Любовь цвета боли 2 (СИ) - Жилинская Полина

— Обязательно так и сделаю. Спи, давай.

Глава 7

Макар

Заезжаю во двор дома, в котором находится квартира малышки, паркуюсь и выхожу из машины. Разминаю затекшие шею и плечи, запахиваю плотнее пальто, прячась от прохладного ветра. Изнывающие от скуки бабушки у подъезда заметно оживляются. Сканируют полным подозрения взглядом вначале автомобиль, а затем и меня.

Вот удивительный народ — люди преклонного возраста. Полчаса как дождь прошел, с крыш течет, лужи чуть ли не по колено, а они сапожки резиновые надели, под зонтами спрятались и уже на сторожевом посту.

— Добрый вечер, дамы, — здороваюсь, проходя мимо.

— Добрый.

— А вы это, позвольте-ка узнать, к кому? — приспускает с носа очки бабуля, сверля меня подозрительным взглядом исподлобья.

Авторитетный жест, ничего не скажешь. Сразу понятно, кто главарь «банды».

— Я в тридцать вторую, — отвечаю и уверенно двигаюсь к двери в подъезд.

— Ха, что творится, Людка, — слышу за спиной. — У нашей-то тихони вон, сколько ухажеров нарисовалось, и все как на подбор, на танках своих ездят. Понаставят, а ты как хочешь, так и обходи.

Так, это уже интересно. Торможу и возвращаюсь.

— А вот с этого момента, милые дамы, подробнее, пожалуйста.

— Так а что «подробнее»? Приезжает один, уже второй раз, между прочим. Вон, в последний раз на клумбу мою наехал. Так я его палкой и согнала, — тычет пестрым зонтом в сторону клочка земли, усаженного отцветшими цветами.

— Может, муж бывший?

— Витька? Не, не он это. Того подлеца мы хорошо в лицо знаем, — уверенно заявляет вторая. — Тот, что приезжал, чем-то на тебя похож.

— Это чем же?

— А ты кем Оленьке приходишься? — с подозрением интересуется миссис Шерлок с весомым авторитетом в виде зонта наперевес.

— Надеюсь, что будущим мужем.

— Замуж хочешь позвать? — всплескивает руками вторая.

— Уже, — киваю, — но для начала нужно разобраться с остальными претендентами. Так что там за молодчик приезжал?

— Бандюган какой, не иначе, — понизив голос до зловещего шепота, уверенно заявляет бабушка. — Я этот сорт людей за версту чую. На большой черной машине, как у тебя. Высокий такой, дерганый, всё высматривал что-то да браслет нервно на руке крутил.

— Очень интересно. А с чего вы решили, что он бандит?

— Как с чего? Морда у него бандитская. Деловой весь, ни здрасьте тебе, ни до свидания. Клумбу вон мою исколесил, зараза. Разве нормальные интеллигентные люди ведут себя так по отношению к чужому труду?

— Понятно, — вздыхаю слегка разочарованно. — А номер машины случайно не запомнили?

— Не запомнили, а записали! — снисходительно улыбается бабулька в очках. — Через нас столько информации, сынок, проходит, что уж всего и не упомнишь, всё фиксировать нужно. У нас недавно продуктовый ларек вон там, за углом, вскрыли, всю выручку вынесли, так мы теперь всех подозрительных личностей на карандаш берем. А то знаешь, сегодня ларек, а завтра и квартиру обнесут, ироды.

— Всё правильно, в наше время осторожность точно не помешает, — киваю, стараясь сохранять серьезное выражение на лице.

До чего же милые дамочки. Просто кладезь нужной информации с развитыми дедуктивными способностями.

Я практически уверен, что только по уровню моего загара они уже составили мой портрет, изучили родословную, подсчитали состояние, припрятанное в одном из швейцарских банков, и дали имена нашим еще не рожденным с Олей детям.

— Так, сейчас, — листая тем временем потрепанный блокнот, выуженный из сумки, приговаривает бабуля. — Какого числа это было, Люд, не помнишь?

— Помню, конечно! Такая суматоха была. В тот день еще Валька с четвертого газовщиков вызывала, второго это было.

— Ага, вот, нашла. Вспомнила! Меня еще удивило, что машина вся грязная и номер заляпан, хотя погода вроде сухая была. Сейчас я тебе запишу.

