Устные аргументы (ЛП) - Николь Лони

— Пока нет. Тебя ещё не наказали за то, что ты разгуливала с неприкрытой киской, — я шлепаю по её правой ягодице, отчего Рен снова издаёт стон. — Сколько тебе дать, а?

— Все возможные.

Я усмехаюсь, прижимаясь членом к ее заднице.

— Ты не должна получать удовольствие от своего наказания, Рен.

— Очень жаль. Ещё, пожалуйста.

Я шлёпаю ее снова, наблюдая, как её сочная задница розовеет под моей ладонью.

— Черт возьми, не уверен, кому из нас это нравится больше. Ты уже возбуждена для меня.

— Я знаю! — хнычет она.

Я шлепаю ее снова, поочередно по левой и правой ягодицам. Мой член пульсирует от желания. Я посылаю всё нахрен и вытаскиваю его, прижимая к идеальной заднице Рен.

— Боже мой, — стонет она.

На этот раз я шлёпаю её сильнее.

— Что я тебе говорил, Судьба? Ты произносишь моё имя или не произносишь ничего, — рычу я, протягивая руку между нами, чтобы поиграть с ее мокрой киской.

— Рид! — кричит она, извиваясь от моих прикосновений.

Я трогаю её пальцами, пока она не оказывается на самом краю, а затем возвращаю пальцы на свой член. Она выкрикивает моё имя, кончая на меня, как только я проникаю глубоко. Я рычу её имя, вонзаясь в неё сзади, пока она всхлипывает и извивается, бормоча всякую чепуху.

Когда её ноги подгибаются, я разворачиваю её, удерживая равновесие на подлокотнике дивана, и снова вхожу в неё. Пятки Рен упираются в мою задницу, пока я жестко трахаю ее, обхватив одной рукой за горло. Её глаза не отрываются от моего лица, пока мы целуемся и трахаемся, полностью растворяясь друг в друге.

— Я люблю тебя, — стону я, чувствуя, как по спине пробегают мурашки, а яйца напрягаются.

— Люблю тебя, — выдыхает Рен. — Очень сильно.

— Хорошо. Потому кончи на мой член еще раз, как хорошая девочка, — я сжимаю руку на её горле ровно настолько, чтобы перекрыть приток крови, не ограничивая её возможности дышать.

В её глазах вспыхивает возбуждение, киска становится ещё более влажной.

— Развратная девчонка, — рычу я ей в губы. — Давай. Сейчас же, — я ослабляю давление на ее шею, как только произношу эти слова.

Рен взрывается вокруг меня, как фейерверк. Её киска сжимает меня, ее внутренние стенки пульсируют по всей длине моего ствола. Я рычу, входя в неё, когда достигаю предела, и следую за ней через край.

— Черт возьми, Судьба, — стону я, прижимаясь лбом к её лбу и покрывая поцелуями все ее великолепное лицо. — Ты никогда не избавишься от этого пальто.

***

— У тебя есть планы на сегодня? — спрашивает Рен, когда на следующее утро я провожаю её до машины — слава Богу, одетую. Маленькая шалунья не ехала через весь город в одном пальто. Она переоделась в уборной отеля, чтобы потрахаться со мной. Я отплатил ей за это дважды вчера вечером и ещё раз сегодня утром. Если она не родит моего ребенка в ближайшее время, то не из-за недостатка стараний.

— Единственное мои планы на сегодня — ты, Судьба.

Рен закатывает глаза, но не может скрыть улыбку. Ей нравится, когда я говорю ей всякую чушь.

— Я серьезно, Лоулесс. Не мог бы ты встретиться со мной за ланчем? Я хочу познакомить тебя со своим братом.

— Судьёй? — я приподнимаю бровь.

— Трусишь, как цыпленок?

— Нет, черт возьми, — я притягиваю её к себе для поцелуя. — Просто удивлен, что ты уже позволяешь мне познакомиться с семьей. Я подумал, что тебя нужно немного больше убеждать.

— Я хочу быть с тобой, — тихо говорит Рен, обнимая меня за плечи. — Я согласна, Рид. Это означает встречу с моей семьей.

— Тогда я буду там. Просто назови время и место.

— В полдень. В закусочной в центре города.

— Я буду там, — обещаю я. — Даже буду вести себя наилучшим образом.

— Почему-то я в этом сомневаюсь, — бормочет она.

Я шлепаю её по заднице, отчего Рен хихикает.

