Пары из омелы (ЛП) - Эш Седона

Над переводом работали:

Перевод: Denika

Редактор: Настена

Вычитка: Галина

Русификация обложки: Оксана

Глава 1

Кэнди

«Давайте устроим рождественскую охоту», — сказали они.

«Это будет весело», — сказали они. Чего «они» не сказали, так это на кого они планировали охотиться… или каким будет приз.

О да, в обоих случаях это была бы я. Несмотря на то, что температура была близка к минусовой, у меня по спине всё ещё струился холодный пот.

Вдалеке выли волки. Их крики были дикими, как у диких зверей, почуявших запах. Мой запах. Они, должно быть, уже близко.

Дерьмо на рождественском печенье! Как могла моя ночь принять такой кошмарный оборот?

Только что мы чудесно ужинали в канун Рождества. А в следующее мгновение мой отец встал и объявил, что сегодня состоится брачная охота. Охота была очень весёлой, и вся наша стая наслаждалась ею. Но брачная охота не проводилась в течение нескольких десятилетий после того, как волчицы объединились и пригрозили покинуть стаю, если эти охоты продолжатся.

Мужчины ликовали, завывая от возбуждения и стремясь вернуть древнюю традицию. Мой желудок сжался при мысли о девушке, за которой они будут охотиться, и по мере того, как ужин принимал такой оборот, дурное предчувствие окутывало меня, как тёмный плащ.

Мой отец подождал, пока улюлюканье и вой немного утихнут, прежде чем объявить, что добыча, за которой будут охотиться мужчины… была я. От шока мой стакан упал на пол и разлетелся на миллион осколков, в то время как моё сердце сделало то же самое в груди.

Я открыла рот, чтобы запротестовать, сказать, что лучше съем двадцать фунтов фруктового пирога, чем быть выслеженной и отданной в качестве приза победителю. Но мой отец обратил на меня свой безжалостный, тёмный взгляд, его седые брови сошлись над ледяными глазами, и я поняла, что у меня нет ни единого шанса. Слово альфы было законом. Бросить вызов ему на глазах у всей стаи — значит быстро превратиться в изгоя.

В зале воцарился хаос, мужчины практически пускали слюни, глядя на приз, который болтался перед ними. Я. Меня затошнило, я не могла дышать из-за тестостерона, перекрывшего кислород в комнате. Мужчины, от внимания которых я прежде бесчисленное количество раз отказывалась, были вне себя от восторга при мысли о возможности сделать меня, дочь альфы, своей парой — это был идеальный рождественский подарок, и всё это время их глаза сияли от того, что они, вероятно, считали рождественским настроением.

Сколько я себя помню, мой отец, альфа стаи Эвергрин, был одержим всем, что было связано с Рождеством. Он считал себя странной версией оборотня — «Когти Санты». Как будто он верил, что если ему не удастся превзойти прошлогоднее празднование Рождества, то само волшебство Рождества исчезнет.

Он был помешан на иллюзиях, и поэтому все в нашей компании вращалось вокруг темы праздника. Его одержимости не помогало и то, что основным источником дохода стаи были почти бесконечные автобусы с туристами, которые приезжали в Эвергрин в зимние месяцы.

Домики стаи напоминали очаровательные коттеджи из немецкой рождественской деревни, каждый из которых был украшен замысловатой отделкой и мерцающими огоньками. Все деревья, окружающие дома, были украшены веселыми гирляндами.

В нашем необычном городке вас ждали конкурсы по изготовлению пряничных домиков, тёплые яблочные пироги со взбитыми вручную сливками, чашечки ароматного горячего какао, катание на оленьих упряжках со звенящими колокольчиками, крутые горки для катания на санях, эпические бои снежками и сытные трапезы у огромного каменного камина, занимавшего целую стену обеденного зала.

Часто гости приезжали сюда на несколько дней подряд, чтобы насладиться всем, что предлагает наш маленький городок. Им очень понравились впечатления, и им не хотелось покидать волшебство Эвергрина. Все это время наши гости понятия не имели, что существа, с которыми они празднуют Рождество, гораздо больше подходящие для Хэллоуина, — оборотни.

