rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля
- Для меня вообще все происходит рано, ты не находишь?
Ремус смотрит на меня с таким сожалением, будто я уже практически покойник, и именно ему предстоит сообщить мне об этом.
- Ты хоть знаешь, что Ваш брак нерасторжим? Что ты на всю жизнь связан с самым невозможным человеком, которого я когда-либо видел? Он жестокий, резкий, он - самый настоящий темный маг. Обладающий непостижимой силой. Что сказали бы твои родители?
- С самым невероятным человеком, Ремус, - тихо говорю я. - А мои родители умерли. Что еще?
- Гарри, а ты не задумывался, что, будучи связанным с ним подобным образом, ты, вероятно, не сможешь жить, если умрет он. Об этой стороне магических браков он тебе не рассказывал? А он старше тебя на двадцать лет!
Да, Ремус сегодня не жалеет слов… Даже вот это не постеснялся мне сказать. А я-то думал, что если человек тебе дорог, ты стараешься не задевать его. Ан нет, ты скажешь ему всю правду-матку в лицо, не заботясь о последствиях. Гарри Поттер, собственность всего магического мира… Но Ремус не знает, кто пообещал нам вечную жизнь, которая, вероятно, нам когда-нибудь прискучит, и это прекрасно, что одновременно. Я усмехаюсь, чуть прищурив глаза, неосознанно повторяя мимику Северуса.
- Ремус, я все равно не могу жить без него. Так что, все, как и положено в сказках - они жили долго и счастливо и умерли в один день. Предлагаю на этом вот эту часть нашего разговора считать оконченной. Как Тонкс?
- Еще не выписали, - он удивлен мгновенной сменой темы.
- Тогда какого черта ты стоишь здесь и читаешь мне нотации? - я все-таки не выдерживаю. - Твоя жена в больнице, а ты находишь время, чтобы выговаривать мне за то, что я люблю не того, кого тебе представляется правильным! И ты видишь, что нас соединяет магия, что это не какая-то дурацкая прихоть, прыщавая юношеская влюбленность или еще что-то, что ты там себе напридумывал. Так оставь меня, наконец, в покое, займись своей жизнью!
- Гарри! - сзади меня стоит Гермиона и смотрит на Ремуса не очень приветливо. - Гарри, успокойся, что вы оба так кричите? Сейчас вся школа сбежится. - Мистер Люпин, пожалуйста, оставьте Гарри в покое. Господин директор… он действительно любит Гарри. Он не сделает ему ничего плохого. А вот если сейчас увидит Вас здесь… - тут она многозначительно скашивает глаза на приоткрывающуюся дверь зала, где только что закончился педсовет.
И Люпин торопливо извиняется, говорит, что ничего такого в виду не имел, что он просто беспокоится за меня. Да, не имел он в виду ничего плохого… Он еще даже успевает поздравить с помолвкой Рона с Герми и спешит ретироваться, похоже, немедленная встреча с насильником и растлителем малолетних Северусом Снейпом в его планы не входит. Люпин исчезает как раз вовремя, потому что минуту спустя Северус оказывается рядом с нами и спрашивает, что за вопли только что оглашали коридор.
- Люпин, - только и успеваю сказать я.
- Все понятно, - он хмурится. - Не следовало отпускать вас одних.
- Бесполезно, - обреченно говорю я, - от всех идиотов ты нас не оградишь.
И тут до меня доходит, что я впервые назвал его на «ты» при посторонних, но он, кажется, вовсе этого не замечает.
- Вот что, - говорит он, - не ходите в Большой Зал. Поднимайтесь к нам, располагайтесь в моем кабинете и вызовите Добби. Он принесет вам обед. Думаю, вам следует перегруппироваться перед грядущими баталиями.
- А ты?
- А я пойду принимать поздравления и отгонять стервятников, - улыбается он. - Они только начали слетаться.
И мы, стараясь казаться незаметными, пробираемся к директорским апартаментам и переводим дух, только когда горгулья, слыша произнесенные мной слова пароля, отъезжает в сторону и открывает нам вход в безопасное убежище.
