Мануэль Пуиг - Любовь в Буэнос-Айресе
2) Боб — ее бывший патрон — привлек Гладис сочетанием уже описанных ранее качеств. Случайно, после многомесячной разлуки, они столкнулись на Пятой Авеню, и она, чтобы сделаться для него желаннее, соврала, что вышла замуж — «а иначе непременно пригласила бы к себе, чтобы спокойно посидеть и поболтать», — на что Боб ответил, нашедшись, что по субботам утром в офисе фирмы не бывает ни души. Гладис показалась Бобу иной, уверенной в себе, более элегантной (в последнее время она и впрямь решила тратить на себя больше денег) и даже загадочной за ее огромными темными очками. Добавим, что впечатление это не было обманчивым. После происшествия с Фрэнком внешность девушки изменилась под воздействием единственной цели, которую она перед собой поставила с того момента: вернуть этот миг чистого блаженства — разумеется, в объятьях мужчины, способного обеспечить ее будущее. Перед Бобом Гладис пообещала себе изображать опытную и безразличную искательницу приключений, однако оказавшись полураздетой на софе в кабинете своего бывшего героя, который ласкал пальцами ее причинное место, она дала волю чувствам и, меж объятий, поцелуев и ласк, призналась ему во всей своей прошлой к нему любви. Впервые в жизни девушка отдавалась так полно, без остатка и, казалось, вот-вот уж должна была наступить долгожданная кульминация — как вдруг все прервалось, ибо усердие Боба было сведено насмарку ejaculatio praecox[1], не раз подводившим его и прежде.
3) Лон — художник-негр — пленил ее физической чувственностью африканца и возможностью беседовать об искусстве, к чему присовокуплялась таинственность его богемного образа жизни. Они встречались регулярно, раз в неделю, в течение года на квартире у Гладис — пока того не стала раздражать ее нелюбовь к стряпне и стремление экономить на еде, которую она закупана на неделю и пыталась растянуть как можно дольше. Кроме того, отношения их с самого начала омрачало чувство обиды — после того, как Гладис продемонстрировала Лону несколько своих ранних рисунков, а тот отозвался о них как о посредственных. Лон развил ее в сексуальном отношении и приучил к регулярному половому удовлетворению.
4) В Дэнни ее привлек многообещающий статус студента, перед которым открыты любые пути к успеху. Приезд юноши с ценным подарком от Мэри Энн — индийской шелковой шалью — явился для Гладис сюрпризом. Между ними завязался непринужденный разговор. Он интересовался, какие театры и музеи стоит здесь посетить, она же была в курсе всех культурных событий. Юноша был поражен ее осведомленностью и выразил Гладис свое восхищение, что побудило ее упомянуть об оставленной ею артистической стезе. Юноша, в свою очередь, чтобы поддержать разговор, поведал о том, что ему случалось позировать перед студентками художественного отделения в Университете, так как у него красивый, развитый торс, хотя ноги несколько кривоваты. Он почувствовал непреодолимое желание разоблачиться — возбужденный сознанием, что находится наедине с женщиной, которая опытнее его. Он попросил у Гладис разрешения снять рубашку, чтобы она смогла убедиться в пластических достоинствах его фигуры, та согласилась. Дэнни разделся до пояса и прошелся по комнате, еще раз выразив восхищение ее художественными познаниями. Затем неожиданно взял руку Гладис и положил на свой бицепс, чтобы та оценила его упругость. Гладис же думала про себя, что у этого паренька все впереди и что при надежном руководстве он сумеет сделать блестящую карьеру, обладая одним неоспоримым достоинством: умением слушать и интересом ко всему на свете — искусству, спорту, истории. Во время этой единственной встречи с Дэнни она испытала наибольшую за весь свой опыт полноту чувств, которой способствовало сочетание любовной атмосферы, ожиданий счастливою будущего и физиологической завершенности акта. Единственным неприятным эпизодом стало предложение Дэнни сходить вместе в Музей современного искусства, отвергнутое Гладис на том основании, что она, мол, не переступает больше порога музеев и галерей, поскольку в последнее время они ее угнетают.
5) Рикардо, мексиканец, околдовал ее своей внешностью и искусством обольщения, заставив поверить в то, что она внушила ему пылкую любовь с первого взгляда. Ловкий молодец замещал в тот день чичероне, который должен был сопровождать группу туристов обоих полов в походе по ночным клубам (называвшемся программой «Ночной Акапулько»), и очень обрадовался, что Гладис говорит по-испански и, стало быть, поможет ему объясняться с остальными членами группы. Разоткровенничавшись, он поведал ей, что пока сидит без работы — после того, как из-за финансовых проблем вынужден был бросить медицинское образование, — и пространно излагал свою мечту эмигрировать в США, где смог бы совмещать учебу с работой. Гладис решила завязать с ним отпускной роман — разумеется, не слишком затянутый и без всяких осложнений вроде последующей переписки, планов встретиться на следующий год и т. п. — и совершенно не предвидела, что может влюбиться. Рикардо же в считанные дни сумел уверить ее в своей полной от нее эмоциональной зависимости, так что Гладис впервые в жизни переживала — по крайней мере, такова была видимость — взаимную любовь. Эти пятнадцать дней в Акапулько казались воплощением всех ее полузабытых романтических ожиданий и поддерживали в ней, в течение последующих двух месяцев разлуки, безграничную веру в скорое воссоединение с любимым.
Когда же формальные процедуры воссоединения стали затягиваться, приступы бессонницы и твердая решимость Гладис воздерживаться от связей с другими мужчинами начали угрожать ее психическому здоровью. Каждую ночь, укладываясь в постель, она не могла избавиться от захлестывавших ее эротических воспоминаний, которые возбуждали ее и прогоняли сон — если только она не принимала небольшую дозу снотворного. По прошествии четырех месяцев с подачи ею прошения разрешить юноше — под гарантировавшийся ею залог в тысячу долларов — иммигрировать в США из американского консульства в Акапулько пришел отказ, мотивированный небезупречным прошлым кандидата на въезд. Вторая, и последняя, поездка Гладис в Акапулько восемь месяцев спустя, на выходные, доказала ей, что роман их окончен: на ее предложение остаться с ним в Мексике — коль уж ему невозможно переехать в США — молодой человек ответил решительным отказом и вел себя на протяжении всего разговора весьма пренебрежительно.
По возвращении в Нью-Йорк Гладис попыталась возобновить отношения с Лоном, но художник, как оказалось, успел за этот промежуток времени жениться. В очередные выходные девушка, под предлогом навестить Мэри Энн, слетала в Вашингтон, где договорилась о свидании с Дэнни, на которое тот явился с невестой.
