Зимний двор (ЛП) - Хатчинс Амелия

— Боги, — прорычал он. — Если продолжишь в том же духе… — Угроза повисла в воздухе.

Сердцевиной она тёрлась о твёрдый стальной стержень, не торопясь и чувствуя, как приближается оргазм. Каждое движение было неуклюжим, но он ничего не сказал, а позволил медленно изучить его плоть. Она просунула руку между их телами, обхватив толстый член, и подтолкнула к ноющему лону. Было волнующе слышать стоны и затруднённое дыхание Синджина.

Она прижала головку ко входу, чувствуя, как его бёдра двигаются в отчаянии, проникая внутрь лишь головкой и не добавляя больше, чем она позволила. У неё ёкнуло сердце, когда вернулась к его губам. Но стоило Синджину подняться, она толкнула его обратно, удерживая за горло обеими руками и смотря на него. Синджин с голодом смотрел в ответ. Скольжение члена в её лоне распаляло огонь.

Синджин хотел прижать её бёдра к себе и всё же не стал толкать. Вместо этого позволил ей исследовать тело — опасный шаг, учитывая желание почувствовать, как она кончает от его пульсирующего члена.

Айслин отодвинулась, встав на колени, чтобы лизнуть край члена, от чего Синджин задрожал. Она обхватила его яйца, медленно целуя и слушая реакцию его тела на её действия. Насыщенный аромат сожжённых цитрусовых, смешанный с древесными углями стал сильнее, будто Синджин испускал больше опьяняющего аромата, находясь ближе к освобождению. Айслин хотела знать, что он чувствовал, утоляя боль, которая никогда не казалась утолённой.

Что сдерживало её? Ей больше не нужно спасать себя; отец всё равно её убьёт. Но Синджин здесь, желал покончить с голодом, который рос в животе. Свадьбы не будет, в этом она уверена, и её планы сбежать не изменились. Она снова оседлала его бёдра и наклонилась, целуя путь к голодному рту. Затем опустилась на его стержень, желая ощутить его в себе. Всего раз, и она уйдёт. Она поцеловала его, и он ответил, обхватив бёдра и проводя горячими пальцами по бокам, вызвав шипение возбуждения в лёгких.

Айслин раскачивалась на его члене, пока тело привыкало к ощущению, а затем села полностью, и крик сорвался с губ.

— Снежка, — прохрипел он, поднимая голову и глядя туда, где их тела полностью соединились. Она не смела пошевелиться; боль разрывала и тело дрожало от полноты. Его член занял каждый миллиметр, растягивая, чтобы вместить всё.

Крик Айслин превратился в хныканье, а тело дрожало. Она не двигалась, не зная, что делать дальше. Слёзы катились из глаз, стекая по щекам, пока она продолжала смотреть на Синджина. Румянец окрасил её тело, щёки горели от смущения из-за незнания.

Рай; он, чёрт возьми, умер на том утёсе, и оказался в раю. Её тело пульсировало, втягивая его член и пытаясь приспособиться к размеру. Чёрт, большинство опытных женщин вздрагивали, когда он входил в них, но она сидела, восхитительно невинная, на его члене. Она открыла ледяные голубые глаза, которые, казалось, стали цвета только что растаявшего ледника, наполненные слезами, и он с трудом сглотнул. Он перевернул её на спину, приподнялся на руках и медленно вышел из рая, который предлагало ему её тело. Синджин вздрогнул, когда она напряглась, его член был покрыт доказательством её невинности. Он прижался лбом к её лбу, когда почувствовал, как она замыкается.

— Не делай этого, — настаивал он, прижавшись к её губам, пробуя её страх. Он углублял поцелуй, пока она не застонала, требуя большего. И она подняла бёдра, отчего член вновь проник в её лоно. Синджин проглотил стон, который она выдохнула. После ещё нескольких медленных толчков она, казалось, расслабилась, — боль уменьшилась и удовольствие взяло верх. Затем обхватила его руки крошечными ладонями, а поясницу ногами, желать взять больше, глубже. — Не стоило этого делать, — пробормотал он, приподнимаясь и заглядывая ей в глаза. Большими пальцами он смахнул слёзы и, откинувшись назад, сжал её ягодицы, чтобы раздвинуть ноги. — Ты готова? — спросил он.

