Джулия Кеннер - Необходимый грех. У любви и успеха – своя цена
Но постепенно я возвращаюсь к жизни. Я связана по рукам и ногам, и мое тело настолько чувствительно, что я ощущаю каждую нитку простыней, на которых лежу. Мне хорошо как никогда. Я уверена, что сейчас Дэмиен меня развяжет, мы обнимемся и блаженно заснем. Что еще можно ждать от этой ночи? Я получила от нее все, что могла.
Однако я забыла, что Дэмиен Старк – совершенно непредсказуемый человек. Я чувствую, как его зубы прикусывают мой сосок, и все мысли о сне исчезают. Оказывается, во мне еще остались силы.
Я готова отказаться от еды, сна и всех моих друзей, чтобы эта сладкая пытка никогда не кончалась. Я готова жить в объятиях Дэмиена.
Я открываю глаза, приподнимаю голову и вижу, что он улыбается. Он умеет читать мои мысли. Но вдруг Дэмиен отводит от меня взгляд, и его улыбка исчезает. На его лице снова маска.
– Дэмиен? – с тревогой спрашиваю я и поворачиваю голову. На стене, среди фотографий в рамках, висят часы. Видимо, Дэмиен перевез в новый дом некоторые свои вещи.
Я пытаюсь сесть на кровати, но не могу. Я все еще привязана. Да, я открыта и ранима, но в этот момент мне кажется, что Дэмиен раним еще больше.
– Осталось меньше минуты, – говорит он и снова смотрит на меня. – Так кто же в полночь превратится в тыкву? Ты или я?
Он произносит эти шутливые слова весьма серьезным тоном, который выбивает меня из колеи.
– Ты в виде тыквы меня не очень сильно привлекаешь, – отвечаю я. – А меня оранжевый цвет полнит.
Дэмиен смеется, ложится на меня и трется возбужденным членом о мой живот. Он обводит мои губы кончиком пальца, и я почему-то забываю, как надо дышать.
– Ты все еще моя, – шепчет он.
Я не успеваю ответить, как он так неожиданно вводит в меня член, что я непроизвольно вскрикиваю. Мы медленно и нежно занимаемся любовью, потом его тело начинает содрогаться, и я закрываю глаза, чисто по-женски довольная тем, что он получает наслаждение от моего тела.
Дэмиен скатывается с меня и устраивается рядом.
– Ники.
Это не просьба и не вопрос. Это просто мое имя.
Мы долго лежим рядом. Наконец, я устаю от неподвижности и прошу его меня развязать. Он приподнимает голову. Я вижу в его глазах озорной блеск.
– Эй! – Я нетерпеливо стучу ногтями по спинке кровати. – Ты не собираешься меня развязывать?
– Думаю, стоит ли, – усмехается Дэмиен. – Зачем?
– Затем, что у меня скоро руки сведет.
– С радостью готов их помассировать.
– Ну, тогда затем, что в субботу у тебя здесь будет коктейльная вечеринка и гости будут спрашивать, что я здесь делаю.
– Зато представляешь, какую тему для разговоров я им задам?
– Мне, конечно, важно, чтобы гостям было о чем поговорить и чтобы они хорошо провели время, но я все равно хочу, чтобы ты развязал мне руки.
– Правда? – Дэмиен проводит пальцем по моему боку. Я чувствую что-то среднее между нежной лаской и щекоткой, и это ощущение очень приятное.
– А что бы вы хотели сделать руками, если я вам их развяжу, мисс Фэрчайлд?
– Я бы до тебя дотронулась. Ведь уже за полночь и я могу делать все, что хочу. Верно, сэр?
Дэмиен долго раздумывает и наконец кивает головой.
– Да, мэм. – Он развязывает узлы на запястьях. – Пожалуйста.
