Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна

— Чем же здесь она намекает? — мужчина приблизил лицо к изображению.

Линда сдержалась, чтобы не расхохотаться. Он вдруг на миг растерял всю свою важность и стал походить на обыкновенного человека. Эта мысль так удивила девушку, что она решила продолжить:

— Фараон держит в своих руках лук с натянутой тетивой и приготовленной к выстрелу стрелой, а его царица сидит совсем близко…

— Ну? — спросил мужчина нетерпеливо.

— Женщина обнажена… — наталкивала она его на догадки.

— Так жарко там, климат же такой… — настаивал он и вдруг, смерив её оценивающим взглядом, тонко улыбнулся. — Иногда сцена охоты — это просто сцена охоты, а не выдумки одиноких женщин.

В лицо Линды кинулась краска, и она пару раз глубоко вздохнула, чтобы не сказать что-то опрометчивое или обидное.

— Царица и особо приближённые к ней женщины, а также жёны важных сановников и жрецов никогда не были обнажены, это считалось дурным тоном: показывать голое тело — удел служанок, наложниц, крестьянок и прочих низших слоёв населения, тело же царицы должно быть покрыто, даже если это будет тончайшая ткань, царица могла предстать обнажённой только в случае исполнения супружеских обязанностей, — объяснила она.

— Так просто? — он немного смутился, хотя изо всех сил старался не показывать виду. — А лук — это?.. — мужчина не решился задать вопрос вслух.

— Да, то, о чём вы подумали, — без тени улыбки ответила девушка.

— Очень метафорично, — проговорил он примиряюще и приподнимая уголки губ в лёгкой улыбке, отчего морщинки возле глаз стали заметнее.

— Это Древний Египет, хотя в массе своей народ был намного проще, — Линда немного расслабилась.

Он посмотрел на часы, а потом на неё, подавая ладонь.

— Барон фон Бинц, — представился мужчина, — можно просто Фредерик.

— Линда, можно просто Линда, — в ответ она пожала руку, съязвила, не удержавшись, и поправила выпавшие кудряшки из причёски.

Барон поднял бровь, как будто чему-то удивившись, но тут же произнёс:

— Надеюсь на встречу, — и не дожидаясь её ответа, вышел.

— Ага, — развернулась девушка к своим бумагам, пробормотав, — бегу, и волосы веют на ветру.

Она никогда не могла объяснить самой себе иррациональный страх перед слишком идеальными людьми: красивыми, умными, успешными, список можно было бы продолжать бесконечно. А этот был… безупречен: начиная внешним видом и заканчивая манерами, а его разговор выдавал в нём человека независимого и, видимо, того, кого он и называл «господами» и «хозяевами». Линда попыталась выкинуть случайную встречу из головы и сосредоточиться на своих исследованиях.

Работа захватила всё её внимание. Травы, которые собирали жрецы для бальзамирования и мумифицирования, были весьма специфичны и точно подобраны для таких процедур. Да и вообще, они знали намного больше, чем можно себе вообразить при первом знакомстве с этим вопросом. Многолетние наблюдения, ошибочный и удачный опыт людских поколений или чудо, как в том мифе, в котором Анубис даровал жрецам способы излечения от многих болезней, помогли найти лекарства, составить точный рецепт посмертного сохранения тела?

— О, да, Великий Тёмный, — прошептала она, пребывая всё в таком же настроении. — Снизойди до сегодняшнего вируса, даруй рецепт…

Её это немного рассмешило, и, уже было разложив перед собой документы и намереваясь приступить к своим обязанностям, она отвлеклась: Линду вновь потревожили. В зал вбежала взволнованная Кэт. Она подкатилась к подруге, как мячик, и долго не могла отдышаться.

— У Смита такой переполох, Линда, — она всплеснула руками и схватилась за сердце, — прибыл тот важный хрен, помнишь, я вчера тебе о нём говорила? Смит рвёт и мечет, он требует тебя.

Девушка почти что стонала. Собрав все бумаги и документы, она всучила их Кэт.

— Я очень хочу получить место в этом проекте, это единственный шанс попасть в Египет, — проговорила Линда, впрочем, не надеясь, и прошла к кабинету начальника.

Смит был типичным начальником, он старался угодить всем: своему шефу подлизывал зад, мог подставить работников, если свой горел, но, в общем и целом, своих подчинённых старался не обижать. С маленькими бегающими глазками, большим носом и пухлыми губами, он производил впечатление обидевшегося уродливого ребёнка, нашкодившего, но всеми силами пытающегося это не показывать и несправедливо, по его мнению, наказанного. Также у него, как у типичного, среднестатистического шефа, были свои любимчики и изгои. Вот к одним из немногих последних Линда относила и себя. При любых внештатных ситуациях в первую очередь за объяснениями шли в её отдел, бельмом маячивший на глазу начальства. Нетипичные задачи, возложенные на сотрудников, не укладывавшиеся в профиль музея, но спонсируемые грантом, раздражали мистера Смита, а в большей степени злило то, что девушка отчитывалась о результатах напрямую грантодателям, но в его руках была власть дисциплинарная, и «жалил» он ей точно в цель, отвлекая от исследовательской работы, заваливая девушек канцелярской работой, заставляя оттачивать свой эпистолярный стиль в написании многочисленных, никому не нужных отчётов, большую часть которых Мэри с сильно недовольным выражением лица еженедельно безжалостно скармливала шредеру.

«Могло быть и хуже», — с этими мыслями Линда вошла в помещение, по привычке не стуча.

Кабинет Смита представлял собой неуютное, лишённое индивидуальности, безвкусно обставленное место типичного босса средней руки: ничего личного, портреты историков за спиной, пустой стол с письменными принадлежностями и гербовой печатью для документов, сейф, шкаф с книгами. Те были нужны скорее для проформы, чем для чтения. Кресло, удобное как раз для того, чтобы просидеть в нём всю свою сознательную жизнь, мягкое в меру, ровно настолько, чтобы не заработать геморрой, а на склоне лет, как положено, беззаботно уйти на пенсию с хорошим денежным вознаграждением.

«Но ему ещё рано, — с тоской подумала Линда про себя и тут же добавила, — крови он мне успеет попить основательно».

— Миссис Портер, — слишком любезно, слишком для того, чтобы исследовательница успела напрячься.

«Та-а-а-ак…» — протянула про себя девушка.

— Присаживайтесь, — проговорил шеф и кивнул ей на кресло, стоящее рядом.

Они молча посмотрели друг на друга. Пальцы начальника нервно отбивали чечётку по гладкой, без намёка на пыль столешнице.

— Что-то случилось, мистер Смит? — спросила Линда, решившись заговорить первой, не в силах оторваться от вида бешеной пляски его слегка опухших пальцев по отполированной лаковой поверхности.

— Случилось, Портер, — всю любезность как ветром сдуло, он вскочил и посмотрел на дверь, — у нас очень важный человек, — он почему-то при этих словах показал на потолок, разумеется, не его имея в виду. — Мне предлагается проект, — он смолк, понимая, что что-то не то сказал, а Линда прекрасно знала, куда уходят представительские расходы их грантов, но молчала, — нам, разумеется, предлагается, миссис Портер…

— К чему все эти расшаркивания, Смит, — не выдержав, проговорила Линда, — скажите уже напрямую.

— Вы мне… это… — Смит вскочил с офисного кресла и вперился бешеным взглядом в девушку. — Помолчите, то, что выбрали Вас, ещё ни о чём не говорит: ни об уме, ни о таланте… Любите зубоскалить, вот и на последней конференции заприметили Вас, Ваш проект…

— Вы вызвали меня к себе, чтобы оскорблять? — холодным тоном произнесла Линда и встала с мягкого кресла.

— Разумеется, нет, — в глазах метнулась тревога, его тон смягчился, а на лице появилось подобие улыбки, — я прошу… — он запнулся, как будто пытался протолкнуть в себя позавчерашний пудинг, — прощения, — шеф покраснел и сел обратно за стол, руками показывая на то, чтобы и она опустилась, что девушка и сделала.

— Вы мне объясните, что происходит? — теперь и Линда начала переживать, глядя на неподдельную обеспокоенность начальства.

— Нам предложили проект, тема не совсем профильная, но как специально под твой научный проект — медицина, бальзамирование и мумификация в Древнем Египте, уж не знаю, чем Вы так вдохновили тех, кто даёт под это колоссальный грант, но это Египет…