Галина Чередий - Взгляни на птиц небесных
– Я уезжаю прямо сейчас. Ты со мной, Мусса?
– Может, ты поешь? – предложила женщина.
– Нет, – почти грубо ответил Марат. – Что-то нет аппетита. Если ты закончил, давай выдвигаться.
Элоди проводила мужчин до машины. Марат шел впереди с жесткой спиной, и движения его были резкими. Когда они уже уселись в машину, Элоди подошла и дотронулась до руки Марата.
– Мне жаль. Но я же говорила тебе, чтобы ты не слишком надеялся, – тихо сказала она.
– Да я все понял, Элоди, – ответил Марат, по-прежнему не желая встречаться с ней глазами. – Со мной все нормально, не переживай. Вот вернусь в клуб, устрою марафонский забег для своего члена и сразу буду в полном порядке.
Он явно пытался изобразить похабную, самоуверенную улыбочку, но вышло как-то жалко.
– До десяти, сладкая, – одними губами сказал ей Мусса, и они уехали.
Марат, нетерпеливо дергая руль, вывел машину со двора.
– Не хочешь мне ничего сказать? – спросил Мусса.
– Нет, – отрывисто ответил брат и сжал губы в жесткую побелевшую линию.
– Марат, какого хрена? С каких это пор у тебя от меня появились секреты? – нахмурился Мусса.
– Ну, кой-какие-то всегда были! – невесело усмехнулся парень.
– Если ты о том, что у тебя под матрасом был спрятан залапанный до дыр номер «Плейбоя», на который ты дрочил, пока никого дома не было, когда тебе было тринадцать, то я об этом всегда знал! – попытался пошутить Мусса.
– Да как будто я не знал, что ты знаешь, – огрызнулся Марат, но все же слабо улыбнулся.
Еще пару минут они ехали в тишине, а потом Марат сказал.
– Она замужем. София. Замужем за каким-то охрененно крутым перцем, и у них ребенок. Твою мать! – Марат ударил по рулю, и машину резко кинуло на дороге.
– Эй, тише ты! Мне жаль, брат. На самом деле, – Мусса растерялся, потому как на подобную тему они говорили впервые.
– Жаль чего? – скривил губы Марат. – Что я умудрился запасть на женщину, которая замужем и слышать обо мне больше не хочет? Она, твою мать, так испугалась моего звонка, что просто говорить не могла поначалу!
– Нет, мне жаль, что она оказалась такой бессердечной сучкой. Что она использовала тебя, чтобы наставить рога своему мужу.
– Не называй ее сучкой! – рявкнул Марат. – У тебя нет такого права!
– Ладно, ладно, не злись. Тогда мне жаль, что именно тебе, моему брату, она попалась на глаза и теперь тебе от этого хреново. Так лучше?
– Нет! – опять рявкнул Марат.
Машина снова резко вильнула по дороге.
– Может, мы остановимся, и я поведу? – предложил Мусса.
Марат резко затормозил прямо около сельского магазина и, не глуша машину, вышел и пошел в ларек. Мусса забрался на водительское место, ожидая брата. Вскоре Марат вышел с бутылкой водки в руке и приложился прямо на ходу.
– Выпьешь со мной? – передернувшись и скривившись, протянул бутылку брату.
– Не сегодня.
Алкоголь явно не лучший выход из ситуации, но он точно не собирается сейчас прочесть лекцию младшему о его вреде.
Едва приехав в дом отца, Марат ушел наверх, отказавшись от ужина.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил отец.
– Ничего такого, что не прошло бы со временем, – ответил Мусса и отправился в душ.
К тому времени, когда Мусса заглянул к Марату перед тем, как уезжать на свидание с Элоди, брат крепко спал. Возле кровати валялась пустая бутылка.
Прихватив бутылку, Мусса тихо прикрыл за собой дверь.
* * *Ровно в десять Мусса остановил джип перед двором Элоди. Его посетило странное ощущение, будто он опять залитый по самые уши гормонами подросток, ожидающий свою подружку и предвкушающий, как станет раздевать ее в папиной машине, стоит только найти уединенное местечко.
Через несколько минут Элоди выскользнула через калитку и подошла к дверце машины.
– Эй, красавчик, не подкинешь меня к озеру тут неподалеку? – усмехнулась она, дразня его.
