Лора Касишке - Вся жизнь перед глазами
Но и тогда она, похоже, уже твердо знала, что все это — не для нее.
Ей нужно совсем другое — семья, любовь, надежность, чувство защищенности.
Сегодня вечером они будут пить чай, сладкий и терпкий, завтра утром она поджарит Эмме яичницу-болтунью, а потом отвезет дочку в школу. Затем отправится в городской колледж, где преподает. Это был тот самый колледж, в который после развода поступила ее мать, пытавшаяся начать жизнь заново и выяснившая, что для этого совершенно необходимо уметь обращаться с компьютером и иметь на руках хоть какой-нибудь диплом.
Каждый раз, паркуя машину возле здания факультета и шагая к нему с книгами и набором кистей в руках, Диана вновь и вновь усмехалась про себя, ценя юмор ситуации.
Долгими вечерами она сидела дома одна или под надзором какой-нибудь из маминых приятельниц, а то и приходящей няни — девчонки-подростка, пока мать ходила на занятия в таинственный колледж, призванный изменить их жизнь. А теперь вот Диана сама в нем преподает.
Ни компьютер, ни диплом, конечно, ничуть не улучшили их житье-бытье. Мать до пенсии так и проработала скромной секретаршей факультета философии с мизерной зарплатой.
Но те вечера…
Юные няни разрешали ей обедать попкорном и без конца болтали по телефону. Диана засыпала, сидя перед телевизором. Сериал «Баффи — истребительница вампиров» превратил реальный мир в сказочный, населенный злыми волшебниками. Диана и боялась его, и не могла без него обходиться.
Няньки набрасывали на нее, лежащую на диване, одеяло, и она глядела в темноту широко открытыми глазами, пока у дверей не звякал мамин ключ. Тогда у нее в груди разливалось горячее тепло.
— Почему ты плачешь, когда я прихожу домой? — удивлялась мать. — Другие дети плачут, когда мама уходит.
Паркуя машину в тени здания колледжа, Диана неизменно думала, как ей повезло, и испытывала смутное чувство благодарности. Удаче? Судьбе? Впрочем, она и сама приложила руку, чтобы изменить свою жизнь. Чтобы иметь выбор. Чтобы найти воплощение звучавшим в голове словам и возникавшим в сознании образам, не дать им пожухнуть, как желтеют забытые на крыльце газеты жильцов, покинувших город и бросивших под дождем и солнцем бумажные лица на выцветших страницах. Она уже почти не помнила, что за кошмары преследовали ее, помнила лишь, что прежде они ее терзали, а потом ушли, и у нее началась новая жизнь. Совершенная, прекрасная жизнь, отныне принадлежащая ей.
Пронзительно засвистел чайник. Она поспешила к плите и выключила газ, погасив голубую шипастую корону. Свист прекратился, и в тот же миг она услышала доносившийся сверху крик. За ним последовал еще один, слабее, и тонкий голосок прорыдал: «Мама!»
— Пол! Эмма?!
Она выбежала из кухни: губка, которую она дала Полу, осталась на столе, но сам он исчез.
Диана поспешила к лестнице. Хватаясь за отполированные скользкие перила, спотыкаясь, взлетела наверх.
— Эмма?
Дверь в спальне дочки была распахнута, но Эммы там не было.
Ванная комната, в которой над раковиной висела лампа дневного света семидесятых годов с мистически мигающей трубкой, сохранившаяся от прежних хозяев, тоже была открыта, и Диана успела увидеть в холле длинную тень. Они давно собирались заменить эту лампу, но все руки не доходили.
— Девочка моя, — услышала она голос мужа. — Маленькая моя…
Из глубины ярко, до боли освещенного пространства доносились судорожные всхлипы.
Диана протиснулась в ванную. Дочь сидела на полу, склонив голову над фарфоровым бачком унитаза. У нее изо рта хлестала кровь. Белая блузка и юбка из шотландки уже были густо заляпаны алыми пятнами. Даже светлые кудряшки были в крови.
Диана подалась вперед и упала на колени рядом с дочерью, не в состоянии издать ни звука. В мозгу пульсировало: «Кровотечение… Надо срочно остановить кровотечение».
И тут Эмма потянулась к ней.
Детская ручка была холодной, липкой и податливой, как глина. От неожиданности Диана отшатнулась.
И откуда этот запах? Корицы, мускатного ореха, карри?
— Ее вырвало. — Пол удивленно смотрел на Диану. — Бедный ребенок. Все эта паста.
— О господи! — Она прижала руку к горлу.
Лампа над раковиной как будто на миг потускнела, а потом вспыхнула с новой силой, еще ярче.
— Давай-ка умоемся, солнышко. — Пол протиснулся мимо жены, чтобы помочь дочери подняться на ноги.
Диана все еще стояла на коленях. Словно пребывала вне времени и пространства.
Где она? Что с ней?
Ей почудилось, что с нее сползает кожа, обвиваясь вокруг тела, словно этот странный свет. Словно слишком большое, постоянно сползающее на плечи платье. Она приложила ладонь ко лбу. Надо взять себя в руки.
Мигрень. Опять!
Мучившие ее страшные головные боли на несколько последних месяцев отступили, и вот они вернулись. Она мгновенно узнала кошмарное ощущение, когда болью охвачено все тело и тебе кажется, что жизнь уходит из него. Если принять кодеин и лечь, приложив к вискам лед, к утру все пройдет.
Эмма снова схватила ее за руку:
— Мамочка, мне плохо. — Голосок был совсем слабенький.
Диана открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Собственная боль затопила ее всю целиком, словно в мозг, в ту его часть, что отвечает за любовь, сладкие сны и самые счастливые воспоминания детства, ей вживили электроды. Раскаленная белая игла впилась в самое чувствительное место.
Дочка стиснула ее ладонь слишком сильно. Как больно. Диана попробовала высвободиться, но Эмма только крепче сжала пальцы.
— Мамочка, прости, меня вырвало.
— Не волнуйся, детка. — Пол вставил в ванну затычку и пустил теплую воду. — Все будет хорошо, Эмма. Правда, мама?
Он посмотрел на Диану с выражением, в котором мелькнуло осуждение. Или ей показалось?
Она смогла лишь кивнуть и шевельнуть губами, как бы соглашаясь.
Часть вторая
Гроза
Утром и Диана, и Эмма обе чувствовали себя отлично. Ночью прошла короткая, но сильная гроза, напитав землю влагой. Диана разрешила Эмме пропустить уроки, но девочка все-таки пошла в школу. До конца третьего семестра оставалось три дня, и Эмме надо было сдать задание. Она написала рассказ об одной из своих кукол — Бетани Мэри Энн Элизабет, — чтобы прочитать его вслух перед всем классом.
В воскресенье Диана набрала на компьютере Пола текст рассказа, а в понедельник распечатала его крупным жирным шрифтом, чтобы малышке было легче читать. Бедная сиротка Бетани Мэри Энн Элизабет, говорилось в этой трогательной истории, жила в монастыре, пока ее не нашла и не удочерила Эмма, полюбившая ее всем сердцем. Из еды кукла предпочитала сухие фруктовые завтраки «Фрут Лупс». История заканчивалась словами: «Когда вырастет, она хочет стать мамочкой».