— Пожалуйста, папа, — прошептала я себе под нос.

Его белая неряшливая челюсть была сжата.

— Знай своё место, Кэнди.

О, я прекрасно его знала. С самого своего рождения я была для моего отца всего лишь ещё одним инструментом, с помощью которого он пропагандировал свою безумную любовь к Рождеству. Я просто никогда не думала, что он зайдёт так далеко. Я недооценила его, и сегодняшний вечер ещё раз доказал этот факт. Его одержимость собственной персоной значила для него больше, чем собственная дочь.

При мысли об этом мне захотелось закатить глаза или разрыдаться, но, к сожалению, я не смогла сделать ни того, ни другого, так как мои глаза почти полностью заледенели во время моего поспешного бегства.

Мой отец дал мне фору всего в пятнадцать минут. Это было сделано не для того, чтобы дать мне время собрать какие-либо припасы или вещи, которые я, возможно, захотела бы взять с собой. Нет, эта фора была просто способом ещё больше возбудить волков-самцов и привести их в ещё большее бешенство.

У меня было не так много материальных ценностей, в основном потому, что я предпочитала простую жизнь без лишней суеты. Но моё сердце болело из-за того, что я была вынуждена расстаться с драгоценностями моей матери, её дневниками и маленькими безделушками, которые она покупала мне, когда я была ребёнком.

Моя мать умерла, когда мне было шесть лет, и её вещи были единственным, что у меня осталось от неё, кроме воспоминаний, и я дорожила каждой из них. Я подозревала, что мой отец не дал мне достаточно времени, чтобы собрать их, потому что надеялся, что это поможет мне освоиться в его новой игре. Он хотел сохранить вещи моей матери в качестве гарантии того, что я вернусь, а не убегу навсегда.

Он был сыт мной по горло. За последние несколько лет я совершенно ясно дала понять, что не возьму себе пару, если только он не будет моим истинным. Я страстно мечтала найти эту идеальную пару, независимо от того, насколько малы были шансы на то, что я его найду. Родственные души были редкостью среди оборотней, но не невозможны.

Мой отец неустанно настаивал на спаривании по договоренности. Он надеялся выдать меня замуж за одного из своих самых сильных волков, но каждый раз я отказывалась. Теперь же, похоже, дорогой отец наконец устал ждать, пока я найду свою вторую половинку, и решил взять дело в свои руки.

Пока мой отец сдерживал волков-самцов, давая мне крошечную фору, у меня едва хватило времени схватить ботинки и куртку, прежде чем я выбежала в снежный вечер. Стая возбуждённо перешёптывалась, наблюдая, как я одеваюсь, и зааплодировала, когда я скрылась в тускло освещённом лесу. Сама мысль о том, что я попытаюсь убежать от этих людей, будучи в человеческом обличье, была абсурдной, но я должна была быть в человеческом обличье, чтобы мой непродуманный план сработал.

Я вернулась в настоящее, когда между деревьями мелькнула тень. В панике я оступилась и споткнулась. Я упала на колени в глубокий сугроб, теряя драгоценное время. И прямо сейчас мне была нужна каждая драгоценная секунда.

Ночь огласилась жутким воем эвергриновских волков, на этот раз гораздо ближе. Слишком близко.

«Торопись. Торопись. Торопись», — повторяла я эти слова про себя, стараясь напрячься сильнее.

Уже наступила ночь, когда я выбралась из леса и побежала по заснеженным полям. Я снова споткнулась, мои полузамерзшие ноги подкосились, и я рухнула на землю. Стиснув зубы от испытываемого дискомфорта, я огляделась по сторонам.

Сначала я ничего не могла разглядеть в темноте, но, в конце концов, заметила вдалеке старинный особняк. Его темно-красная краска и замысловатая деревянная отделка в готическом стиле резко контрастировали с ослепительно белым снегом, который мягкими волнами лежал вокруг него.

Я застыла, осознав реальность того, что собиралась сделать. Время поджимало, но была ли я действительно готова рискнуть и вступить в схватку со стаей Бримстоун? Они с такой же вероятностью превратили бы меня в коврик для своего очага, как и прислушались к моей жалкой мольбе.