Бетти Шарп - Эмбер
Он усадил меня обратно на солому и сел рядом.
— Ты не в порядке. Может, у тебя треснул череп. Я должен привести хирурга.
— Нет. — Я попыталась покачать головой, но движение вызвало головокружение. — Просто позволь мне пойти и лечь. До завтра я поправлюсь.
— Поправишься? Для лечения треснувшего черепа нужно нечто большее, чем повязка и народные средства.
Я подумала о хирурге, его стальных ножах, и начала бороться сильнее.
— Не нужно хирурга!
— Легче, — он заговорил мягко, как когда успокаивал паникующую лошадь. — Очень хорошо. Я не буду звать хирурга, но тебе нельзя сегодня спать. Удары по голове очень коварны. Ты можешь не проснуться.
Он сжал мою левую руку своими ладонями. Если его и посетила мысль о моем недостающем пальце, то вслух ничего сказано не было.
— Не молчи. Расскажи что-нибудь о себе.
— Зачем?
— Если мозг начнет опухать, речь станет нечленораздельной, и это покажет мне, насколько серьезно ты пострадала.
— Отлично! — Я попыталась говорить с раздражением, но он взял мою руку в свои, и это вызвало приятные ощущения. — О чем же мне рассказать?
— Начни со своего имени.
— Эмбер.
Я прокляла себя, едва услышала свой голос. Стоило назваться по-другому, но у меня не было наготове подходящего имени. Я никогда не давала Золушке имени. Когда люди говорили с нею, они обращались «госпожа», когда говорили о ней, звали ее «лушка». Я слыхала, что в других странах это слово было именем, но на нашем языке означало просто «она» или «ее».
К счастью, мое имя, кажется, ни о чем ему не говорило.
— Добрый вечер, Эмбер. Я — Риан.
Риан. Звучало как производное от Адриан. Большинство матерей в городе Монархов по крайней мере одного сына называли в честь принца, и каждый третий Адриан Джуст звал себя Йен или Риан в бесплодных попытках отличаться от других.
— Привет, Риан. А фамилия у тебя есть?
— Ничего примечательного.
Ах. Он — просто конюх Адриан Джуст. Как заурядно. Не то чтобы мне было чем похвастать. Я была Эмбер, дочерью извозчика, а теперь я — Эмбер ведьма. Когда речь зашла об именах, оказалось, что нас называли без особого воображения, не перебирая вариантов.
— Так ты грум принца, да?
— Я объезжаю лошадей и натаскиваю гончих во дворце… — он оборвал себя и поджал губы. — Ты выводишь меня на разговор, в то время как должна говорить сама. Если не хочешь рассказывать о себе, тогда поведай мне какую-нибудь историю.
Риан провел большим пальцем по моей руке, и я почти тотчас же сдалась. Поведала ему историю, услышанную от ведьмы-травницы, живущей за городом. Она повествует о начинающей ведьме, которая скрывала свой лесной коттедж под иллюзией таким образом, что любого человека, оказавшегося рядом, охватывало чувство, будто перед ним вдруг возник домик мечты.
Ведьма с удовольствием колдовала, пока двое жадных детей не наткнулись на ее поляну. Она разорили родителей своей невероятной прожорливостью и теперь блуждали по лесу в поисках мелких зверьков и крупных насекомых, чтобы удовлетворить ненасытный аппетит.
Когда маленькие обжоры увидели дом ведьмы, он показался им сделанным из леденцов и пирогов, ведь они думали только о еде. Собиравшая тем временем травы ведьма вернулась, и обнаружила двух маленьких монстров, вгрызавшихся в ставни, как пара бешеных белок. Она оттащила их от дома и показала истину, скрытую чарами.
Ведьма предложила излечить их от противоестественного голода, но они сбежали в лес, чтобы наверняка избежать такой судьбы. Сбежали, но вернулись в полнолуние, когда лунный свет защищал их от волшебства. Они разрубили ведьму на куски, приготовили в ее же собственной печи и съели.
Риан рассмеялся.
— Кажется, я слышал несколько иную версию этой истории. С другим злодеем и более счастливым концом.
— О, но здесь тоже счастливый конец, — ответила я, улыбаясь, несмотря на болевшую голову.
— Неужели?
— Да. Жадных детей потом съели медведи.
Он поднял бровь:
— Какое облегчение.
— Ты смеешься надо мной?
— Ничуть. Я тобой любуюсь.
Возможно, я томилась от одиночества сильнее, чем считала, потому что засмотрелась на губы Риана, пока он говорил, и подумала, какие они на вкус. Я знаю, что глупо было растаять перед первым же мужчиной, проявившим ко мне доброе отношение, но ничего не могла с этим поделать. Скорее всего, я ушиблась сильнее, чем думала.
Резкий щипок над запястьем вернул меня в реальность.
— Ой! Зачем ты это сделал?
— Ты засыпала.
— Нет. Я просто задумалась.
— О чем?
Я покраснела. Черт возьми, я покраснела! Я не краснела с тех пор, как была ребенком, но покраснела от мысли, что кажусь ему привлекательной. И правильно, в такой ситуации это естественно. Я была грязной, контуженной, покрытой кроваво-пепельными остатками заклинаний, превращавших меня в Золушку. Он оказался первым интересным мужчиной, который обратил на меня внимание за долгие месяцы. Только во мне не было ничего привлекательного. Он думал, что спас мне жизнь.
— Н-ни о чем.
Он встретил мой взгляд и улыбнулся. Мне нравилась его улыбчивость. Он поднес мою руку к губам и медленно поцеловал ладонь, задержав губы на моей коже достаточно долго, чтобы я не сомневалась в значении этого поцелуя или объяснила его простой добротой. Я закрыла глаза, смакуя тепло губ мужчины.
— Ай! — Я отдернула руку и уставилась на отпечаток его зубов на ладони. — Ты меня укусил!
— Ты засыпала, Эмбер.
— Нет. Ты поцеловал мою руку. Я смаковала ощущение.
— Да неужто?
Я выпятила подбородок.
— Вот именно!
— Даже несмотря на то, что я грубый, злобный мужик, воспользовавшийся состоянием девушки, у которой, возможно, проломлен череп?
Я рассмеялась.
— Как раз потому, что ты грубый, злобный мужик. Очарование и совершенство переоценивают.
— В таком случае…
Он поцеловал меня. Не мягко, как следовало, учитывая мое положение. Он поцеловал меня настойчиво, и мне это понравилось.
Когда он попытался оторваться от моих губ, я открыла рот и соблазнила его на более глубокий поцелуй. Ушиб на моей голове пульсировал в такт участившемуся пульсу. Меня это сейчас мало волновало.
Мои веки затрепетали и закрылись, когда он поцеловал меня еще глубже.
— Ай!
Риан укусил меня за губу. Я сурово зыркнула на него, а он, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, сказал:
— Снова закрыла глаза!
— Люди, когда целуются, закрывают глаза!
— Предпочитаю, чтобы мои были открытыми.
Я с отвращением покачала головой:
— Ты наслаждаешься видом веснушек вблизи?