Я сажусь на кровати и сама освобождаю свои ноги. Очень приятно, что я снова могу двигаться. Потом я смотрю на Дэмиена. От него сложно оторвать взгляд, при свете свечи он кажется еще красивее. Я протягиваю к нему руку, чтобы почувствовать тепло его кожи. Очень медленно я кладу ладонь ему на сердце и чувствую, как сильно оно бьется.
Дэмиен ложится на кровать, и я усаживаюсь на него верхом. Я медленно провожу пальцами по его груди и слежу за тем, как напрягается его волевая челюсть. Я рада, что обладаю над ним определенной властью.
– Мне с тобой так хорошо, – признаюсь я. – И хочу, чтобы тебе было так же хорошо со мной.
– Мне очень хорошо. Я никогда в жизни не чувствовал себя так, как чувствую с тобой.
– Ты всегда держишь ситуацию под контролем, – говорю я и двигаю бедрами, чтобы показать ему, что сейчас ситуацию контролирую я.
– Нет, Ники, – он качает головой. – Все это сплошная иллюзия. Ты держишь в руках мое сердце. Пожалуйста, будь с ним осторожнее. Оно гораздо более хрупкое, чем ты можешь предположить.
Я очень тронута тем, что он сказал. Я провожу пальцем по его щетинистому подбородку, потом наклоняюсь к его губам и долго и нежно целую.
– Что ты хочешь? Как мне доставить тебе наслаждение? Что я могу сделать для тебя?
– Сейчас я хочу, чтобы ты лежала рядом и обнимала меня.
Мне хочется расплакаться от переполняющих меня чувств. Мне кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя такой счастливой. Я ложусь рядом, плотно прижимаюсь к нему, мне тепло и уютно.
– Я рад. Мне очень не понравилось, что папарацци расстроили тебя в начале вечера.
– Да, радости было мало. Но сейчас я в порядке. И мне кажется, что тебя сейчас они тоже мало волнуют.
– Я готов был головы им оторвать, – признается он.
– Я это заметила. Но дело не только в папарацци.
– Вот как?
– Меня расстроил тот странный телефонный звонок, – признаюсь я. – О чем был этот звонок? Карл создает тебе какие-то проблемы?
Дэмиен молчит.
– Послушай, Карл угрожал тебе, а он угрозы на ветер не бросает.
– Может быть, может быть.
– Дэмиен, перестань! – Я опять начинаю нервничать. – Давай начистоту. Произошло что-нибудь, о чем ты мне не говорил?
– Ничего серьезного. – Он трогает пальцем кончик моего носа.
Я с недоверием смотрю на него.
Дэмиен отодвигается, чтобы я могла его лучше видеть, и вскидывает вверх три пальца в скаутском приветствии.
– Клянусь, – говорит он, – тот звонок не имел никакого отношения к Карлу Розенфельду.
Я верю ему, но мое волнение не проходит. С такими людьми, как Карл, не шутят.
Глава 5
Я открываю глаза и вижу в окно звездное небо. Не могу понять, почему я проснулась. Поворачиваюсь к Дэмиену, чтобы обнять его и снова заснуть, но его нет. Простыня рядом со мной холодная. Я сажусь на кровати. В чем дело? Мы засыпали вместе, но в середине ночи он куда-то исчез.
Свеча догорела, но Дэмиен включил свет и поставил его на минимум – ровно настолько, чтобы можно было разглядеть стоящие в комнате предметы и не удариться об углы. Я смотрю в сторону кухни, но там темно, и оттуда не доносится ни звука. Еще раз прикасаюсь к простыне, на которой он лежал. Она холодная, а значит, он ушел уже давно.
Я встаю и поднимаю с пола халат. Надеваю его, и прикосновение шелка напоминает мне о Дэмиене. Потом я отвязываю пояс от спинки кровати и подпоясываюсь. Я смотрю на кровать и трогаю холодные металлические прутья изголовья. Мне очень нравится эта кровать, но она уже сыграла свою роль. Это была декорация, необходимая для определенной сцены, которую уже сняли.
