rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля
- А как? Никак. Поморгал с минуту, глазища выпучил, они у него ж заплыли все от пьянства, а тут сразу большие стали, как дупла. Ну и бормотал что-то про бывших Упивающихся и их методы работы с педколлективом. Но Снейп на него так зыркнул, что…
Я начинаю безудержно ржать. Мерлин, вот это шоу так шоу! Все здесь пропустишь, валяясь в кровати. И я явственно представляю себе и Хагрида, и Северуса. А уж какие лица были у Мак Гонагалл и Спраут! Эта выходка - она настолько в ЕГО духе. Вот как я с ним тут уживаюсь? И почему-то вдруг вспоминаю, как вчера переплетались пальцы наших рук, и как он звал меня, чтобы я скорее проснулся, и о чем мы говорили этой ночью… Странно, я знаю, что он такой и есть - резкий, жесткий, несдержанный - и, вот, скучаю по нему…
Мы с Герми еще некоторое время болтаем - о том, что сегодня в Хог прислали человек двадцать Упивающихся на восстановительные работы, не всех, конечно, а таких, кто не так уж и сильно запятнал себя. Вот только я не могу понять, как среди них оказался Малфой старший. Вот кому самое место в Азкабане, причем пожизненно. И тут открывается еще одно интересное обстоятельство.
- Гарри, понимаешь, - Гермиона почти шепчет, - кажется, Малфою вообще ничего не будет. Ну, штрафы, частичная конфискация, но никакой тюрьмы.
- Как такое возможно? - ничего не могу понять. - Ведь у него в поместье была ставка Волдеморта.
- Малфой, видимо, уже давно играл на два фронта, - задумчиво говорит Герми, закуривая. - По нескольким репликам, которые я случайно услышала, когда Снейп с Кингсли разговаривал, я поняла, что, похоже, именно Малфой добыл информацию о том, где искать крестражи. Понимаешь?
- Да, - я не знаю, что и сказать.
Если это так, то это все меняет, потому что без этой информации не вышло бы вообще ничего. Вот ведь осторожная гадина, Малфой этот. За такое ему все простится.
- Он вообще-то тоже рисковал, - развивает мысль Гермиона. - Не знаю, как уж Малфой разузнал про крестражи, только узнай об этом Волдеморт, ему бы тоже не сносить головы. Кстати, а знаешь, и Драко здесь. Тоже как собака побитая, всем помощь предлагает, даже извинился, что столько лет дразнил меня грязнокровкой. В общем, пока ты тут валяешься, у нас полное единение!
И у нас в этот день полное единение! Герми продолжает кормить меня, выпаивает мне все зелья по расписанию, болтает со мной, если я не сплю. А вечером появляется Северус.
- Ты, правда, Хижину спалил? - спрашиваю я его, как только Гермиона нас покидает.
- Правда, - признается он и почему-то смеется. - Честно говоря, готов был спалить ее вместе с тем, кто находился внутри, только вот собаку жалко стало.
Вот так мы и живем…
На следующий день, проснувшись довольно поздно, я неожиданно обнаруживаю, что Северус никуда не ушел - он спокойно сидит в кресле у окна, на нем джинсы и футболка, до меня доносится аромат кофе, я тяну носом и завистливо вздыхаю.
- Проснулся, - констатирует он, подходит ко мне, кладет руку на лоб, чтобы проверить, нет ли у меня температуры. - Завтракать будешь?
Я удивлен сверх меры. Он что, сегодня никуда не идет? Ну да, Гермиона же наверняка будет сегодня у Рона, но вот чтоб Северус перестал носиться по школе, расставлять всех на работы? Разве такое возможно?
- А тебе сегодня разве никуда не надо идти?
- Хочешь, чтоб я ушел?
Я только отрицательно трясу головой.
- Гарри, - он довольно улыбается, - я не даром потратил эти два дня, ругаясь со всем педсоставом Хогвартса. Рано или поздно они тоже должны были начать заниматься делами. Стройка идет своим чередом, мадам Помфри худо-бедно, но тоже в состоянии справляться со своими обязанностями, Малфой командует восстановлением стадиона. Я думаю, что сегодня мне, наконец, удастся посидеть с тобой, потому что… - он делает паузу, как будто подбирая слова, - потому что ты - это на данный момент самое главное. - Он смотрит мне прямо в глаза, долго-долго. - Ты вообще - самое главное. А разрушенные стены, лестницы, библиотека, сгоревший стадион - все это может подождать.
Мне так странно это слышать. Я никогда не мог представить себе, что услышу такое от него. Хотя ведь первое, что я сказал ему, вернувшись буквально с того света, было, да, что он - все, что у меня есть. Но до этого момента я и не задумывался о том, что мне бы тоже хотелось, чтобы он сказал мне что-то подобное, ну, что я для него тоже. И я глупо, наивно так улыбаюсь…
- Так, - уже совсем иначе произносит он, - давай-ка посмотрим, как твои дела.
И несколько минут после этого я только и слышу его отрывистые команды «не дыши», «дыши глубже», «перевернись», и нежусь в тепле его рук, скользящих по моей груди, спине, то замирая, то смещаясь куда-то вбок. Наконец, когда все вроде заканчивается, я спрашиваю:
- Ну, я больше не покойник?
- Не очень похож, - улыбается он.
- Ты весь день никуда не уйдешь?
- Уйду ненадолго. Планируешь за это время вновь стать покойником?
Вот что он за человек? Способность язвить возвращается к нему, как только спало напряжение этих дней. Может быть, скоро он опять будет называть меня Поттером, насмешливо изгибать бровь, слыша от меня очередную глупость? Наверное, все это отражается у меня на лице, потому что он просто берет меня за руку и очень осторожно гладит мои пальцы.
- Глупый ты ребенок, - говорит он. - Я такой, какой есть. А ты на все обижаешься.
- Ну да, змей слизеринский, - бурчу я. - За что ты меня так ненавидел на шестом курсе?
- Так, - он резко обрывает прения, - сейчас ты завтракаешь и пьешь зелья. Потом принимаешь ванну, потом шрамы и массаж. А я, злобный слизеринский змей, все это время каюсь, как подвергал гонениям звезду магического мира. Такая программа тебя устраивает?
Да, меня вот такая программа вполне устраивает, особенно массаж и покаяние! И когда я, лежа в постели, поглощаю нехитрый легкий завтрак, я вдруг замечаю, что у меня не дрожат руки! И я сам вполне могу держать чашку, и вилка с яичницей благополучно добирается до моего рта - Северус только чуть поддерживает мою руку.
- Смотри, - удивленно говорю я, - руки, они не дрожат почти.
Он удовлетворенно кивает.
- И температуры не было.
- Ночью была, но небольшая, ты даже не проснулся.
Ошарашено смотрю на него.
- Я что, выздоравливаю?
- А ты собирался остаток жизни провести инвалидом?
И опять чуть заметная улыбка. Он смахивает крошки с моих губ. «Поттер, у вас снег на ресницах»… И отчего-то я уверен, что температура у меня перестала подниматься после того, как мы с ним тогда ночью поговорили о ритуалах. Как будто это было, ну, что-то вроде темной комнаты, в которую боишься заглядывать, но все время помнишь, что она есть…
- Конечно, ты поправляешься. Только это будет очень медленно. Еще недели две в твоей жизни вряд ли что-то сильно изменится. Разве что учебники читать будешь, - злорадно и мечтательно произносит он.