– Запрыгивай, детка, и я подкину тебя, куда скажешь, и так быстро, что и опомниться не успеешь, – подмигнув, в тон ей ответил Мусса. – Только я ничего не делаю безвозмездно. И даже не надейся, что я возьму с тебя деньгами. Я не настолько благороден.
– Ну, я думаю, найду что-нибудь, чтобы с тобой рассчитаться, – Элоди уселась рядом с ним, и Мусса тут же потянулся к ней за поцелуем. – Тебе понравится.
– Я в этом ни единой секунды не сомневаюсь, – Мусса позволил себе только немного попробовать ее губы, твердо зная, что, если продлить этот поцелуй чуть дольше, они никуда уже не поедут. – Командуй, штурман.
Они выехали за пределы поселка, и дальше дорога шла по открытому пространству. Залитое серебристым лунным светом поле дозревающей пшеницы выглядело каким-то волшебным морем, по которому бежали волны из-за усиливающегося ветра.
– Скоро гроза, – негромко сказала Элоди, и в этот момент действительно сверкнула молния.
Через секунду загрохотал гром, и женщина слегка вздрогнула.
– Боишься грозы? – спросил Мусса.
– Нет. Просто неожиданно.
– Куда мы держим курс, сладкая?
– Я хотела показать тебе местное озеро. Там очень красиво.
– Это, конечно, здорово, Элоди, но, боюсь, прямо сейчас я не способен оценивать красоты окружающей природы. Единственное по-настоящему красивое творение этого мира, на которое я хочу смотреть, – это ты.
– Не слишком ли это романтично звучит для такого практичного парня, как ты, не желающего никаких привязанностей и лишних эмоций? – склонила голову на плечо Элоди.
– Думаешь? Ну, а если я скажу, что я хочу смотреть на тебя голую, влажную от пота и скачущую на моем члене – это разбавит чересчур романтическую атмосферу? – губы мужчины искривила нахальная усмешка.
– Думаю, да.
В этот момент первая тяжелая капля ударилась о крышу машины. Потом небо прорезали сразу несколько ослепительных причудливых зигзагов молний, и весь окружающий мир просто завибрировал от оглушительного грома. Дальше все вокруг превратилось в хаос, дикую смесь из всполохов ослепительного света, грохота и сплошной стены дождя. Видимость упала до нуля и Мусса остановил машину.
– Ничего себе, светопреставление, – присвистнул он. – Извини, но на озеро мы сегодня точно не посмотрим.
– Ну и плевать на озеро. Поцелуй меня, – попросила Элоди чуть охрипшим голосом.
Глава 7
Мусса почувствовал себя от этих слов, как скаковой жеребец, услышавший желанный удар гонга. Только что он топтался на месте, изо всех сил сдерживая рвущееся наружу желание нестись вперед, разрывая в напряжении мышцы, и вот уже через мгновенье путь открыт и грубое вожделение воткнуло шпоры в его бока, требуя немедленных действий.
Мусса впился в губы Элоди, как умирающий от жажды, одновременно перетягивая ее к себе на колени. Мысль о том, что им удобнее будет перебраться на заднее сиденье, на секунду мелькнула в его голове и тут же утонула в бешеном приливе страсти, взявшем его за горло стремительно и жестко. Позже! Сейчас все, что он хотел, – это безжалостно сминать своим ртом губы Элоди. Ловить им стоны и дерзкие движения ее языка, кусая и облизывая, посылая в ответ свое похотливое и требовательное рычание. Нажав на рычаг под сиденьем, он резко отодвинул свое кресло назад, вызвав у Элоди вскрик от неожиданности. Оторвавшись от ее губ только на секунду, Мусса потянул вверх легкое платье Элоди, снимая его через голову. И чуть не задохнулся, едва окинув ее взглядом. В мелькании вспышек молний он увидел совершенно обнаженное тело перед ним. Его грудь сжало как тисками, выталкивая наружу тяжелый хриплый стон чисто мужского восторга. Подняв глаза, он встретился с тем самым призывом синих глаз, что заставил его потерять голову в прошлый раз. Женский голод, древний и тягучий, как густой мед, отражался в глазах Элоди, смешиваясь с его собственным примитивным желанием и наполняя их обоих до краев. Этот общий голод нельзя было спрятать или отрицать. Он, словно самый крепкий и моментальный клей, прилеплял именно эти два тела прямо сейчас к друг другу. Соединял, превращая в единое неистовое существо.
