Лидия Зиновьева-Аннибал - Тридцать три урода. Сборник
122
Мысль о трагических переживаниях матери, потерявшей ребенка, безусловно, навеяна кончиной в 1899 г. дочери Ивановых Елены, умершей в возрасте 2-х месяцев.
123
Идея написания общей книги владела умами Ивановых в это время. В связи с создаваемым в начале 1900-х годов Зиновьевой-Аннибал романом «Пламенники» В. Иванов писал своему постоянному корреспонденту А. В. Гольштейн: «Вот мы и напали на мысль издавать последовательные выпуски наших сочинений под общим заглавием. Содержание первого выпуска составили бы первые главы „Пламенников“. Моя трагедия (первая в трилогии) „Тантал“, моя статья о лирической поэзии и афоризмы. Со второго выпуска, посвященного прежде всего продолжению „Пламенников“, я бы начал статьи о религии страдающего Бога у греков и т. д. Преимущества и неудобства предполагаемого издания бросаются в глаза. С одной стороны, мы получаем возможность объединить наш труд, внутренне глубоко солидарный. И с полной свободой и двойным голосом высказать наше миросозерцание, эстетическое и философское, не подходящее ни под одну из существующих категорий, но полное и созревшее до внутренней необходимости выражения и провозглашения. С другой стороны — наша безызвестность, изолированность, необычность предприятия и необычность идей, кажущаяся притязательность, недоброжелательность к новаторам вообще и лично нам в частности, наконец отсутствие издателя, трудность и даже неблаговидность издания на собственные средства». (Письмо от 18(5). 11.(19)03. Бахметьевский архив Колумбийского университета. Коллекция А. В. Гольштейн.) Однако осуществить задуманное удалось только в издании «Колец», которые по-своему стали иллюстрацией ивановской мысли о воплощении соборности в семейной жизни и которым предшествовала, как уже упоминалось, статья В. Иванова «Новые маски», составившая с ней единое целое. Но и сам текст пьесы, насыщенный цитатами из стихотворений Иванова, подтверждает, что драма явилась плодом «сотворчества». И впоследствии перекличка мотивов и образов произведений Зиновьевой-Аннибал и Иванова встречается довольно часто. Особенно любил Иванов брать в качестве эпиграфа к своим стихотворениям строки из «Пламенников», создавая свои вариации предложенной женой темы.
124
Позже близкие по смыслу слова: «Ты вошла в нашу жизнь, ты принадлежишь нам. Если ты уйдешь, останется — мертвое… Мы оба не можем без тебя», — Зиновьева-Аннибал обратит к М. Сабашниковой (Сабашникова М. Зеленая змея // Воспоминания о Максимилиане Волошине. М., 1990. С. 121).
125
Излюбленный мотив Зиновьевой-Аннибал — одушевление всего окружающего мира. Восходит к идее панпсихизма Э. Гартмана, допускавшего наличие ощущений у растений и даже атомов. Наиболее полно развит в «Трагическом зверинце».
126
Иванов В. «Воплощение» (сб. «Кормчие звезды»).
127
Вариации на дантовские темы часто встречаются в живописи прерафаэлитов. Речь идет о картине Д. Г. Россетти «Блаженная Беатриче» (1864–1870). Постоянное упоминание о цветах мака (как, впрочем, и розах) в тексте пьесы символично. Мак является атрибутом Гипноза, греческого бога сна (своеобразного аналога смерти). Из зерен мака делают опиум, наркотическое вещество (известно, что Д. Россетти находился в зависимости от наркотиков). Роза — в свою очередь — является и цветком, воплощающим безгрешность (атрибут Девы Марии), и священным цветком Венеры (ее шипы ассоциируются с ранами любви).
128
Почти точное описание собственных предсмертных мук. В передаче М. Волошина со слов В. Иванова это звучит таю «Она не могла говорить. Горло было сдавлено, распухло. <…>» (Волошин М. Дневник. История моей души // Волошин М. Средоточие всех путей. М., 1989. С.508).
129
Тема уничтожения развивается Зиновьевой-Аннибал и в рассказе «Чудовище» (Сб. «Трагический зверинец»), но несколько в ином ракурсе. Здесь, в пьесе, превалирует мотив борьбы жизни и смерти, в «Чудовище» акцент сделан на жестокости обыденных проявлений жизни.
130
Своеобразное пророчество писательницы, как бы «предсказавшей» свою смерть от «случайной» скарлатины.
131
Иванов В. «Воплощение» (сб. «Кормчие звезды»).
132
Фразу — «И вы будете, как боги, знающие добро и зло» — обращает к Адаму и Еве змей-искуситель (Быт. 3 5).
133
Ср.: «Древний любви расцветший тирс…» (Иванов В. «Земля». Сб. «Кормчие звезды»).
134
Перефразировка слов Иисуса Христа, обращенных к своим ученикам: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8.22).
135
Гете И.-В. Баллада «Царь Фульский». Автор перевода не установлен. Наиболее известны переводы М. Загорского, В. Брюсова и Б. Пастернака. Здесь, возможно, дано переложение В. Иванова.
136
Поля Елисейские — то же, что Элизиум: в греческой мифологии легендарная, простирающаяся на западном краю земли страна блаженных, где царит вечная весна; или небольшая область в подземном царстве, где живут герои, праведники и благочестивые люди.
137
Происхождение цитаты не установлено.
138
Очень близкое по смыслу и стилю описание встречается в отрывке Зиновьевой-Аннибал «Лондон».
139
Хедив — титул правителей Египта в 1867–1914 гг. Это слово, скорее всего, возникло в связи с «египетской темой» пьесы, в которой упоминаются и «Египетские ночи» (намек на царицу Египта Клеопатру, символизирующую страсть), и «Хеопсовы пирамиды» (построенные египетским фараоном Хеопсом, правившим в 27 в. до н. э.), и сфинксы (находящиеся в Египте статуи фантастических существ с телом льва и головой человека). «Египетская тема» также отсылает к поэме В. Соловьева «Три свидания», в которой описывается встреча поэта с Душой Мира, Софией в Египте.
140
Иванов В. «Лето Господне» (сб. «Прозрачность»).
141
В словах Матюши обыгрываются основные темы и мотивы поэзии К. Д. Бальмонта (1867–1942). Ср. например:
…Чужда мне вся Земля с борьбой своей,
Я — облачко, я — ветерка дыханье.
142