— Готова к чему? — хрипло прошептала она.

— Чтобы кричать для меня, — усмехнулся он прямо перед тем, как отпустить поводья своего контроля и начать двигаться в ровном ритме. Его тело задевало её бугорок удовольствия, а она хныкала и кричала, пока он вонзался в её неподготовленное тело. Она чертовски идеальна. Её невинность сводила с ума, и зверь внутри рычал, желая сделать Айслин своей. Синджин опустил темноволосую голову, облизывая её плечо, и она взорвалась. Крик наслаждения эхом отозвался в его ушах, когда его зубы заострились, а затем он впился в её кремовую плоть, отмечая как свою.

Крики усилились, когда один за другим оргазмы пронеслись по телу, и его магия атаковала.

Айслин была потрясена до самого основания, в которое он без пощады вбивался. Её тело стискивало его, дрожа от удовольствия, которое отказывалось отпускать. Он впился зубами в её плечо, но боли не было, только шок и абсолютное наслаждение. Синджин отпустил её плечо, а затем прижался к губам, целуя с её кровью на губах, во рту. Она прижалась к нему, дрожа, и он разорвал поцелуй, увеличивая скорость толчков. Это жестоко и прекрасно; это всё и даже больше. Он не остановился, даже когда она почувствовала его освобождение. Он просто продолжал двигаться, будто боялся, что никогда больше не сможет быть с ней.

Проходили часы, а они продолжали трахаться, меняясь местами. Айслин открывала для себя его тело и удовольствие, питаясь до тех пор, пока не была уверена, что больше не примет, но он доказывал, что она ошибается, и всё начиналось сначала.

— Вы двое закончили? У нас гости, — голос Кейлина прорвался сквозь ослепительную похоть.

— Что? — крикнул Синджин, продолжая вести её тело к следующему оргазму, а Кейлин стоял снаружи их палатки.

— Всадники приближаются, и быстро, — крикнул Кейлин. — Вытащи из неё свой член и помоги.

Синджин посмотрел в её льдистые глаза, ухмыляясь. Затем повернулся, чтобы посмотреть на полог палатки и вышел из тесных ножен, стиснув зубы. Айслин заскулила от боли, и её тело сжалось, словно желая удержать его.

— Одевайся. Будь готова бежать, если это враг, — прорычал он, а затем потребовал: — Прячься.

— Не ходи туда, — умоляла она, и в глазах появился страх при мысли о том, что там её отец.

— Боишься за меня, Снежка? — мягко спросил он, натягивая рубашку через голову.

— Нет, — прошептала она, наблюдая за ним.

Глава 14

Айслин прислушивалась к шуму снаружи палатки, пока зачаровывала на себе кожаные штаны и кофту, закрывающую руки. Затем порылась в сумке, которую оставил Синджин, вытащила кинжал и начала раскрывать цепи, которые он надел на неё перед уходом. Раздался щелчок, и Айслин сбросила металлические наручники, сунула кинжал за пояс и выглянула наружу. Все мужчины углубились в лес Осеннего Двора, наблюдая за теми, кто подкрадывался. Она вертела головой из стороны в сторону, понимая, что не может остаться и рисковать тем, что они проиграют её отцу в битве. Отец, может, и низший фейри, но могущественный.

Она молча подошла к краю поляны и бросилась в лес. Под ногами хрустели ветки и прочий мусор, когда она бежала к туннелям, которые вели под Царство Фейри, словно лабиринт под землёй. Как только она оказалась внутри, запах земли ударил в нос.

Она уходила всё глубже, втирая свой запах в каждый вход в туннель. Потребовалось несколько часов, чтобы добраться до коридора, который расходился в четыре разных главных туннеля, которые вели вглубь четырёх земель.

Один вёл к Летнему Двору, где царил жар, а пальмы раскачивались над гостеприимным оазисом. Она была там несколько раз, становясь липкой от жары, которая никогда не спадала и не уменьшалась даже на несколько градусов. Там было прекрасно — пышная зелень, никогда не увядающая, как и Осенний Двор. Аромат океанского бриза смешивался с летней жарой, создавая успокаивающий бальзам, будоражащий душу.