Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Как будто он находит это зрелище забавным.

Лайл, Дикарь и Коса окидывают их холодными, беглыми взглядами.

— Интересно, что тебя так разозлило? — голос моего отца слегка задумчивый, но улыбка говорит, что он точно знает, что это было. — Какой позор, — он бросает взгляд на членов Совета. — Думаю, мы все можем согласиться, что он не подходит для своей должности.

Срань господня, это происходит на самом деле.

— Уж такого я от тебя не ожидала! — восклицает королева волков, ее многочисленные ожерелья в виде полумесяцев тихо позвякивают, когда она указывает на моего льва. — Ты меня очень разочаровал, Лайл.

Мой отец достает коричневую папку, в которой больше сотни страниц печатного текста.

— Мы нашли много интересного о твоем пребывании в Блэквотер, Лайл. Ваш предшественник это скрыл, Ваше Величество, — он склоняет голову перед королем кошачьих, чьи дерзкие губы презрительно кривятся. — Но теперь все тайное стало явным. Все твои необычные диагнозы и проблемы с бешенством.

— Его должны были усыпить, — безэмоционально предполагает король драконов. — Его нужно обследовать… конечно, не его собственной командой. А психиатрами Совета.

Королева птиц царственно кивает, демонстрируя осанку некогда успешной балерины.

— Если ему нужно вернуться в Блэквотер, значит, так тому и быть.

Все происходит слишком быстро. Обсуждения не будет. Никакой справедливости.

Лайл мечется взад-вперед, бока ходят ходуном от тяжести дыхания, он шипит на барьер, на собравшуюся группу людей, не слушая и не понимая, о чем идет речь. Как будто его здесь вообще нет. Его анимус находится в режиме полной защиты… в сочетании с брачным инстинктом. У него нет возможности защититься от обвинений моего отца. Он лишь подтверждает их правоту.

Мой отец протягивает охране вторую пачку скрепленных бумаг, чтобы они могли видеть сквозь магический барьер.

— У нас есть одобренный Советом ордер на арест Лайла Пардалия, Дикаря Фенгари и Аурелии Аквинат. Мистер Фенгари не должен был поступать в эту школу, потому что он преступник и должен быть возвращен в тюрьму Блэквотер. Мисс Аквинат, конечно же, должна была вернуться в Змеиный Двор для казни. Я также заберу студентов-змей, которых удерживают в школе вопреки законам Совета. Пора что-то менять в этой школе.

Члены Совета кивают в аристократическом согласии.

Дикарь склоняет голову набок, очевидно, прислушиваясь. Я немного удивлена, но из всех моих суженых мой волк всегда был одним целым со своим анимусом. Они никогда не боролись друг с другом за доминирование.

Рубен смотрит на Дикаря и кивает.

— У нас были проблемы с Дикарем Фенгари. Я знаю его с детства, и он ничуть не изменился. Обычным людям небезопасно находиться рядом с ним.

Для меня это звучит как предательство. Рубен был тем, кто тренировал Дикаря. Предположительно, помогал ему все это время.

— Никто из них не пойдет добровольно, — предупреждает Рубен.

Королева хищных птиц встряхивает густыми светлыми локонами и говорит:

— Что ж, повезло, что мы пришли подготовленными. Мейс?

— Так и есть, Ваше Величество, — он благосклонно кивает и указывает на что-то позади себя. За остальными машинами припаркованы еще две. Бронированные грузовики военного образца, обшитые сталью и обсидианом. Достаточно большие, чтобы при необходимости вместить медведей.

Достаточно большие, чтобы вместить костеплета, льва и волка.

— Коса? — окликает королева волков Великого Белого, который ледяным айсбергом застыл рядом с Дикарем. — Мне кажется, он не совсем с нами.

— С таким же успехом мы могли бы отвезти акулу в психиатрическую лечебницу, — мрачно говорит король драконов. Затем он обводит взглядом подъездную дорожку. — Где директриса? Почему она не встречает нас у ворот?

