Кристи Бромберг - Управляемые
В кухне появляется Коннор, летя через помещение к чёрному ходу, на бегу удерживая что-то под рукой, за ним несётся, преследуя, Эйден.
— Эй, парни, успокойтесь, — пытаюсь я их урезонить, слыша, как Эйден кричит, что собирается вернуть это и заставить Коннора заплатить за содеянное.
— Остыньте, мальчики, — поддерживает меня глубокий баритон Джексона, который поднимается с дивана, чтобы проследить за их взаимодействием. Потому что эти двое постоянно конфликтуют, иногда до физического противостояния друг другу.
Чувствую, как моё бедро обхватывают маленькие ручки, и, опустив взгляд, внимательно изучаю ангельские глазки Скутера.
— Привет, малёк, — улыбаюсь я, медленно и неторопливо наклоняясь для ответного объятия. Он цепенеет от моих прикосновений, но хоть не вздрагивает. Мне потребовалось шестнадцать месяцев, чтобы добиться этой реакции от восьмилетнего мальчика, чей физический контакт с матерью в течение всей его короткой жизни был отмечен кулакам и разными твёрдыми предметами. Я опускаюсь на корточки до уровня его глаз и нежно целую в щёку. На меня смотрят доверчивые шоколадные глаза.
— Я согласна с тобой. Человек-паук гораздо круче Бэтмена. У него есть такие паучьи способности, о которых Бэтмену только и мечтать. — Он улыбается мне, с энтузиазмом кивая. — Может, пойдёшь наведёшь среди своих вещей порядок? Время ужина почти наступило.
Он кивает, застенчиво мне улыбаясь, и я наблюдаю за тем, как он идёт назад к дивану и своим любимым комиксам, в беспорядке разбросанным по полу. Я перевожу пристальный взгляд от Скутера к фигуре, забившейся в угол другого дивана.
Зандер неподвижен. Он в том же онемевшем состоянии, что и в течение последних трёх месяцев, что находится на моём попечении. Он замкнут, закрыт в себе, с бесстрастным выражением лица, пока смотрит приглушённый телевизор большими безумными глазами. У него есть любимая плюшевая собака, похожая на крысу и лопнувшая по швам, она, как спасательный круг, плотно прижата к его груди. Волнистые каштановые волосы мягко вьются на затылке. Они отчаянно нуждаются в стрижке, но я до сих пор слышу его испуганные крики, когда месяц назад он увидел, как я подошла к нему с ножницами в руках.
— Никаких изменений, Джекс? — тихонько спрашиваю я у подошедшего Джексона, не спуская с Зандера глаз.
— Нет, — он громко вздыхает, в его голосе волной прокатывается сопереживание. Он приглушённо продолжает: — Его встреча с доктором Делейни была в таком же ключе. Она сказала, что Зандер просто уставился на нее, в то время как она пыталась заставить его поучаствовать в игре.
— Что-то должно растормошить его. Что-нибудь да выдернет его из шокового состояния. Будем надеяться, что это случится как можно скорее, и, таким образом, мы сможем постараться уменьшить ущерб, нанесённый его подсознанию. — Я сдерживаю свои переживания по маленькому потерянному мальчику. — И помочь полиции выяснить, что с ним случилось.
Зандер поступил к нам после того, как полиция нашла его, всего в крови, в его доме. Он пытался с помощью бинтов остановить кровотечение из колотых ран, которые покрывали тело его матери. Соседка, гуляющая с собакой, услышала приглушенные крики о помощи и вызвала полицию. Мать Зандера умерла до их приезда. Есть предположение, что убийца — отец Зандера, но без показаний мальчика это не установить и не воссоздать события, приведшие к такому трагическому финалу. Отец Зандера исчез, и теперь Зандер — единственный, кто знает, что произошло той ночью.
С момента убийства матери, за три месяца мальчик не произнёс ни слова. И моя работа — удостовериться, что мы делаем всё возможное, чтобы Зандер смог выбраться из этого оцепенелого подавленного состояния, в котором находился. Тогда мы сможем помочь ему, начав долгий процесс исцеления.
Я отвлекаюсь от несчастья Зандера, чтобы помочь Джексону закончить приготовления к ужину. Мы работаем слаженно, бок о бок, как старая супружеская пара; этот навык сложился за время нашего совместного времяпровождения здесь в течение прошедших двух лет. И от постоянной практики мы легко предугадываем действия друг друга.
Мы трудимся молча, прислушиваясь к бурной деятельности, происходящей в доме, мысленно оцениваем действия семи мальчиков, попутно обдумывая, что ещё необходимо сделать.
— Итак, я слышал, что мы получили приличную прибыль, благодаря неожиданной участнице аукциона, — Джексон шевелит бровями, а я закатываю глаза, поворачиваясь к раковине. — И об одной жаркой и бурной встрече за кулисами.
Я роняю нож, который мыла, в раковину, и он гремит, падая в нержавеющую миску. Хорошо, что я стою спиной к Джексону, и он не видит ошеломлённого взгляда на моем лице. Что за дьявол? Должно быть, кто-то видел меня с Донованом. Приходится напомнить себе дышать, потому что я паникую, пытаясь решить, что сказать в ответ. Мне совершенно не нужно, чтобы мои сотрудники сплетничали о моём закулисном столкновении.
— Ч-что ты имеешь в виду? — стараюсь говорить как обычно, надеясь, что я единственная, кто слышит панику в моём голосе. Выключаю воду, ожидая его реакции.
Джексон смеётся своим глубоким сердечным смехом:
— Я бы с удовольствием посмотрел на тебя в действии, Рай.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Сердце у меня колотится. Как я собираюсь объяснить это? Чувствую, как тепло потоком распространяется по щекам. Открываю рот, чтобы ответить, и тут Джексон продолжает:
— Дефиле по сцене на аукционе, против чего ты так яростно сражалась, — я слышу веселье в его голосе. — Бог мой, ты, вероятно, была чертовски взбешена!
— Ты даже не представляешь насколько, — отвечаю почти шёпотом. Мне уже нечего мыть, но я по-прежнему стою к Джексону спиной, боясь, что, если он увидит моё лицо — начнутся вопросы.
— А ещё Бейли рассказала мне, что она встретила одного горячего парня — её слова, не мои — и соблазнила его за кулисами в типичной для неё манере, поимев с ним горячую бурную связь.
Я с облегчением выдыхаю, после того как задержала дыхание, радуясь, что наша практикантка Бейли хвасталась своими подвигами, а не сплетничала о своём боссе. И тут до меня доходит, что, возможно, это сексуальная сирена Бейли, которую до сих пор хотят все парни на работе, и была первым завоеванием Донована в тот субботний вечер. И если это так, то с какой стати он решил переметнуться от бомбы с тёмно-рыжими волосами и длиннющими ногами ко мне? Этот разговор подтвердил мои чувства по поводу того, что я была «вторым номером».
Я сдуваю волосы с лица.
— Ну, ты же знаешь Бейли, — возражаю я, стараясь тщательно подобрать следующие слова. — Ей, определённо, нравятся такого рода забавы.
