Фанфикс.ру айронмайденовский - Фанфик Четверо лучших
— Придушить меня собрался?!
Я ослабил хватку, а он тем временем донёс меня до комнаты и уложил в кровать. Закрыв глаза, я создал себе иллюзию, будто спрятался от его взгляда, хотя знал, что на самом деле это не так.
На ужине Поттера не было. По разговору Рона и Джинни я понял, что он чувствует себя усталым и решил лечь пораньше. Знаю я, что он там делает, на своей постельке в запертой комнате... Хотя меня это волновать не должно. Завтра вечером, если переживу следующий день, явлюсь к Уизли, спрошу, что ему от меня надо, притворюсь испуганным, попрошу никому не говорить, заверю в своей искренности и улучу момент, чтобы вытащить у него палочку. Силенцио, Инкарцеро, Коллопортус, Чары невидимости — и вниз, к сараю с мётлами. Вряд ли Артур подумал об этом. Он наверняка поставил блокировку только на передвижение по земле. А если нет, то у меня будет по крайней мере минута, чтобы справиться с его чарами.
Я послушно съел всё, что миссис Уизли положила мне на тарелку. Завтра предстоит нервный день, тем паче, что надо будет сделать вид, что мне хуже.
Солнце уже почти зашло. В гостиной Артур читал газету, Рон со своей сестрицей играл в зачарованные шахматы. Люпин ушёл домой (и славно). Молли возилась на кухне. Я поднялся к себе, решив, что больше меня никто не будет тревожить. Раздеваясь, я услышал какой-то странный звук. Сначала я не понял, что это такое, а потом увидел, что за окном сидит утренний гость — ворон. Дотянувшись до щеколды, я открыл половинку окна, и он деловито запрыгнул на подоконник со стороны комнаты.
— Чего ты? — спросил я. Он встряхнулся, перелетел на стол.
— Ну ладно, только еды у меня нет, — я пожал плечами. — Хочешь — оставайся.
Ворон чистил клювом крыло, изредка поглядывая на меня. Я прикрыл окно, посмотрел на темнеющее небо, ещё светло-оранжевое там, куда закатилось солнце. Потом закутался в одеяло, отвернулся к стене. Сон-без-сновидений я не выпил, перебужу весь дом своими криками, так им и надо...
Ворон пошебуршал на столе, потом затих. А чуть погодя ледяные мурашки поползли у меня по спине, и ужас сковал всё тело: я понял, что слышу уже другой звук — скрип половиц под осторожными шагами.
11. ЛМ. Слёзы
Я шагнул к двери, наложил Муффлиато и Коллопортус, резко развернулся, метнув в оконное стекло заклятие Затемнения, и лишь тогда произнёс вслух:
— Люмос Максима, — и под потолком завис шар света.
Драко уже сидел на кровати, и я медленно подошёл, вглядываясь в его побелевшее от ужаса лицо. Он меня боялся — отполз, поскуливая, вжался в стену, закрыл голову руками, и я расслышал его сбивчивый шёпот — молитву, защищающую от смертельной опасности.
— Драко, — позвал я, но он не откликнулся. — Взгляни на меня.
Голову он поднял, но в его глазах не было радости, только ожесточение и... отчаяние. Я ещё раз поклялся себе, что долго Фенрир на этой земле не проживёт. Глядя перед собой и ничего не видя, Драко прошептал фразу, от которой мне стало неимоверно душно и больно:
— Я всё ещё твой сын?
Я стремительно обнял его — так крепко, как только смог, одновременно чувствуя, как внутри меня что-то умирает:
— Да, глупый котёнок, неужели ты думал иначе?
Не знаю, зачем назвал его детским прозвищем, — наверное, хотел воскресить в его памяти те времена, когда он был счастлив. Но он не расслабился и даже не поднял глаз, а шёпот снова стал глухим и сдавленным:
— Отец, это вправду ты?
— Да, — подтвердил я. — Я анимаг, просто ты об этом не знал.
Он недоверчиво поднял руку, коснулся моих пальцев, словно проверяя, настоящий ли фамильный перстень на безымянном, но, по-видимому, ни к какому выводу не пришёл. Мы сидели на его кровати рядом, он опирался на меня, привалившись спиной. Краем сознания я понимал, что трость бросил на столе, но дотягиваться до неё было совсем не время, хотя находились мы в доме врагов.
— Я не думал, что ты можешь... сюда.
— Почему нет? — возразил я. — Кто мне помешает?
Он тихо усмехнулся.
— Ну, Тёмный Лорд, например.
— Уже нет, — спокойно ответил я.
— Как это? — спросил он недоумённо, и я порадовался, что он увлёкся разговором.
— Тебя я ему не прощу.
Снова усмешка.
— А он об этом знает?
— Пока нет, — я старался говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул.
— Меня Северус вытащил? — Драко шмыгнул носом, и я не знал: плачет или простудился?
— Да, — я набрал воздуха в лёгкие. — Прости меня.
Он вскинулся, полуобернулся, всё ещё оставаясь напряжённым:
— За что, отец?
— За то, что я... что меня не было рядом и я не смог тебя спасти, — выдохнул я ему на ухо. Руки, кажется, подрагивали. Простит или нет?
— Это я во всём виноват... — сдавленно прошептал он и опустил голову. Я встряхнул его, безвольного, испуганного.
— Не смей так говорить! Это моя вина, что я втянул всю семью в это... это...
— Раньше ты думал иначе, — заметил он.
— Это было раньше, — жёстко ответил я. Помолчал. — Они относятся к тебе лучше, чем я думал.
— Гриффы, — хмыкнул сын, немного расслабившись. — Ты заберёшь меня отсюда?
— Ты хочешь? — прямо спросил я. — Переправить тебя за границу я не смогу: аппарация туда заблокирована, каминная сеть тоже, а достать нелегальный портключ сейчас даже мне трудно.
— Я спрячусь среди магглов, — деланно равнодушно ответил Драко, но я знал, что он боится.
— Тебя поймают. Палочки у тебя нет, верно? Защитить тебя будет некому.
— Палочку Лорд забрал, — пояснил он. — Что ты думаешь делать?
Я молчал, машинально укачивая его в объятиях, которые так и не разжал, и он медленно расслаблялся, доверчиво откинув голову мне на плечо.
— Расскажи мне о том, что здесь происходило, — попросил я:
— Они дурные, одно слово — грифы, — фыркнул он. — Меня им Северус на порог подкинул, как я понял. Они взялись меня лечить. Я... когда очнулся, хотел волком стать, — его голос сел. — И всех загрызть.
— Почему? — мягко спросил я, продолжая укачивать.
— Не знаю, надоело всё, — тихо сказал он, и наконец его прорвало:
— Забери меня, забери, а то я всех тут поубиваю, я не могу больше, я жить не хочу, понимаешь! Уизли — тварь, Поттер так смотрит, будто я последняя шлюха, взрослые не знают ничего — меня скоро снова... а они будут думать, что их золотые гриффиндорцы... Отец, я тут этот день жил... не знаю как... я думал, что меня на гобелене уже нет, и что... А если и ты... хотя так лучше, лучше, чем... Если бы ты знал, что со мной сделали! Прости меня, я сопротивлялся как мог, он опоил меня чем-то, понимаешь, у меня крышу сорвало совсем, я... сам хотел, это так страшно было, я не могу, не хочу, ну только скажи, что я больше не твой сын, мне так легче станет, пожа-алуйста...
Он рыдал уже не таясь, забыв о кодексе семейной чести, содрогался у меня в руках, а я молча сжимал его плечи, чувствуя, как начинает щипать глаза, а свет Люмоса дрожит и расплывается. Я поздно понял свою оплошность: слеза сорвалась у меня с ресниц и упала ему на руку. Он тут же замер, мгновенно, даже задержал дыхание, а я запрокинул голову, пытаясь избавиться от жуткой тяжести на сердце и понимая, как испугал сына: если заплакал я, то, видимо, близится конец света. Впрочем, он уже наступил вчера вечером...
