Вера змеи (ЛП) - Дойл Карла

— Потому что она хочет, чтобы ты вернулся.

Я качаю головой.

— Раньше она не хотела быть со мной, во всяком случае, в смысле настоящих отношений. Но она также не хотела, чтобы я расставался с ней.

— Ты порвал с ней, потому что хотел серьезных отношений с ней?

— Не обязательно с ней. Я просто хотел отношений. Я устал от женщин, которые приходили ко мне, чтобы хорошо провести время. Я был готов к тому, что кто-то захочет меня и в другие моменты.

— Ты когда-нибудь находил этого кого-то? — тихо спрашивает Кора.

— С тех пор у меня никого не было.

Черт возьми, я собираюсь это сделать. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе и наклоняюсь ближе.

— Только ты привлекла мое внимание.

— Ты собираешься поцеловать меня? — шепчет она, и ее зрачки расширяются, когда я высовываю язык. — Ты можешь поцеловать меня?

— Это будет отличаться от того, к чему ты привыкла, потому что форма моих губ не такая, как у тебя.

— Я ни к чему не привыкла. Я пишу колонки о знакомствах и сексе, но с тех пор, как я устроилась на работу, у меня не было ни парня, ни свидания.

Это три года. Она сказала мне, что уже три года ведет колонки. Я не знаю, почему мужская часть населения земли так сильно упустила эту возможность, но я не собираюсь делать то же самое.

— Ты…

Она прикусывает нижнюю губу, покусывая ее до тех пор, пока та не становится влажной и рубиново-красной.

— Спроси меня о чем угодно, Кора, и я дам тебе честный ответ. Может, я и змея, но я не прячусь. Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

— Ты кусаешься?

— Только если ты сама этого захочешь, милая, — говорю я, растягивая губы в самом близком к улыбке выражении, которое у меня есть.

— Это нормально? У тебя были женщины, которые хотели, чтобы ты их укусил?

Рассказывать ей о прошлых встречах — это последнее, о чем я хотел бы говорить, но я сказал ей, что отвечу на все вопросы.

— Да. Некоторым людям нравится этот кусочек. Если это не для тебя, я не буду этого делать, и никогда не буду скучать по этому.

— Но тебе это нравится. Кусаться. Тебе нравится это делать.

— Мне нравится доставлять удовольствие. Что это включает в себя, зависит от каждого человека.

— Откуда ты знаешь, чего кто хочет? Откуда мне знать, хочу ли я чего-то, если у меня этого никогда не было?

— Открытия и эксперименты — это часть удовольствия, — говорю я, обхватывая пальцами ее запястье и поднося его ко рту, чтобы запечатлеть поцелуй на точке, где бьется пульс.

— Твои губы более сухие, чем я ожидала. И упругие. Не такие, как у меня.

— Моя анатомия во многом отличается от анатомии человека.

Ее брови приподнимаются, а губы складываются в круглую букву «О», которая так красиво смотрелась бы вокруг моего члена.

— Ты говоришь о своем…

Ее взгляд падает на мои колени.

— Это Дженни имела в виду, говоря о твоем другом зеленом монстре? Что он другой?

Если есть шанс, что все пойдет так, как я надеюсь, лучше всего выложить карты на стол сейчас.

— Кроме того, что ты боишься змей, ты что-нибудь о них знаешь?

— Не так уж много. Я знаю, что некоторые из них опасны, а некоторые — нет, и не всегда очевидно, какие именно. Я выросла в сельской местности, и змеи были обычным явлением во дворе и в лесу за его пределами. Мои старшие братья ловили кукурузных змей и ужей-подвязочников и мучили меня ими. Я знаю, что это были шутки с безобидными змеями, но я все равно их боялась. И вот однажды, когда мне было девять, я была в поле, и мои братья начали кричать на меня, чтобы я убиралась подальше от змеи. Я подумала, что они смеются надо мной, и решила положить этому конец, показав им, что не боюсь прикоснуться к этой дурацкой змее. Это оказалась гремучая змея, и она не оценила мою храбрость. Худший момент в моей жизни.

И вот оно. Травма, из-за которой она упала в обморок, когда встретила меня. Переживания, которые оставались с ней на протяжении двадцати гребаных лет, не прошли за пару дней, как бы мне этого ни хотелось. Мне не следовало даже шутить о том, чтобы укусить ее. Легкомысленный идиот. Удивительно, что она все еще со мной в этой чертовой машине.

Ее брови сходятся на переносице, когда я убираю руки и отступаю назад, давая ей пространство.

— Я рассказала тебе все это, потому что хочу, чтобы ты знал, чтобы лучше понимал мое сумасшествие.

— Ты не сумасшедшая, Кора.

— Это вопрос мнения, и многие из тех, кто меня знает, не согласились бы с тобой, но это хорошо, что ты так ко мне относишься.

— Я по-разному отношусь к тебе. После того, что ты пережила, у меня нет к тебе деловых чувств. После того, как я узнал тебя всего за несколько дней.

— Тогда, должно быть, я тоже не имею права испытывать такие чувства, — говорит она, поворачиваясь на сиденье лицом ко мне. — Но я не собираюсь извиняться за то, что чувствую, или притворяться, что этого нет.

Она вздыхает, когда я не отвечаю.

— Все в этом для меня ново. И это пугает, но не потому, что я боюсь тебя. Не боюсь. Я не вижу змею, когда смотрю на тебя. Я вижу мужчину.

— Но я змея.

Я открываю рот достаточно широко, чтобы показать свои клыки. Они расположены рядом с небольшим рядом человеческих зубов, оставшихся после трансформации. Мои клыки маленькие по сравнению с клыками настоящей змеи, но они достаточно длинные и острые, чтобы прокалывать кожу.

— Если я поцелую тебя, ты почувствуешь мои клыки, даже без укуса.

— Возможно, к этому придется привыкнуть, но, если ты будешь терпелив со мной, я привыкну.

— Тебе не нужно «привыкать» к поцелуям, Кора.

— Разве это не мне решать?

Игнорируя ее вопрос, я перехожу к следующему блюду, которое, я знаю, покажется ей отвратительным.

— Когда мы пойдем куда-нибудь ужинать, я не буду заказывать что-то из меню, потому что не ем то, что едят люди.

— Хорошо, тогда мы никуда не пойдем. Мы останемся дома и приготовим все, что ты захочешь.

— Я ничего не готовлю. Мои блюда всегда сырые.

— Любишь суши? — спрашивает она тихим голосом.

Я качаю головой. На этом мое общение с ней заканчивается. Как я и предполагал, так и будет, хотя и пытался обмануть себя, заставив поверить, что мы в начале чего-то великого.

— Я плотоядный, который заглатывает пищу целиком, как это делают змеи, потому что я такой и есть. Я ем мышей, лягушек, слизней, червей, жуков… и других хищных существ. Иногда они мертвые, а иногда и нет. Но их никогда не готовят, а я не жевал пищу больше двадцати лет.

— Это…

Я вижу, как крутятся шестеренки в ее прекрасной голове, и я знаю, куда они заведут ее… как можно дальше от меня. Я знал, что она покинет Кричащий Лес и никогда не вернется. Ожидать чего-то другого… черт возьми, надеяться на другой исход… было бессмысленно с самого начала. Раз уж я довез ее так далеко, то могу и довезти до конца пути.

— Я пью только воду, и то в небольшом количестве. У меня в квартире тоже есть огромная ванна, и мне приходится отмокать в ней каждый вечер. Именно так я получаю большую часть воды… через кожу. Что касается комментариев Дженни о моем зеленом монстре… или монстрах…я похож на моих родственников-змей, их у меня два.

— Два… чего?

— Два члена. У змей два пениса. Это одна из физиологических особенностей, которые я унаследовал, когда стал монстром. Только змеиные пенисы остаются в теле до тех пор, пока в них не возникнет необходимость, а у меня — нет. Они расположены снаружи, такого же положения и размера, как и человеческие пенисы, но теперь у меня их два.

— И они оба… функционируют?

— Полностью.

На самом деле, они работают так хорошо, что сейчас они оба стоят просто потому, что я знаю, что Кора думает о них. Целеустремленному телу, черт возьми, наплевать, что я не в ее вкусе, потому что она в моем вкусе. Я никогда никого не хотел так, как хочу ее.

Краем глаза я замечаю какое-то движение внутри офиса и, повернувшись, встречаюсь взглядом с братом через стекло. Он указывает на телефон в своей руке, затем на меня, поднимая вверх большой палец, когда я киваю.