Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo"

Джулия была готова растечься по стулу.

— Я пойду спать, — резко встал Аластор, взмахнув палочкой, чтобы собрать книги.

— Сейчас семь вечера! — сказал Арчи. У Гасси отпала челюсть, когда Аластор с шумом захлопнул крышку портфеля и застегнул пряжку.

— Закончу в спальне, — огрызнулся он.

Гасси нахмурилась:

— Аластор, всё в…

— Я в порядке! — Аластор был на грани.

Он казался так близок к тому, чтобы взорваться. Гермиона открыла рот, но, зная прошлые вспышки, ничто сказанное ею не поможет. Джулия сдвинула брови. Райнхардт наблюдал за Аластором с бесстрастным выражением лица. Том посмотрел на Гермиону.

— Я устал, — сказал Аластор, забросив портфель через плечо и направившись к выходу.

Арчи поднялся через мгновение:

— Пойду проведаю его.

Гасси колебалась, возможно, гадала, стоит ли ей тоже пойти за ними. В итоге она решила этого не делать, вернувшись к своим звёздным схемам с гораздо меньшим энтузиазмом.

— У него всё хорошо? — спросила Джулия. За прошедший месяц они сами задавались этим вопросом множество раз.

— С ним всё в порядке, — ответил Райнхард, его ответ был коротким и жёстким. Гасси и Гермиона посмотрели на него с удивлением.

— В смысле? — спросила Гасси. Ничто в поведении Аластора не указывало хоть на какой-то «порядок».

— Он сказал, что в порядке! — сказал Райнхардт, открывая книгу. — Нам нужно начать эссе, Джулия.

— Ой, точно… — Джулия достала перо и чернила. — Райнхардт, у тебя несколько пёрышек на мантии, — она потянулась, чтобы вытащить их, но он ударил её по руке. Райнхардт выглядел взволнованным. Его глаза расширились, но Гермиона не могла распознать их эмоцию.

— Спасибо, — он щелчком стряхнул неуместные перья. Даже Том нахмурился. Атмосфера стала удушающей.

Гермиона вернулась к книге, пытаясь не обращать внимания на напряжение. Но что-то расслабило её, когда Том положил свою руку обратно ей на колено, поглаживая пальцами. Если бы они были одни, может, он мог бы поднять её выше…

— Что ты читаешь? — спросил он, его губы были лишь в одном вздохе от её уха. Гасси посмотрела на них.

— Эм… О проклятьях.

Гасси вмешалась:

— Ей в последнее время нездоровится из-за её проклятья. Боль совсем её изводит.

Том приподнял бровь. Гермиона испепеляла подругу взглядом. Его рука замерла на её ноге.

— Ты же ему не сказала, Гермиона? — обвинила её Гасси. Гермиона покраснела, она ему не рассказывала. Она думала, что у неё всё под контролем, а она знала, насколько оберегающим может стать Том. Чем дольше она будет молчать, тем труднее становилось это упомянуть.

— Насколько всё плохо? — спросил он её. Его рука крепче сжала её колено. Его ногти впивались в её кожу. Больно. Он был зол.

— Не так плохо! У меня всё схвачено.

— Она просыпается в криках по крайней мере дважды в неделю, — сказала Гасси. Гермиона пнула подругу под столом. Гасси вскрикнула.

— Что за проклятье? — спросила Джулия. Даже Райнхардт посмотрел на Гермиону с интересом. Гермиона не хотела обсуждать всю свою историю проклятия.

Когда она не ответила сиюминутно, заговорил Том:

— Что ты пытаешься выяснить? — она слышала, как гнев кипит под поверхностью его голоса. Он громко захлопнул книгу и повернулся к ней.

— Боль становится хуже. Я пытаюсь узнать больше о шрамах от проклятий и как могла бы смягчить симптомы. Зелье помогает, но мне нельзя пить его слишком часто.

Том встал со стула.

— Куда ты собрался? — спросила Гермиона.

— Разумеется, помочь тебе! — он отправился к стеллажам. Гермиона перевела сердитый взгляд на подругу, которая даже близко не выглядела извиняющейся.

***

Том в полном молчании проводил её обратно в гостиную Гриффиндора. Она всё ждала, что он даст трещину. Он не произнёс и двух слов с тех пор, как вернулся с кипой книг. Теперь он прожигал её взглядом, следуя рядом по коридорам. Так было, пока он не схватил её за руку и не сбил с курса в сторону свободного угла, а потом прижал к стене.

