Josephine Darcy - The marriage stone
И вдруг он заметил движение. Темные тени отделились от земли и заскользили к нему - существа с горящими глазами и постоянно изменяющимися телами: в один момент они выглядели как рептилии, а в следующий - как огромные насекомые. Но большинство из них были просто тьмой и тенями, которые схватили его и потащили из горящего города. Их прикосновения были чистым злом, и холодом обжигали его тело, замораживая кровь в его жилах, когда он боролся, стараясь вырваться из их плена.
Они приволокли его обратно на холм, далеко от огня и смерти, и там, в свете заходящего солнца, привязали его к стволу старого дуба. Веревки врезались в кожу до крови, грубая кора впивалась в тело, когда они привязывали его к дереву. Когда он, наконец, повис связанный, беспомощный, без всякой возможности двигаться, они отступили и засмеялись. Их голоса заставили землю содрогнуться.
- Теперь это все наше, - сказали они ему. - Феникс никогда не возродится из пепла.
И ушли, растворившись в тенях, когда солнце погрузилось во тьму.
Оставшись один, Гарри висел там, привязанный к дереву, и смотрел на горящий внизу город мертвых. Он чувствовал, как жизнь медленно уходит из него, чувствовал неутолимые жажду и голод, грызущие тело. Кровь вытекала из какой-то невидимой раны, и он чувствовал, как что-то горячее капает из его глаз. Вороны вернулись и, усевшись на скрюченных ветках дуба, снова принялись шептать ему на ухо. Гарри не выдержал и пронзительно закричал.
Северус работал одновременно над несколькими котлами, в каждом из которых была часть Ликантропного зелья. Он был вынужден осторожно разделить это зелье на несколько частей, чтобы быть уверенным в безопасности каждого шага. Шанс излечить от Ликантропии был слишком рискованным, но рисковать жизнью Ремуса Люпина он не хотел. Только из-за Гарри, конечно, он был вынужден все перепроверять, чтобы быть уверенным, что готовящееся зелье не нанесет вреда оборотню.
Это уже стало привычкой, что Гарри сидит в гостиной перед огнем и трудится вечерами над переводом, пока Северус работает в лаборатории. Обычно он оставлял дверь своей лаборатории закрытой, чтобы его ничто не отвлекало. Но он понял, что не может сделать так снова, потому что был совсем не против отвлекаться на Гарри. Гарри не осознавал, что работая над переводом, он иногда сам с собой разговаривал на парселтанге, зачитывая вслух трудные слова. Тихое обольстительное шипение делало кое-что бесспорно приятное с телом Северуса. Это было еще одно удовольствие, кроме фехтования, из-за которого он чувствовал себя виноватым, но не мог заставить себя остановиться.
Когда ранее Гарри спросил его, не чувствовал ли он магию вокруг Дамблдора, он едва не расхохотался. Мальчишка был такой бестолковый! Неужели он не знал, что, чем старше становится, тем больше крепнет его магия? Сам Северус с первых уроков фехтования стал зависим от желания, прикасаясь, ощущать струящуюся магию в теле Гарри. Ночь стала для него самым тяжелым временем, когда Гарри лежал рядом с ним в кровати, и все, что ему оставалось делать, это изо всех сил сдерживать свое желание прикоснуться к мальчику. Гарри, казалось, положительно отреагировал на его прикосновения во время занятий фехтованием, и когда Северус похвалил его, мальчик почти светился от радости; однако пока Гарри не сделал ничего, что показало бы, что он хотел бы чего-то большего.
Все чаще Северус ловил себя на том, что одеваясь по утрам, оценивает черты своего лица и фигуру в зеркале ванной, пытаясь найти хоть что-нибудь приятное в своем облике, что могло бы показаться привлекательным для молодого гриффиндорца. Гарри посчитал Джулиуса красивым и помимо одинакового цвета волос, у Северуса было еще кое-что общее с братом. Даже его бывшие любовники признавались ему, что у него был чарующий голос. Однако никто не воспевал его внешность.
Он мрачно вспоминал о самодовольном лице Чарли Уизли, когда тот появлялся на завтраках по утрам, и вид глупой удовлетворенной улыбки в глазах Драко каждый раз, когда он бросал взгляд на рыжего парня. И еще Северус вспоминал об отвратительных хаффлпафцах, которые творили невероятные вещи друг с другом в Выручай-комнате. Хаффлпафцы, во имя Мерлина!
По крайней мере Северус успокоил себя тем, что Сириус Блэк не получил больше, чем он. А затем к нему пришла еще одна мысль, и он нахмурился. Блэк был в Уинтерленде, окруженный благодарными и достигшими совершеннолетия молодыми ведьмами и магами, которые стремились выразить свою признательность, и без ревнивого оборотня, внимательно следящего за его поступками, кто докажет, что Блэк не наслаждался жизнью по полной? Северус раздраженно ворчал себе под нос - Гриффиндорцы! Он ненавидел всех их!
Сняв котлы с огня, он отставил их в сторону, чтобы они остыли, и начал настраивать свой волшебный микроскоп, чтобы исследовать реакции готовых зелий и сравнить результаты с записями Слизерина. Неожиданный крик из другой комнаты заставил сердце мужчины пропустить удар, и, тут же бросив все, Северус схватил палочку и стремглав ринулся к Гарри.
Окинув гостиную быстрым взглядом, он не заметил ничего опасного и сосредоточил все свое внимание на Гарри. Мальчик уснул прямо на диване, его книги и карандаш упали с колен, и без зелья Сна-без-сновидений он был пойман в ловушку кошмара, из-за чего кричал, стараясь вырваться из своих темных видений. Подбежав к нему, Северус схватил мальчика за плечи и начал трясти.
- Гарри! - звал он мальчика, надеясь, что тот очнется, услышав его голос. - Проснись!
Гарри тут же резко открыл глаза. Одного взгляда в эти испуганные зеленые глаза было достаточно, чтобы Северус все понял. Он обнял Гарри так же, как это делал Сириус Блэк в ту ночь, когда нашел его в библиотеке, и так, как сам он обнимал Гарри в Уинтерленде, когда мальчик разбудил его посреди ночи. Гарри вцепился в него и спрятал лицо на груди Северуса, не плача, а практически надрывно крича, словно из него рвались одновременно ярость и страх. Северус не знал, что еще он может сделать, поэтому просто продолжал крепко держать в объятиях, нежно поглаживая спину и бормоча мальчику успокаивающие слова. Сердце зельевара быстро стучало; он был испуган мыслью о том, что мальчик увидел в своем видении. Теперь он почти не сомневался, что эти видения, которые столь часто посещали мальчика, не были просто снами. Реакция Альбуса на историю о вОронах только подтверждала это.
Через некоторое время Гарри успокоился и перестал кричать, но не отпускал Северуса. Он только повернул голову, так, что его ухо прижималось к груди Северуса, и просто слушал, как бьется его сердце. Он выглядел оцепеневшим, совсем так же, как той ночью в объятьях Блэка, и Северус ни за что бы не потревожил его сейчас, даже ради того, чтобы узнать, что тот видел в кошмарном сне.
