Бурбон и ложь (ЛП) - Уайлдер Виктория

— Честно говоря, понятия не имею.

Хэдли показывает между нами.

— Так вы уже знакомы? — И поскольку она, видимо, из тех, кто дает людям ответить, прежде чем закидать их новыми вопросами, она поворачивается ко мне и говорит: — Я думала, ты сказала, что приехала только вчера вечером?

И как только она это произносит, именно это слово, я могу точно сказать, о чем думает Грант. Его невозмутимое выражение лица на мгновение меняется, и едва заметная ухмылка приподнимает усы, которые выделяются своей густотой на фоне бороды. И я чертовски быстро понимаю, что Грант Фокс не просто привлекателен. Нет, этот парень по-настоящему красив. Высокий и хорошо сложенный. Густые темно-каштановые волосы, достаточно длинные, чтобы пропустить их сквозь пальцы и зачесать на макушку. Ореховые глаза переливаются разными цветами, пока изучают мое лицо.

— Это правда, сладкая? Ты кончила¹² вчера вечером?

— Конечно, — без промедления отвечаю я. — Не то чтобы это было твоим делом.

— Сладкая? Что я пропустил? — спрашивает Линкольн у своего брата.

Свирепый взгляд, которым я уставилась на него, превращается в битву взглядов, которую, я могу проиграть, если не буду осторожна.

Он не сводит с меня глаз, пока отвечает брату.

— Она бродила на заднем дворе главного дома в одной из футболок Эйса. Без штанов. Подумал, что она все еще пьяна или заблудилась.

Мои руки сжимаются в кулаки, и жар разливается по всему телу, окрашивая румянцем щеки и шею.

— Не было ни того, ни другого, пошел ты.

Он скрещивает руки на широкой груди.

— Не думал, что увижу тебя снова. Обычно он не любит повторений.

Хэдли звонко смеется и обнимает меня за плечи.

— Ну, похоже, ты будешь часто ее видеть, поскольку она только что переехала в коттедж напротив твоего дома.

Скорость, с которой поднимаются его брови и вытягиваются губы, просто бесценна.

Я удовлетворенно улыбаюсь.

Линкольн наклоняется ближе и тихо спрашивает:

— Это правда? Ты и Эйс?

Этот вопрос звучит неуместно, поскольку ответа ждут не только Хэдли и Грант, но и несколько рабочих позади Гранта, обративших внимание на этот обмен репликами. Грант бросает на брата сердитый взгляд, а Хэдли не может сдержать самодовольную улыбку.

Это будет началом моей истории в этом городе. Сплетни пойдут только от одного этого разговора, поэтому я хочу предельно прояснить ситуацию — то, что я здесь делаю, их не касается.

— Насколько я знаю, Хэдли, — громко говорю я, встречаясь взглядом с Грантом, — то, что женщина делает со своим телом, будь то с партнером или без него, не касается никого, кроме нее самой, верно?

— Я знала, что полюблю тебя, — смеется она. — И да, Лейни. По мне, так все правильно. — Она протягивает мне руку.

Когда мы поворачиваемся, чтобы отправиться дальше, я останавливаюсь и оглядываю Гранта с головы до ног. Меня недооценили, а я переоценила свои возможности и теперь вынуждена собирать осколки жизни, которую я не узнаю. Может, он и красив, но я не собираюсь позволять ему командовать мной. Плавали, знаем.

— Не думай, что ты что-то знаешь обо мне, ковбой. Потому что, скажу тебе прямо сейчас, в конечном итоге ты ошибешься.

— Не ковбой, помнишь? — кричит он мне в ответ, глядя, как я ухожу.

— Тогда, возможно, стоит подумать о том, чтобы надеть другую рубашку.

Его рубашка из шамбре¹³ выглядит чертовски хорошо. Рукава закатаны до локтей, она выцветшая и поношенная. Если бы он был жителем Манхэттена, это стало бы трендом.

Я перевожу взгляд на Хэдли.

— Пойдем дегустировать прямо сейчас?

— Лейни, — зовет Грант.

Когда я поворачиваюсь к нему, он выглядит так, будто собирается извиниться, но вместо этого стоит, сохраняя молчание, и стоическое выражение лица скрывает всю его привлекательность.

— Мое имя так хорошо звучит из твоих уст.

