Шахразада - Соперница Аладдина
Главная дорога растеклась в ухоженную обширную площадь у ворот – за ними лежал город, а путников встречали хмурые взгляды стражи. Видно было, что стены домов ухожены и белы, горожане похожи на обитателей любого другого города: болтливы, суетливы, озабочены, беспечны…
«О, сколько раз я видел все это! И отчего все они так похожи? Они будто созданы по одному образцу и ведут себя по этому же образцу от рождения и до смерти… И в этой толпе сегодня еще надо будет отыскать следы самого себя. Узнать, где обретен приют…»
Но сейчас человек в плаще был еще далек от тишины приюта, равно как и от самого города – его манила к себе главная площадь древнего храма!.. Камни храма давно поглотил город, однако сам холм, где был сооружен жертвенник, остался вне его стен.
В неведомо давние дни он мудро начал с самого трудного – заставил глупых людишек расселиться по бескрайней пустыне, превращая ее в сады и пашни. На это ушла немалая часть его тогда скромных сил. После этого стало возможным исчислить песчинки и приблизить миг Пророчества. Столетия приходил он в себя, восстанавливая утраченные умения, возвращая отобранные и обретая новые знания. Так растет коралл в теплых водах. Когда же он стал самим собой (почти таким же, каким был в первые мгновения), сразу же отправился в путь – за Знаками Пророчества.
До сих пор ему был памятен миг, когда старик-акын поведал о новом появлении древнего города, города-легенды. Он был благодарен акыну, он даже отблагодарил его – на свой, разумеется, лад: он подарил ему вечность. Так был обретен первый Знак.
Дюжина дюжин лет ему понадобилась, чтобы отыскать в древней книге упоминание о храме-Знаке, осмыслить оставленные на полях пометки. Добавить свои. Еще столько же ушло на то, чтобы найти в мировом эфире тех, кому принадлежали эти записи. Теперь все стало проще – лишь одиночке трудно дается знание Пути. Теперь же сам Путь уже за спиной, а впереди – долгожданная встреча. Ему оставалось самое простое – воззвать к звезде мирового Равновесия – далекой звезде Азимех.
Человек в плаще знал, что он великий маг. Однако живы были в его памяти дни, когда могущество его было беспредельным, а силы неисчерпаемыми. То было до Пророчества. Только звезда Азимех могла указать ему дорогу, которой оканчивается Путь к себе самому.
Левый сапог запутался в корнях. Человек в плаще опустил глаза – корни оплетали растрескавшийся желтый кирпич, один из тех, которыми была выложена дорога к храму. Сомнений нет: сама судьба ведет его вперед. Судьба и Пророчество.
Под хмурым взглядом заросли расступились. Тропа поднималась на холм. Только здесь и может стоять храм. В самой же высокой точке холма должен быть установлен жертвенный камень, о котором твердят все записи. Ибо сей камень, – единственное место, откуда можно воззвать к звезде Азимех.
Когда открылись взору человека в плаще камни храма в высокой траве, из беспросветно-черных туч грянул оземь первый удар молнии. Путник знал, что гроза эта явилась по его зову – по зову самой древней и самой могучей магии, магии древнего племени, магии друидов. Впереди – он чувствовал это – немилосердный ливень, потоки которого породят невиданный в этих местах сель. Ветер принял в свои объятия человека в плаще, и тот шагнул на тропу, ведущую к вершине холма. Второй удар молнии оглушил незнакомца, заставив его на несколько мгновений опустить глаза. Чуть придя в себя, человек в плаще сделал несколько шагов. Еще один, третий, удар молнии, вынудил его пригнуться… Однако мешкать не следовало: до цели осталось пять десятков шагов. Здесь человека с мечом застиг четвертый удар молнии. Застиг, но не остановил. Вот до камня два десятка, вот пять шагов… Вот и камень, черный от запекшейся жертвенной крови.
Пришелец замер, ветер жестоко трепал его одеяние. Забытым движением человек в капюшоне воздел вверх левую руку, показав небу ладонь, и из этой ладони устремилась в небеса зеленая молния…
– Кто она? Звезда Азимех, скажи мне имя! Укажи путь!
Пространство вокруг камня наполнил усталый голос. Голос низкий, раздраженный, злой.
– Зачем звал, пес?
– Я пришел к тебе по праву обретенного знания! Назови, приказываю, имя той, кто вернет мне самого себя!
Саркастический смех заставил покачнуться человека с мечом.
– Смерти захотел, глупец?
– Назови, приказываю, имя той, кто вернет мне самого себя!
Еще один смешок, тише и суше предыдущего. Но человек с мечом почувствовал, как надоели Мирозданию его требования.
– Приказываешь, раб? Получай… Предначертанное свершится! Имя Девы – Сафият! Есть еще вопросы?
– Благодарю, о звезда Равновесия!
– Дурачок… Он спасибо сказал… Ей-богу, как в душу плюнул. Пошел вон!..
Равновесие мира не было бы таковым, если бы не потратило лишний миг на общение с глупцом, сколь бы надменным тот ни был. Утих ветер, качавший кроны. Черные тучи с невиданной скоростью покидали небосклон.
– Сафият… – повторил человек с мечом. – Сафият!..
Да, это имя Девы Пророчества – она не может, не должна зваться Малика или Гюльчатай. Он должен был понять это сам!
– Жди, Дева Пророчества! Я найду тебя, и этот день станет самым долгим и страшным из твоих дней!.. В моей власти окажется все – и твой слабый дух, и твое никчемное тело… В моей власти – и во власти Пророчества!..
Опираясь на меч, спускался колдун с холма, повторяя имя Девы и смакуя мысль о ее смерти. Его не заставили задуматься исчезающие черные тучи, не насторожил и женский смех, пять раз прозвучавший вдалеке, в высоте раскрывшихся небес.
Свиток второй
О, как удивились бы жители подлунного мира – все равно, приверженцы ли Аллаха всесильного или Будды мудрого, или Христа-мученика – если бы увидели этот город! Еще более сильным стало бы их изумление, если бы они прошлись по его улицам, заглянули в Хранилище знаний или за базарную стену… Даже самый обычный дом, в котором жила самая обычная семья, выглядел бы для любого из них столь необыкновенно, что сей любопытствующий наверняка не поверил бы собственным глазам, назвав все вокруг сказочным сном…
И был бы во многом прав! Ибо город, о котором пойдет далее речь, во всех смыслах отличается от городов, лежащих по обе стороны Узкого океана, Серединного моря или вдоль далеких берегов туманной страны Фузан. Города, подобного Медному, не найти ни на одной карте, сколь бы подробной она ни была.
Медный город куда более древен, чем любая из легенд о нем. Однако он не покоится в развалинах, а гордо возвышается на огромной равнине, окруженной горами. В призрачной вышине теряются его стены; распахнутые настежь ворота в город, сплошь покрытые толстыми медными полосами, смотрят на все восемь сторон света. У самого подножия гор протекает прекрасная река, имя которой каждый из халифов города избирает по собственному разумению.
