Кристи Бромберг - Управляемые
— Мы как раз повернули за очередной поворот на той извилистой дороге, по которой ехали. Там стоял лось, и Макс свернул в сторону, чтобы не столкнуться с ним, — я слышу, как Колтон втягивает в себя воздух, уже догадываясь, чем всё закончится. — Мы вылетели на встречную полосу, и шины захватили край обочины, потому что Макс слишком сильно вывернул руль, уворачиваясь. Не знаю. Всё произошло так быстро, — я вновь содрогаюсь, и Колтон крепче сжимает вокруг меня руки, как будто их сила может предотвратить неизбежное. — Я помню, как увидела первые деревья, когда мы перелетели через край дороги и стали падать в овраг. Помню, как Макс матерился, и это было странно, потому что он редко ругался, — мой желудок подымается к горлу, в то время как я вспоминаю чувство невесомости, когда автомобиль оторвался от земли и, увлекаемый центробежной силой, крутанул меня как тряпичную куклу, падая вниз. Я вытираю рукой одинокую слезинку, что скатывается из уголка моего глаза. Качаю головой. — Я уверена, ты не хочешь всего этого слышать. А я не хочу разводить сырость в наш вечер, — чувствую, как он отрицательно мотает головой, которая покоится на моём плече. Его руки крест на крест обёрнуты вокруг моих плеч, и я поднимаю ладони, цепляясь за них пальцами.
— Нет, пожалуйста, продолжай, Райли. Я очень ценю, что ты делишься этим со мной. Позволяешь мне узнать и лучше понять тебя.
Может, если я откроюсь ему, он будет чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы, в свою очередь, рассказать мне о своём прошлом. Это моё подсознание подсказало мне всё рассказать ему?
Я надеюсь, что он ответит на подобное подобным? Пару секунд я размышляю над этим и понимаю, что, так же, как я надеюсь на это, реально другое — в первый раз за долгое время рассказывать об этом мне легче.
Прежде чем продолжить, я делаю судорожный вздох.
— Следующее что я помню — как пришла в себя. Уже темнело. Солнце перевалило за гребень горы, и мы оказались в тени глубокого оврага, куда свалились. Запахи — о, мой Бог — они были чем-то, что я никогда не забуду и всегда буду связывать с тем днем. Смесь вытекшего бензина, крови и разрушения. Мы были на самом дне оврага. Машина лежала боком, я оказалась выше, а Макс ниже. Автомобиль был искорёжен. Мы столько раз перевернулись, что внутренне пространство смялось и уменьшилось в два раза. И я слышала Макса. Звуки, которые он издавал, пытаясь дышать, чтобы жить, были ужасны, — я содрогаюсь, вспоминая их, они до сих пор слышны в моих снах. — Но звуки говорили о том, что он жив. И какое-то время, в первые моменты, когда он очнулся, он держал меня за руку, пытаясь сдержать страх от того, что приходишь в сознание в том аду, в котором мы оказались.
— Тебе нужна минутка передохнуть? — спрашивает Колтон, нежно целуя меня в голое плечо.
Я отрицательно качаю головой:
— Нет, я бы хотела поскорее закончить.
— Хорошо. Не торопись, — мурлычет он, и мы продолжаем свой путь.
— Я запаниковала. Мне нужно было позвать на помощь. И только когда попыталась пошевелиться, чтобы отстегнуть ремень безопасности, почувствовала боль. Правая рука не двигалась. Явно была сломана в нескольких местах. Я вынула левую руку из руки Макса и попыталась ею отстегнуть ремень, но его заклинило — как потом показало расследование, по странной причуде производителя металлический разъём в механизме заблокировался от столкновения. Помню, как посмотрела вниз и почувствовала себя как во сне, когда поняла, что вся в крови. Голова, рука и вся нижняя часть туловища просто кричали от боли, такой сильной, что я предпочла бы умереть, только не испытывать её вновь. Было больно дышать. Двигать головой. Я помню голос Макса, бормочущий моё имя, и я взяла его за руку в темноте. Я сказала ему, что собираюсь позвать на помощь, и что он должен держаться. Что я люблю его. Потом взяла осколок стекла. Пыталась использовать его, чтобы разрезать ремень, но всё кончилось тем, что я поранила ладонь и ткнула себя в живот. Это было ужасно. От боли я периодически теряла сознание. А когда приходила в себя, ослепляющая паника пробивала меня снова и снова.
Мы доходим до дома Колтона, я смотрю на Бакстера, энергия которого кажется неиссякаемой. Колтон садится на нижнюю ступеньку крыльца и тянет меня вниз, чтобы я села рядом с ним. Кончиками пальцев я вырисовываю на песке бессмысленные фигуры.
— Ночью было холодно, темно и страшно. Когда же от рассветного солнца небо стало светлеть, дыхание Макса стало тяжелым, поверхностным и редким. У него было очень мало времени. Всё, что я могла — держать его руку, молиться за него, разговаривать с ним и повторять, что всё будет хорошо. Говорить ему, как я его люблю. Через несколько часов он умер, — я провожу ладонью по щеке, убирая навернувшиеся слёзы, которые пытаются стереть из моей памяти образ Макса, когда я видела его в последний раз. — Я была на краю. Теряла силы от потери крови, чувствовала, что с каждым часом слабею, и мне становится всё хуже. И всё это в комплекте с паникой. Я была в ловушке, и чем дольше оставалась в машине, тем больше ощущала, как она смыкается вокруг меня.
— К вечеру второго дня клаустрофобия почти задушила меня, и я совершенно потерялась. Я не могла больше вынести боль и чувство поражение, и металась в страхе и гневе, и с вызовом, что всё же не хочу умирать! Эти мои движения каким-то образом выбили из приборной панели мой сотовый, застрявший в ней, когда машина кувыркалась по склону. Телефон упал передо мною на пол, — я глубоко вдыхаю, вспоминая, как эта ситуация заставила меня собрать все мои силы, каждую крупицу решимости, чтобы я сосредоточилась и смогла заполучить телефон. Мой спасательный круг. — Мне казалось, на то, чтобы поднять его, ушли часы, и когда я всё-таки включила его, связи не было. Я была опустошена. Начала орать что-то бессмысленное в пустоту, и тут в голове моей что-то щёлкнуло — я вспомнила историю, которую слышала в новостях. О том, как пропавших туристов нашли по ping-сигналу (прим.перев. сокращение от Packet Internet Groper — отправитель пакетов интернета — программа, используемая для проверки доступности адресата путем передачи ему специального сигнала и ожидания ответа) мобильного телефона, несмотря на то, что сеть не ловилась. Я знала, что из-за моего отсутствия сегодня утром на работе кто-нибудь позвонит Хэдди, и механизм поисков запустится. Она человек, который сразу забеспокоится, тем более она знала, что утром у меня была назначена важная встреча, которую я бы ни за что не пропустила. И я посчитала, что, возможно, нас ищут и смогут отследить мой телефон и определить наше местоположение. Шансы такого исхода были очень малы, но это была моя единственная надежда, — кончиком большого пальца я прикасаюсь к своему кольцу. — И я уцепилась за эту надежду, и одной моей мыслью было — только бы это сработало.