Я поднимаю брови, бросая ему вызов — давай, попробуй оставить последнее слово за собой, ковбой. Еще раз оглянувшись на него через плечо, я понимаю, что только что выяснила две очень важные вещи — я определенно сумела разозлить Гранта Фокса одним своим существованием в его маленьком городке. И, кажется, мне это нравится.

Глава 9

Грант

— Ты веришь в эту чушь? — спрашивает Дел, склонившись над своими ребрышками. Поначалу наши ужины в «Hooch» после его вечеров в лиге боулинга были простым совпадением. Прошел год с тех пор, как у нас забрали его дочь, а я все никак не мог найти в себе силы посмотреть ему в лицо. Я не успел добраться до нее вовремя, и это было не то, что я мог простить себе или забыть. Он был моим другом, а я не мог заставить себя говорить о ней и вспоминать. Но Дел не мог перестать говорить о ней. Он не был готов к тому, чтобы люди забыли ее.

Смерть Фионы была квалифицирована как убийство — наркомана с метамфетамином нашли примерно в миле от старой табачной фермы. Старика-фермера, работавшего там много лет назад, нашли под кайфом, когда приехали копы. Это не имело никакого отношения к торговле людьми или наркоторговле. По крайней мере, таким было заключение. Видимо, информация была неверной, и все закончилось ненужными жертвами. Дело было закрыто еще до того, как на ее могиле начала расти трава. Все это было неправильно. Через месяц я ушел из полиции.

Я смотрю на плоский экран над барной стойкой.

— Нет, я пропустил это мимо ушей.

Но на самом деле я все еще думаю о женщине, которая испортила мой день. Мое имя так хорошо звучит из твоих уст. Честно говоря, я до сих пор не могу поверить, что она это сказала.

Но Дел продолжает говорить, и в конце концов я перестаю думать об этих красивых губах и о том, как она стояла посреди моего рабочего пространства, демонстрируя свое отношение ко мне.

— Они не говорят, но этот парень — какой-то призрак. Мой приятель в Нью-Йорке рассказал, что его последняя жертва каким-то образом выбралась из того места, где ее держали, и сбежала. Первой на место происшествия прибывает пожарная служба и задерживает парня. Полиция Нью-Йорка арестовывает его, и на основании всех найденных улик они хотят повесить на него полдюжины пропавших людей. Не так много жертв, потому что он ими наслаждается. Ты веришь в это дерьмо?

— Господи Иисусе, — вздыхаю я. — Тебе больше не о чем поговорить с твоими приятелями из ФБР?

Он берет картошку фри с моей тарелки.

— Почему. Еще о том, какой дерьмовый сезон будет у «Янки»¹⁴. — Он впивается зубами в мясо и, откусив большой кусок, продолжает: — У этого преступника, однако, нет никакого паттерна¹⁵. Неизвестно, есть ли еще места, кроме этого. Просто кошмар какой-то.

— Думал, большинство твоих парней уже на пенсии? — спрашиваю я.

Дел знает всех. Это в его характере — задавать вопросы и быть дружелюбным парнем. Он всегда говорил мне, что подход «плохой коп» — это полная чушь. Дружеская беседа всегда лучше, чем попытки выбить информацию.

— На пенсии или мертвый, о чем еще, черт возьми, мы можем говорить, кроме дел и спорта?

— Парни, вам налить еще? — перебивает Марла, одновременно наливая «Ale-8»¹⁶ в наши кружки. В «Hooch» можно выбрать один из четырех вариантов: вода, бурбон, кофе или «Ale-8».

Дел улыбается ей.

— Спасибо, Марла.

— Помнишь, Фи разрешала мне смотреть только футбол или «Нераскрытые тайны», — вспоминает Марла.

У меня перехватывает горло, когда я слышу ее имя. Прошло пять лет, а это все еще ощущается как удар под дых. Меня не покидает ощущение, что, если бы я ехал быстрее, приехал раньше, у нее было бы подкрепление. Я отключаюсь от продолжения разговора, пока Дел не толкает меня локтем.

— В общем, преступник с севера, девушка выжила, с нее содрана кожа. Этот больной ублюдок не просто пытал и убивал их. Он их ел. Нашли кожу, которая была в рассоле. Как будто он ее мариновал.

Я бросаю бургер на тарелку и смотрю на него убийственным взглядом: