А. Моллой - История Икс
О да!
Да, да, да!
На этот раз оргазм более мощный и несколько другой, первобытный, опустошающий. Я слышу свой сдавленный крик, приглушаемый подушкой. Вцепляюсь зубами в ткань в попытке сдержать рвущийся наружу вопль наслаждения.
— Никогда еще, никогда… — лихорадочно бормочу я.
Стискиваю простыни в кулаках, пальцы на ногах сводит судорога удовольствия. Я сдаюсь, белый флаг. Пока волны наслаждения захлестывают меня, пульсируя и постепенно отступая, я понимаю, что Марк тоже близок к оргазму.
— Кончи в меня, Марк, кончи в меня.
Его необязательно просить. Марк вдавливает меня лицом в подушку, так неистово сжав мою шею, что мне кажется, я задохнусь. Он вздрагивает и изливается внутрь меня. Теряет над собой контроль. Его тело вибрирует, как воткнутый в дерево кинжал. Сладкая истома растекается по моим венам, пока Марк сотрясается от оргазма, ловит ртом воздух и шепчет непонятные мне итальянские слова.
Наконец я слышу его вздох, полный муки и облегчения. Марк обрушивается на меня своим телом, затем перекатывается на бок — умиротворенный и размякший. А я по-прежнему лежу лицом вниз и поскуливаю. Точнее, даже всхлипываю. Вообще-то, даже плачу. Реву. Я всю жизнь ждала этого чуда.
9
Я пробуждаюсь в темноте. Марк еще спит в моей постели. Он бесстыже красив, сурово, по-мужски. Его сладкие, созданные для поцелуев уста слегка приоткрыты, лунный свет подчеркивает белизну зубов, черные кучерявые волосы растрепаны. Но мой взгляд останавливается на неподвижно застывших в полумраке руках — мужественных, но нежных. Безукоризненных и невинных. Невинных ли? После прошлой-то ночи?
Во рту у меня пересохло.
Набрасываю ночную сорочку и ускользаю на кухню. Там выпиваю стакан холодной минеральной воды. Понятия не имею, что со мной происходит. Может, Джессика права, я влюбляюсь.
Пару минут я стою посреди наполненной тенями кухни. Смотрю в окно, на небо, где луна любуется своим отражением в водах Тирренского моря.
Я тихонько забираюсь в постель и ложусь поближе к Марку, ощущая его тепло и размеренное дыхание.
* * *Просыпаюсь утром. Яркое солнце Кампании уже пробивается сквозь щели моего перекошенного жалюзи, образуя на голых стенах штрихкоды. Он ушел? Я тут же прихожу в панику. Сердце колотится в груди. Нет. Только не так, не так, нет — только не на одну ночь — не после такого. Пожалуйста.
Успокойся, Икс, успокойся!
На подушке Марк оставил девственно-белый листок. Изящная записка сложена вдвое, а сверху перьевой ручкой написано: «Икс». Откуда он взял бумагу и ручку? Как ему удаются эти маленькие фокусы? Я нетерпеливо хватаю записку и читаю:
«Во сне ты выглядела такой счастливой. Я ушел за завтраком. В семь лакомимся sfogliata[30]. Р. Целую».
Я снова счастлива. Тут же проверяю на телефоне время: 6.40. Марк вернется через двадцать минут. Я быстро принимаю душ, переодеваюсь в симпатичное серое платье из хлопка и не успеваю посушить волосы, как раздается звонок в дверь.
— Buongiorno, — слышу я голос Марка по старенькому домофону. — La colazione и servita[31].
Через мгновение лорд Роскаррик уже стоит на пороге — с великолепной улыбкой, пакетиком выпечки и due cappuccini[32] на картонном подносе.
На Марке свежая темно-синяя рубашка, джинсы и потрясающие дизайнерские туфли. Как? Может, запасные рубашки лежат в «мерседесе»? Волнующие меня вопросы исчезают, когда я пробую восхитительный кофе. А затем мы едим пирожные: внешне они немного напоминают круассаны, но вот начинка…
— Ух ты, вкусно как!
— Из ресторана «Скатуркьо» на улице Спакканаполи. Там их выпекают целое столетие.
— Бесподобно! А что внутри?
— Мягкая рикотта с цукатами и пряностями. Одно плохо: десять штук сразу не съешь, — улыбается Марк.
Я отвечаю тем же. Удивительно, но неловкости нет, хотя это наш первый совместный завтрак. Сидим на балконе, на пластиковых стульях. Вдалеке, по ту сторону залива, нежно-белые ленты облаков окутывают верхушку Везувия, а Капри мечтательно подернулся пеленой.
— Итак, — начинает Марк, отставляя в сторону пустую тарелку. — Насчет прошлой ночи…
Моя улыбка дрогнула. Вряд ли мне хочется начинать такой разговор. Прошлая ночь была удивительной! Но лучше оставить ее такой, не обсуждая, не анализируя. Одна ночь совершенства. Ночь пылкого, животного, восхитительно безрассудного секса. Никаких вопросов, никаких обсуждений. Она такая, какая есть.
— Прошлая ночь была perfetto, — говорит Марк. — Возможно, даже слишком.
— Прости?
Он чуть склоняет голову набок и спрашивает меня:
— Ты знаешь выражение… «coup de foudre»?
— Да. — Внутри меня всю колотит. — Coup de foudre. Дословно — «вспышка молнии».
Он кивает. Я недоуменно смотрю на него.
Значит, вот что он думает о нас? Вот, что это было? Вспышка сумасшествия и похоти? Нечто скоротечное? Чему уже не быть на следующей неделе?
Марк, видимо, уловил мою неловкость.
— Икс, мне просто нужно кое-что знать, прежде чем мы двинемся дальше.
— Что именно?
— Знать… — Он отводит взгляд. — Готова ли ты. Если ты действительно хочешь продолжить наши отношения, есть кое-что… — Голубые глаза вновь останавливаются на мне. — Кое-что, о чем ты должна знать.
Должна знать? Ну, хватит.
Я ставлю на стол тарелку:
— Марк, скажи мне, что это за величайшая тайна? Просто скажи. Я справлюсь. У меня даже есть водительское удостоверение, я уже взрослая.
— Я заметил, — улыбается он.
Притворяюсь, что хочу бросить в него пакет от пирожных. Марк виновато улыбается и прикрывается рукой:
— Хорошо, прости. Но это… очень сложно. Не хочу отпугнуть тебя в тот самый момент, когда мы только встретились. Икс, ты мои «самые лучшие новости», как сказал поэт. — Марк на миг замолкает. — Но некоторые стороны моей жизни очень важны для меня, стороны, о которых ты обязана знать, если мы продолжим встречаться. И если ты не сможешь принять это, лучше нам не заходить дальше. Мы просто не сможем идти вперед. Ради тебя и ради меня.
Мне совершенно не нравятся его слова. В них мало хорошего. Я молча жду, чтобы он развил тему. Но сердце мое не на месте, оно бешено стучит, пребывает в смятении.
Марк делает последний глоток кофе.
— Ты когда-нибудь слышала о мистериях? — наконец спрашивает он.
— Нет, кажется. — Роюсь в памяти, перебирая уроки истории в школе. — Что-то до периода христианства? В университете я в основном изучала современную историю.
— Мистерии — это древние культовые мероприятия с таинственными ритуалами посвящения. Они являлись неотъемлемой частью средиземноморского общества Греции и Рима. Некоторые стали очень популярными, например мистерии Митры. Некоторые сохранили противоречивый и оргиастический характер, такие как мистерии Диониса.