За обедом, который проходит у нас в кабинете Северуса, мы все несколько подавлены и в то же время… И в то же время нам невероятно радостно, потому что просто невозможно не радоваться тому, что у нас все получилось так, как еще вчера вечером мы и мечтать не могли, собираясь паковать вещи и навсегда покинуть Хог. Я, наконец-то, могу сказать все добрые слова, какие только знаю, Рону и Герми, даже ухитряюсь напроситься в крестные их будущим детям!
- Гарри, - Герми смотрит на меня немного грустно, - хоть всех крести! Правда, и не надейся, что мы расплодимся, как семейство Рона! А вот ты… у вас же никогда не будет детей. Тебе не жалко?
- Знаешь, я даже не думал об этом. Я и сам еще ребенок, наверное… Так что у Северуса дети будут.
Конечно, я понимаю, что для девушки это довольно важный вопрос, но вот парень в восемнадцать лет вряд ли думает о детях. Уверен, что и Рон еще об этом не задумывался. Мне, правда, даже в голову не приходило, что вот ну не может быть у нас детей. По определению.
- Брось, Герми, усыновят кого-нибудь, в конце-концов. Ерунда какая! - мне на помощь приходит Рон. - Что вы все на Гарри набросились? Детей не будет, умрете в один день. Какая, к черту, разница? Я вот люблю тебя, Герми, разве для меня сейчас важно, будут ли у нас дети, и когда мы там умрем?
- Точно, - соглашается Герми с улыбкой. - Просто у Гарри действительно необычный брак, поэтому, наверное, столько дурацких вопросов. Ну и Снейп, конечно… мне до сих пор удивительно…он же такой…
- Да ладно, - шутливо бросаю я, - я ж Волдеморта убил, умер, что я, со Снейпом не справлюсь?
Мы все еще никак не можем осознать, что сегодняшний день для нас троих меняет все, мы по-прежнему пытаемся шутить, как дети, смеемся, даже отваживаемся курить в кабинете Северуса. Я знаю, он сам здесь курит, но я также знаю, что для меня сигареты до сих пор под официальным запретом. Просто все так необычно, неожиданно. Вот сейчас Рон с Герми пойдут обустраивать свое жилище, я, скорее всего, потащусь с ними, потому что иначе я просто с ума сойду от мыслей, воспоминаний, страхов, обид, от всего этого «а как?», «почему?», «а что будет, если?», «а что будет сегодня, когда мы останемся одни?» - всего того, что с такой готовностью распирает мою, видимо, не вполне здоровую голову. Куда мне деваться с моей сумасшедшей любовью, если я не смогу увидеться с ним до вечера?
И вот мы осторожно-осторожно выбираемся на свет божий, стараемся ступать по коридору бесшумно, почти на цыпочках, чтоб не наткнуться на очередных любопытствующих, злых или добрых, но знающих, как на грех, так много слов! Пустых, как шелуха, жалящих, как осы, проникающих глубоко под кожу, оставляя там глубокие раны…Нам надо так мало - найти Северуса, и чтоб нас никто не трогал. И это почти удается, почти, как обычно, опять это почти… Потому что, когда перед нами уже маячит широкий холл в преддверии Большого Зала, я вижу, как к нам на всех парусах несется блистательная Рита Скитер. В такт ее быстрым уверенным шагам мелко подрагивают кудряшки над не знающим излишних мыслей и сомнений крутым лобиком. Очки, помада, блокнотик - бумага, которая не краснеет. И она, подобно порыву ветра, сметает Рона и Герми куда-то в сторону от меня, и уже тараторит, задавая первые пять вопросов, не позволяя мне толком расслышать первый. И я уже готовлюсь сказать ей, чтоб она проваливала, потому что на большее я сейчас не способен, но вдруг вижу, как ее яркие губы всего в нескольких сантиметрах от моего лица продолжают шевелиться, не исторгая ни звука. Потому что прямо на нее несется другой вихрь, темный, устрашающий. Даже не видя сейчас Северуса, я ощущаю его гнев и раздражение. Она, боюсь, не привыкла к такому напору.
