Лиза Джонс - Исповедь души
– Что ты делаешь?
– А на что это похоже? – спрашивает он, покусывая мне шею. – Я занимаюсь с тобой любовью.
Он стискивает мне ягодицы, и я издаю тихий стон от эротичной грубоватости этой ласки, когда он крепко прижимает меня к себе, погружаясь глубоко внутрь. Наполняя меня целиком. И этот мужчина воистину наполняет меня целиком, во всех смыслах. Я хочу сделать для него то же самое.
– Но я думала, что ты собираешься…
– Любить тебя, – договаривает он за меня, и его плоть скользит взад-вперед, уводя меня все дальше, поднимая все выше. – Да, детка, именно так.
– Я не это имела в виду, – слабо возражаю я, охваченная наслаждением. Мне трудно просто держать глаза открытыми, но я борюсь с переполняющими меня ощущениями, желая доказать, что готова к большему. Он с силой вонзается в меня, и я воспаряю. Отчаяние поднимается во мне. Но без рук у меня нет иного оружия, кроме слов:
– Крис, черт побери. Остановись. Послушай меня.
Его глаза встречаются с моими, и на этот раз я нахожу в них горячие угли и тлеющую золу. Он вновь погружается в меня с лукавой улыбкой на губах.
– Я слушаю. Говори.
Я перевожу дыхание после всплеска наслаждения, решительно настроенная убедить его, что готова к «большему», которого мы оба жаждем.
– То, что я не сразу призналась, что мне понравилась порка, не означает, будто я не хочу попробовать еще раз. Пожалуйста, отшлепай меня. Мне это нравится.
Его пальцы обхватывают меня за шею, притягивая к себе меня и мои губы.
– Я сделаю это и еще многое другое с тобой, Сара. Только не сейчас. Не сегодня. – Его рот накрывает мой, мягкий и чувственный, но от этого не менее властный и требовательный.
Я хочу воспротивиться, хочу донести до него свою мысль, но этот поцелуй пронизан глубоким желанием и страстью, не похожий ни на один наш поцелуй с тех пор, как я ступила на борт самолета несколько часов назад. Он назвал меня своей одержимостью. Это он моя одержимость, моя страсть. Ради него и благодаря ему я дышу, и когда он снова начинает двигаться во мне, я забываюсь в покачивании наших тел, в толчках его плоти. Забываюсь в том, насколько этот мужчина дополняет меня.
Он переворачивает меня на спину и протягивает руку к ленте, связывающей мои запястья. Реальность резко возвращается, и я широко распахиваю глаза.
– Нет, – говорю я, прижимая руки к груди. – Я не хочу, чтобы ты меня развязывал. Я больше не желаю медлить.
Он хватает ленту вместе с моими руками, грубовато-сексуальный, каким может быть только он, и я молча радуюсь проблеску этой его стороны.
– То, что мы делали, называется уклонением, – заявляет он, и рот его опускается, задерживаясь возле моего. Дыхание – теплое влажное обещание у меня на губах. – А сейчас, занимаясь с тобой любовью, я наслаждаюсь каждым мгновением. И в случае, если ты не знала, ты – единственная причина, по которой мне известно, что это значит.
Дыхание застревает у меня в горле, невероятность того, какой путь мы прошли за такое короткое время, переполняет сердце.
– Я?
– Ты не можешь не знать.
Меня тут же омывают эмоции и да, такие сильные, такие чудесные чувства к этому мужчине.
– Я знаю, – шепчу я. – Знаю, потому что чувствую то же самое к тебе. – Я пытаюсь дотянуться до него, но не могу. – Мне хочется прикоснуться к тебе.
Он развязывает мне руки, и я могу поклясться, что вижу, как он дрожит, отбрасывая ленту в сторону. От желания? От любви? Я действую на него так же, как и он на меня, и это связь, которой я никак не ждала и которую ни за что не хочу потерять. Его глаза встречаются с моими и не отпускают, воздух сгущается вокруг нас, и слова больше не нужны. Мы понимаем друг друга. Мы нужны друг другу. Крис во мне, большой и твердый, но это гораздо больше, чем секс. Он прав. Это любовь.
Он целует меня пылко и властно, язык проникает в рот, лаская, скользя. А ладонь тем временем пробирается под меня и приподнимает таз. И от этого как будто ветка с треском ломается, и мы кубарем летим в безумный костер страсти. Тот Крис, которого я знаю, не теряет самообладания – но сейчас он его утратил, мы оба утратили, и я извиваюсь, словно пытаюсь залезть ему под кожу. Рот его на моих губах, на шее, на соске, посасывает и лижет, и плоть его движется во мне медленно, потом быстро, быстро, потом снова медленно.
Время замирает, а Крис неумолим, наказывая меня твердыми ударами своей плоти и нежными, игривыми ласками языка. Я пропадаю и нахожусь в одном этом месте, в одном этом мужчине и отчаянно пытаюсь сдержаться, продлить эти мгновения. Но не могу. Я вонзаюсь пальцами ему в спину и сжимаюсь вокруг его древка, затягивая его глубже, но не так глубоко, как хотелось бы. Этот мужчина никогда не будет достаточно глубоко.
Освобождение – сладостное блаженство, оно побуждает еще выше приподнять таз, крадет дыхание. Все нервные окончания в моем теле оживают и его покалывает от удовольствия. Крис зарывается лицом мне в шею, тело его содрогается, и я чувствую, как теплый влажный жар его освобождения наполняет меня. Накатывает новая волна наслаждения, и это гораздо больше физического. Я потрясена, насколько хорошо чувствую себя с этим мужчиной. Насколько правильно, если можно так выразиться.
– Мне так безумно нравится заниматься с тобой любовью, – бормочет он, и когда поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, я любуюсь его торчащими в разные стороны волосами и сытой тяжестью глубокого зеленого взгляда.
Мои губы изгибаются.
– Правда?
– Да, – подтверждает он и быстро целует меня в губы. – Не уходи. – Он выходит из меня и встает, и я резко втягиваю воздух от опустошающей боли его внезапного отсутствия. Он коварно усмехается моей реакции, явно довольный собой.
Я приподнимаюсь на локте, чтобы полюбоваться им, и, ой, вязкая жидкость у меня между ног не позволяет мне сдвинуться с места, чтобы ничего не испачкать. Ох уж эти радости реальности после горячего секса. Взгляд мой устремляется к голой сексуальной заднице Криса, когда он идет к дверному проему слева от меня. Ну ладно, возможно, реальность все же чертовски хороша. Кого волнуют эти мелкие неудобства? Крис исчезает в комнате и возвращается с полотенцем в руке, и вид спереди утраивает мое ощущение счастья.
Он хватает подушку с дивана и, вручив мне полотенце, укладывается на ковер. Я едва успеваю вытереться, как он притягивает меня спиной к себе, и мы устраиваемся на подушке. Лежим вместе, растянувшись на ковре, в сплетении рук и ног, и я чувствую, что еще никогда в жизни не была так счастлива. Крис загадочный и порочный, и я думаю, что я намного порочнее, чем когда-либо могла себе представить. Но вместе… вместе, полагаю, мы найдем путь к свету.