— Подозреваю, прячется, — говорит мой отец, как будто ему действительно грустно из-за этого. — Какой позор. Я хотел, чтобы она была здесь на встрече выпускников. Подумать только, я нашел твоего давно потерянного друга, Лайл. Мы приложили немало усилий, но в конце концов нашли его. Все ради нашего расследования и, конечно, в качестве свидетеля. Он очень хочет с тобой повидаться. Считай это небольшим прощальным подарком от меня.

Мы все замираем, когда крыша третьего джипа откидывается назад и вниз. На пассажирском сиденье появляется широкополая шляпа цвета хаки, а за ней — рыжая борода и хитрый блеск черных глаз, которые пробирают меня до глубины души.

Он намного старше, чем когда я видела его в воспоминаниях Лайла, но я бы узнала Фрэнка Ульмана где угодно из-за того, что он сделал с моей парой и его семьей.

Очевидно, он не умер в тот роковой день, когда Лайл освободился из его так называемого заповедника.

Ульман поднимает винтовку в руках и говорит голосом, похожим на голос старой, мертвой твари:

— Привет, Лайл.

Я кричу, но, конечно же, мой крик больше похож на сдавленный писк.

Мой лев замирает, а потом издает оглушительный рев, от которого все вздрагивают. Затем он делает то, что удивляет даже меня, ведь я видела все его воспоминания. Он подкрадывается к магическому барьеру и просовывает сквозь него лапу. Плоть шипит, и в воздух поднимается дым.

Я ахаю, не веря своим глазам, но Лайл не останавливается. Он продолжает медленно идти сквозь барьер, как будто не чувствует боли. Как будто ему все равно, что его шкура буквально плавится на мышцах.

Его лапа прошла насквозь. Затем настала очередь головы.

В воздухе витает дым и запах горящего меха и гривы. Лайл шипит, рычит, обнажает клыки, но не останавливает своего наступления. И не сводит глаз с моего отца.

Сама земля дрожит.

В этот момент я ненавижу то, чем мы являемся. Я ненавижу то, что брачный инстинкт Лайла заставляет его совершать безумные поступки. Вынуждает его калечить и мучить себя ради меня. Меня тошнит, я блюю, выплевывая содержимое желудка на траву.

Титус делает пару шагов вперед, как будто хочет рассмотреть получше.

— Свято дерьмо! — кричит Рубен. — Он собирается пробить щит! Всем назад!

— Передайте мне обсидиан! — гремит король кошек. Он не дожидается, пока генералы-змеи передадут ему цепи, он просто выхватывает их из рук с помощью телекинеза.

Кажется, что все происходит в замедленной съемке.

Наэлектризованный драконий щит колеблется в последней попытке сохранить стабильность, прежде чем рассеяться, как дым, в ничто.

Но они не знают, что обсидиан не действует на Лайла.

Король кошек набрасывает обсидиановые цепи на огромного льва, но они соскальзывают с него, когда он прыгает не на Фрэнка Ульмана, а на Мейса Нагу.

Раздаются выстрелы.

Прямо. В. Мою. Пару.

Ярость бурлит в моих венах со взрывной силой.

Зияющая пасть древней, первобытной тьмы, которая всегда манила меня, распахивается внутри моего тела.

И я с радостью погружаюсь в нее.

Я взрываюсь с неистовой, дикой силой.

Моя анима рычит, и я становлюсь не человеческой женщиной, а всего лишь Региной-Костеплетом, спасающей своего суженого. Только скорость, клыки и чистая, кровожадная месть, одержимая единственной, смертельной целью.

Тело моего орла со взрывной силой перекидывается во рту Титуса. Трещат кости, и что-то падает подо мной, но мне плевать. Титус отшатывается, и я освобождаюсь.

Моей самой быстрой форме для достижения максимальной скорости требуется всего три шага. Самое быстрое наземное животное на Земле.

Через несколько секунд я уже на подъездной дорожке.

Раздаются крики и вопли, но я ничего не слышу. Я слышу только рев своей пары. Я слышу только зловещий зов смерти.

Глава 76

Дикарь

Жажда крови звучит в моих венах древней священной песней, но мой разум моментально приходит в смятение, когда в воздухе раздаются выстрелы.

Мой брат-лев падает на землю, когда объединенная кошачья и драконья магия отбивает его атаку. Обсидиановые цепи и пули в его груди и боку, конечно же, ничего не делают.