Пока бабулька старательно выводит цифры на клочке бумаги, иду к машине и достаю из бардачка визитку. Возвращаюсь к старушкам и протягиваю визитку авторитетной даме с зонтом.

— Если вас не затруднит, сообщите, как только он снова появится. В долгу не останусь. Вся надежда только на вас.

Те согласно кивают, старательно пряча смущенные улыбки. Забираю из рук бабушки записку и иду к подъезду.

— Эх, Олька-то наша какого холеного мужика отхватила, — слышу за спиной.

— И не говори, Валя. И на бандюгана совсем не похож…

Все-таки девочки — они в любом возрасте девочки.

Перешагивая по две ступеньки, поднимаюсь на нужный этаж, открываю дверь и вхожу в квартиру. Плохо, конечно, что без разрешения хозяйки, но иначе наша поездка в Италию, о которой так мечтает малышка, перестанет быть сюрпризом. Снимаю обувь и направляюсь прямиком в гостиную, где Ольга хранит документы.

Присев на корточки, выдвигаю нижний ящик напольной длинной тумбы, на которой стоит плазма. Моему взору открываются ровные ряды тонких папок. Всё-таки Ольга до мозга костей перфекционист. Всё сложено листочек к листочку, рассортировано, папки подписаны аккуратным красивым почерком. Сгребаю всё и иду к дивану. Мне везет, и в третьей на очереди папке я нахожу то, что мне нужно. Достаю загранпаспорт и складываю всё как прежде, подхожу к ящику. Присев над ним, замечаю, что дно уложено неровно. С одной стороны тонкий лист фанеры явно не вставлен в пазы. Откладываю папки ровной стопкой на пол и пытаюсь вставить дно на место, но что-то под ним мешает это сделать.

Иду на кухню. Пошарив по шкафчикам, достаю нож и возвращаюсь в гостиную. Осторожно поддеваю низ ящика и, просунув пальцы в образовавшийся узкий зазор, тяну вверх. Вижу завалявшуюся папку, достаю ее и откладываю в сторону. Наконец закончив, раскладываю всё по местам.

Беру ту самую пропажу и уже собираюсь положить ее к остальным, но замираю в смятении, пытаясь понять, что меня смущает. Разворачиваю папку титульной, прозрачной стороной и вчитываюсь в текст первой страницы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Цепенею, буквы буквально плывут перед глазами. Иду к дивану, потому что не доверяю своим ногам, которые, кажется, вот-вот подкосятся.

Медленно оседаю на диван, держа перед собой досье.

Досье на меня.

Возраст, полное имя, где родился, воспитывался, какой недвижимостью владею, бизнесом. И это только первая страница. Ослабляю узел галстука и переворачиваю страницу. Бегло пробегаю глазами, листаю дальше и дальше. Пока не натыкаюсь на банковскую карту, ту самую, которую потеряла Оля.

Накрывают воспоминания о том дне. Женские слезы, испуганный взгляд, неподдельная тревога и волнение.

Медленно обвожу взглядом пространство светлой комнаты, где в каждой мелочи угадывается присутствие хозяйки. Замираю, прикрыв на мгновение глаза. Пусть мои догадки так и останутся догадками. Не может моя светлая девочка, моя Оля…

Плевать на деньги, куда бы она их ни потратила, если это действительно так… Но зачем врала?

Какого черта у нее в квартире делает эта папка? Откуда?

Достаю телефон из кармана брюк и набираю номер.

— Возьми человека и езжайте на квартиру Ольги Викторовны, — говорю тихим безэмоциональным голосом Мише, дежурящему сегодня с Ольгой в больнице. — И да, Оля ничего не должна знать.

Снова беру в руки папку и принимаюсь внимательно, с холодной головой изучать ее содержимое. Через полчаса детального анализа откидываюсь на спинку дивана, откладывая досье в сторону. Информация в папке, должен признать, крайне содержательна. Биография, на каких мероприятиях появлялся, в чьем сопровождении, близкий круг друзей, с кем поддерживал связи, с десяток моих фото в разных локациях. О бизнесе информации мало, лишь перечень активов и недвижимости, что наталкивает на мысль, что цели принести урон моему делу не было, даже если предположить, что всё же Олю кто-то нанял с определенной целью.

Настораживает лишь информация, связанная с аварией, в которой пострадал Назар. На первый взгляд кусок карты с места ДТП как-то не вписывается в общую картину. Но откуда оно, черт возьми, взялось у нее? И при чем здесь вообще мой брат?