rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля
- Сэр, господин директор, я, наверное…
Он резко бросается ко мне, смотрит непонимающе, щупает лоб, дотрагивается до моих щек.
- Гарри, ты что? Ты перегрелся? С каких пор я для тебя опять господин директор?
Его глаза совсем близко, в них беспокойство, взгляд встревоженный, совсем не властный, он смотрит на меня, и я вижу, что все, что меня так напугало, спадает с него сейчас, как шелуха.
- Просто ты здесь совсем не такой, - я пытаюсь объяснить ему все, о чем только что думал. - Это как-то неправильно, что я называю тебя по имени, на ты. Я просто только что об этом подумал. Ты здесь для всех именно господин директор - ругаешь, командуешь, они все тебя боятся. Ты для них сейчас - царь и бог. Герми даже за цветы боялась, ну, что ты будешь против. Хотя она безумно тебе благодарна. А я тут разлегся в твоей кровати, хотя ты просто можешь сдать меня мадам Помфри, не кормить меня с ложки, не возиться со мной.
- Это ты после общения с мисс Грейнджер так решил? - теперь в его взгляде недоверие и гнев. Не на меня. На нее.
- Нет, нет, что ты, - я пугаюсь за Герми, вдруг он больше ее ко мне не пустит? - Она тебя просто боготворит. Я только сейчас об этом подумал, когда услышал, как ты кого-то ругал через камин. И потом, я же боюсь тебя в мантии. Пожалуйста, пусть Гермиона приходит, это не из-за нее.
Я так волнуюсь, что начинаю дрожать - руки, плечи, губы. Холодно. Черт, опять эта температура. Ну, пусть он не заметит.
- Гарри, - говорит он, кладя руку мне на лоб и хмурясь, - какого черта ты забиваешь себе голову всякой ерундой? Мало ли на кого я там кричу через камин? На Хагрида я кричу, но это пока не помогает ему выйти из запоя. На Слагхорна, который разнюнился и оставил больничное крыло без зелий. На мадам Помфри, потому что она, вместо того, чтоб вызвать более квалифицированных колдомедиков из Мунго, сама чуть не залечила до смерти твоего друга вместе с Лонгботтомом. На бригадира ремонтников, который, вместо того, чтоб снести ветхую стену и строить заново, подпер эту ветошь лесами, которые сегодня обрушились практически мне на голову. Ты тут при чем? И как я могу отдать тебя мадам Помфри, если ты каждую ночь кричишь и зовешь меня, а иногда еще и говоришь что-нибудь такое, что мадам Помфри с легкостью упрячет меня в Азкабан, если позволит разыграться фантазии? И если кроме меня ни один не знает, как тебя лечить? И вообще, - тут он улыбается, - я не хочу тебя никуда отдавать. Я тебя вынес, как трофей, с поля боя. И кстати, у тебя опять жар. Думаю, оттого, что тебе в голову лезут глупости.
Я вздыхаю и смотрю на него уже виновато. Наверное, я псих после всего того, что было, у меня мгновенно меняется настроение. Вот интересно, что же я такое говорю во сне? Нет, не интересно, думаю, в бреду я говорю именно то, что не мог высказать во время ритуалов - умоляю его остановиться, прошу, чтоб он… Он как будто читает мои мысли и кивает, да, именно то, о чем я и подумал.
- Ну, я дурак, - признаю я, - извини. Давай тогда я выпью жаропонижающее.
- Знаешь что, - он вдруг хитро улыбается, глядя на мои дрожащие поджатые губы, - ты же не боишься моей магии, так что мы можем попробовать по-другому. Без плошек и отваров. Только ты должен мне доверять, хорошо? Ну, и если тебя не смущает количество пыли на мне в данный момент.
Я киваю, а он снимает свою рубашку, я отчетливо вижу на черной ткани все ту же пыль и следы извести, и расстегивает пуговицы на моей пижамной куртке. Что он собирается делать? Я, конечно, не боюсь, но мне страшновато…
- Не бойся, - говорит он, глядя на меня с улыбкой, - я так делал, пока ты был без сознания. Потерпи немного, тебе сейчас будет холодно, зато все сразу пройдет.
Как только я оказываюсь раздетым по пояс, я немедленно покрываюсь мурашками, у меня стучат зубы - температура поднимается очень быстро. Он прижимает меня к себе, я чувствую тепло его тела, разгоряченного беготней по Хогу этим жарким майским днем. Прижимает очень крепко, а его пальцы быстро пробегают по моему позвоночнику сверху вниз, и от них будто распространяется волна тепла. А еще он читает заклинание, продолжая гладить меня по спине одной рукой, а другой все так же удерживает, так, что мне не шелохнуться и не вырваться. Но я не хочу вырываться, потому что мне становится тепло - от его рук, его тела, от низкого голоса, нараспев произносящего непонятные тягучие слова, я утыкаюсь носом ему в шею, я перестаю дрожать, расслабляюсь. От него пахнет улицей, весной, разгоряченной кожей, нагретым камнем, пылью, что поднимается над строительными лесами. Мне уже спокойно, уютно, он уже не держит меня, а я продолжаю прижиматься к нему, позволяя ему гладить мои тощие лопатки, неспешно водить пальцами по выпирающим косточкам позвоночника. Пусть это длится вечно. Но все заканчивается, он укладывает меня обратно на подушки, укрывает одеялом, дотрагивается губами до моего лба. Я чувствую, как жар отступает. Мне очень хочется закрыть глаза.
- У тебя ЕЕ магия, да? - спрашиваю я, еле ворочая языком.
- Ну а чья же еще? Даже в службе Смерти есть свои плюсы. Подремли пока. Я хоть отмоюсь. Если хочешь, потом дотащу тебя до ванной. И будем пить чай. И можешь дальше мучить меня расспросами, хотя, я думаю, ты сегодня с мисс Грейнджер уже изрядно наболтался.
Проводит рукой по моим волосам, зарывается в мои непослушные лохмы, поднимается и уходит. А я, пожалуй, действительно, подремлю.
* * *
Ночью я внезапно просыпаюсь, не могу даже толком сказать, отчего, но мне кажется, я только что кричал. Но вот совершенно не помню, что же такое мне снилось.
- Гарри, Гарри, хороший мой, малыш, все прошло, все кончилось, тише, маленький, - шепчет он мне в самое ухо, прижимая к себе, пытаясь отогнать мой кошмар.
Я непонимающе моргаю со сна, в спальне еще темно, значит, сейчас глубокая ночь, ведь в мае рассветает очень рано. Но на столике у кровати уже горит свеча, так что я различаю его глаза - боль, тревога и опять эта вина…
- Этого больше никогда не будет, понимаешь? Не бойся, - продолжает говорить он мне, и мне даже кажется, что голос его немного дрожит.
Я просто обнимаю его за шею, раз я маленький, значит, мне можно, и говорю шепотом:
- Северус, все нормально, я даже не помню, что мне снилось. Гадость, наверное, всякая.
- Ты кричал.
Его голос больше не дрожит, он как-то сразу успокоился, удостоверившись, что я готов обнимать его даже после того, что мне приснилось. Если я кричал, вариантов мало - ритуалы или Волдеморт. Мы сидим в кровати, облокотившись на подушки, вернее, сидит он, а я опять на нем повис. Смешно и приятно. Я, бедный и замученный герой магического мира, наконец, нашел, в кого мне вцепиться… Он гладит меня по голове, точно, как будто я ребенок, которому приснился страшный сон.
- Гарри, - наконец говорит он, - может быть, тебе лучше избавиться от этих воспоминаний?