— Тащи свою шикарную задницу в машину, пока я не решил, что вообще не отпущу тебя, детка.

Она улыбается мне, приподнимается на носочки и прижимается губами к моей щеке, прежде чем сесть в машину.

— Увидимся в полдень, суперзвезда.

— Скоро увидимся, детка.

Она посылает мне воздушный поцелуй и отъезжает со своего места. Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается из виду, а потом поворачиваю обратно в отель, улыбаясь как сумасшедший. Не думаю, что когда-либо в жизни так много улыбался до встречи с ней. Это она виновата. Она заставляет меня чувствовать себя так, будто я на вершине гребаного мира весь день, каждый божий день.

Я уже почти у дверей, когда патруль шерифа подъезжает к обочине, преграждая мне путь. Стекла тонированы, но за рулем безошибочно можно узнать похожего человека на Дона Ноттса. Блядь. Помощник шерифа Уильямс. Думаю, шериф ещё не успел разобраться с его задницей.

Он припарковывает внедорожник и вылезает из него, застегивая ремень на бедрах. Его холодный взгляд скользит по мне.

— Мистер Лоулесс.

— Помощник шерифа.

— Вы должны пойти со мной.

— Для чего? — требую я ответа, скрестив руки на груди и хмуро глядя на него. — Обвинения против меня были сняты. В отличие от вас, ваш босс действительно просмотрел видеозапись и видел, что произошло.

— Сегодня утром были выдвинуты новые обвинения, — говорит он, и в его глазах появляется зловещий блеск, когда он тянется за наручниками. — Вы ещё не сняты с крючка.

— Какие новые обвинения? О чем, черт возьми, вы говорите?

— Воспрепятствование деятельности правительства. Вмешательство в общественные дела.

— Вы, блядь, издеваетесь надо мной? — рычу я.

— Нет. Повернитесь и уберите руки за спину.

Мне приходится собрать все силы, чтобы не двинуть ему кулаком в лицо вместо того, чтобы подчиниться его приказу, но сейчас мне нужно подумать о Рен, и я не могу ударить этого ублюдка, как бы мне этого ни хотелось. Он полицейский. Если я его ударю, мне будет предъявлено нечто большее, чем просто дурацкие обвинения, которые он выдвинул, потому что разозлился, будто первая серия обвинений, которые он мне предъявил, не сработала. Все, что я могу сделать — это позволить ему надеть на себя наручники и забрать меня к себе. Я позвоню Рен, и тогда они с шерифом разберутся с его жалкой задницей и этими паршивыми обвинениями.

Честно говоря, мне его почти жаль. Рен надерет ему задницу, когда я расскажу ей об этом. Ему повезет, если ему когда-нибудь снова разрешат носить значок. Моя девочка — маленькая задира.

— Давай, черт возьми, сделаем это, — огрызаюсь я, разворачиваясь и убирая руки за спину. — Это твои похороны, а не мои.

— Это угроза?

— Нет, Барни. Я просто говорю тебе, что на кону твоя аттестация. Если я сяду в первом ряду и буду наблюдать за происходящим — это будет хорошо для меня.

Он защелкивает наручники на моих запястьях, зажимая их так сильно, что они впиваются в запястья. Я стискиваю зубы, сдерживая ругательство, вертевшееся на кончике языка. Как, черт возьми, этому парню вообще удалось получить работу в правоохранительных органах? Я не очень хорошо знаю шерифа. Встречался с ним всего один раз, но он кажется хорошим парнем, который не терпит дерьма или хулиганов со значками. Как этот человек проскользнул, я не знаю.

Помощник шерифа Уильямс хватает меня за наручники и похлопывает, забирая из моего кармана телефон и ключ от номера, прежде чем положить их в свой собственный. Закончив, он ведёт меня к своей патрульной машине и запихивает на заднее сиденье, при этом ударяя меня головой о дверцу.

— Придурок, — бормочу я себе под нос.

Он захлопывает дверь, едва не задев мою ногу. Что, чёрт возьми, с ним происходит? Он слишком, блядь, враждебен для того, кто думает, что он меня разыгрывает. Сквозь прищуренные веки я наблюдаю, как он забирается на водительское сиденье, и мои инстинкты шепчут мне, что это что-то не так.

Расчеты не сходятся.

— Я бы хотел увидеть ордер.

— Что?

— Я хочу увидеть ордер, — говорю я, на этот раз громче.

Он фыркает, глядя на меня в зеркало заднего вида.