился и поцеловал ей руку.
О. была потрясена услышанным: с такой легкостью отказаться от части ее тела! Она не могла в это поверить. Выходило, что возлюбленный дорожил сэром Стивеном больше чем ею. Теперь она понимала, что не всегда слепо доверяла Рене, не верила в часто повторяемые им слова о том, что он любит ее и получает огромное удовольствие от ее безоговорочного подчинения ему. Еще одним признаком, указывающим на особое отношение ее возлюбленного к сэру Стивену («Что-то близкое к почтительности», — подумала О.) явилось для О. то, что Рене, который обычно испытывает острое наслаждение, видя как ее насилуют чужие руки и плоть, который всегда с такой жадностью следил за ее перекошенным от боли лицом, за ее кричащим или стонущим ртом, за ее полными слез глазами, на сей раз, отдав ее сэру Стивену и убедившись, что тот счел ее подходящей для себя, просто ушел.
Но это никак не могло сказаться на ее любви к Рене. Сердечко О. заходилось от счастья при одной только мысли, что она что-то значит для него, что она, униженная им, может доставлять ему удовольствие. Так, должно быть, верующие превозносят Всевышнего, посылающего им страдания. Но в сэре Стивене она угадывала железную волю, способную обуздать любое желание, и перед этой волей она была бессильна. Иначе, откуда в ней этот страх? Плети и цепи замка Руаси, казались ей менее ужасными, чем холодный, пронзающий ее насквозь взгляд сэра Стивена.
Ее била мелкая дрожь. Обезоружить англичанина своей хрупкостью О. уже не надеялась. Наоборот, можно было ожидать, что ее открытость и беззащитность вызовут в мужчине желание причинить ей боль, и вместо мягких нежных губ он пустит в дело зубы. Неожиданно средним пальцем правой руки, той, в которой он держал сигарету, сэр Стивен прикоснулся к кончикам ее груди, и они, словно отвечая на его ласку, напряглись еще сильнее. И хотя О. ни секунды не сомневалась в том, что для него это всего лишь игра или, может быть, своего рода проверка приобретенного по случаю товара, у нее все-таки появилась надежда.
Сэр Стивен велел ей встать и раздеться. Руки О. дрожали и плохо слушались, она долго не могла расстегнуть многочисленные маленькие крючки на юбке. Когда на ней остались лишь высокие лакированные туфли, да черные нейлоновые чулки, плоскими кольцами скатанные над коленями и тем самым подчеркивающие белизну ее бедер, сэр Стивен поднялся со своего места и, взяв ее за талию, подтолкнул к дивану. Он поставил ее на колени спиной к дивану — так, чтобы она опиралась на него не поясницей или спиной, а плечами, заставил ее немного прогнуться и раздвинуть бедра. О. обхватила руками свои лодыжки, выгибаясь назад, и прекрасно были видны ее чуть приоткрытые потаенные губы. Не решаясь взглянуть в лицо сэру Стивену, она смотрела на его руки, неторопливо развязывающие пояс халата. Перешагнув через стоящую на коленях О., он взял ее рукой за затылок, поводил своим могучим фаллосом по ее лицу, а потом, чуть-чуть разжав О. зубы, затолкал его ей глубоко в рот.
Сэр Стивен долго не отпускал ее. О. чувствовала, как все больше набухает заткнувший ей рот кляп. Она стала задыхаться. Слезы катились по ее щекам. Чтобы войти в нее еще глубже, англичанин оперся коленями о диван справа и слева от ее головы, и временами он почти садился ей на грудь. Так и не кончив, он вытащил свой огромный пенис изо рта О. и встал. Халат, однако, он запахивать не торопился.
— Вы очень падки на мужчин, О., — сказал он. — Да, вы любите Рене, но это еще ни о чем не говорит. Вы хотите всех мужчин, которые без ума от вас. Знает ли Рене об этом? Понимает ли он, что отправляя вас в Руаси или отдавая вас другим, он, тем самым, предоставляет вам полную свободу?
— Я люблю Рене, — ответила О.
— Вы любите Рене, я верю, — сказал сэр Стивен, — но сейчас вы хотите меня.
Да, это было правдой. Она жаждала его, но что скажет Рене, если узнает об этом? Единственное, что ей оставалось — это молчать. Молчать, опустив глаза, ибо стоит только сэру Стивену заметить ее взгляд, как это выдаст ее с головой. Притянув О. за плечи, он уложил ее на ковер.