— Почему ты мне не сказала, насколько всё стало хуже? — гнев в его взгляде было невозможно отрицать.

— У меня всё под контролем, — сказала она.

Он фыркнул. Его сильные руки держали её в ловушке у камня.

Между ними так всегда всё и происходило. Том прижимал её к ближайшей стене. Он вскарабкивался на неё в кровати в Выручай-комнате. Касался её. Но и она хотела касаться его. Невыносимо. Может, она не знала, как делать это правильно, но ей хотелось попробовать.

— Но у тебя не всё под контролем, маленький лев, — он наклонился, скользнув губами по её челюсти в нежной ласке, — иначе бы ты об этом так лихорадочно не читала, — его язык двигался по её коже. Из её горла раздался постыдный звук, отчего он сдавленно рассмеялся себе под нос.

Он опытен и знает, что ему нравится. Что, если она всё сделает не так? До неё были и другие девушки, даже до Вальбурги. Что делали те девушки, чтобы он продолжал к ним возвращаться?

— У тебя нет доступа к запретной секции, — сказала она. Он укусил её за шею. Она застонала. Ей нравилось ощущать его на своей чувствительной коже. Может, и ему это понравится…

— Думаешь, я не смогу получить доступ? — хрипло спросил он.

— Я…

— Думаешь, я не смогу тебе помочь?

— Мерлин…

— Ты не думала, что я хочу тебе помочь?! — он прижал к стене её запястья над головой.

Она тяжело дышала.

— Я не останусь в неведении, Гермиона! — прорычал он возле неё.

— Том! — воскликнула она. Они пропустят комендантский час, но ей было всё равно. Он прижал своё колено между её ног, и она тёрлась о его бедро, отчего по её спине пробегал электрический ток.

— Ну разве ты не бесстыжий маленький лев? — он взял оба её запястья в свою одну широкую ладонь, оставляя своими губами синяк за синяком на её шее и ключице.

— Ах! — она раскачивала тазом на его бедре… ей так хотелось к нему прикоснуться… Её глаза резко распахнулись. Она прикусила губу от того, что он нашёл её сосок даже сквозь ткань мантии. К этому у него был особый талант.

— Ты расскажешь мне, что происходит?

— Да!

Гермиона продолжала двигаться на нём, пока он целовал её кожу. Она могла коснуться его. Она прикоснётся к нему. Разве это так сложно? Он прямо здесь! Она сможет!

Он прикусил её сосок, и она пискнула.

— Я не буду спрашивать дважды, Гермиона!

Я смогу. Я смогу…

— Прости! — непонятно, почему она ему не рассказала. В то время это казалось не так уж и важно.

— Извинений недостаточно! — он весь кипел. Он выпустил её запястья и крепче прижал её к стене, придавив намертво. Оба замерли, когда он посмотрел ей в глаза. Даже в тусклом коридоре она могла разглядеть в его взгляде ярость и похоть. Они объединялись во что-то звериное. Она не могла оторваться от него. Столь эротичное зрелище так возбуждало её, что ей хотелось… хотелось…

Гермиона схватила его за волосы, притянув к себе. Она целовала его со всей страстью, на которую была способна. Он ответил незамедлительно. Из глубины его горла раздавались стоны, когда он прижался к ней. Его язык гладил её. Она подняла свою ногу выше над его бедром, не заботясь о том, что задралась её юбка. Его рука проскользнула по её обнажившейся ноге вверх к изгибу ягодицы.

Она знала, что он в гневе. Она понимала, почему он зол. Прямо сейчас её это не волновало. Ей лишь хотелось большего. Больше его. Больше всего.

— Том, — задыхалась она.

— Хм-м?

— Можно мы сейчас не будем обсуждать это?

Он начал что-то говорить, но остановился, когда она выпрямилась и потащила его дальше по коридору, подальше от портретов, в темноту нескольких одиноких гобеленов.

— Гермиона?

В порыве храбрости, на которую она даже не думала, что способна, она приложила все свои силы и толкнула его к стене. Она прижалась ртом к его шее, поскольку не могла дотянуться до губ даже на носочках. У него перехватило дыхание.

Она прикусила кожу.

— Блядь!

Он обожал помечать её. Она всегда замазывала синяки, но иногда — нет, если их прикрывала одежда. Это особенно сводило его с ума.