Красная Шкапочка - Жнецы Страданий
И он усмехнулся.
— Только потом уж морды не воротите от тех выучей, которых добыть удастся. Не пеняйте, что Дар не тот и сила мала.
— Тебе не пеняют, — слегка возвысив голос заметил Нэд. — Тебе прямо говорят — девка твоя — дура бесполезная. Ты для чего ее сюда приволок? Захотелось бабу-боевика состряпать потехи для? Из рода выдернули, из семьи забрали для того лишь, чтобы не знать — куда теперь ее деть?
Крефф боевых магов сказал терпеливо:
— Нэд, Дар у девки отменный. Куда лучше, чем у той кучерявой, что со стены сиганула.
— Нет у нее Дара! — рявкнул, грохнув кулаком по скамье, Дарен. — Титьки только есть! А Дара нет. Едва теплится! Она у меня заклинание на наконечник стрелы пол-оборота плела! А ратиться ставишь — неуклюжая, как дворняга на сносях!
От внезапного вопля вспыльчивого креффа вздрогнула даже насмешница Бьерга:
— Да будет тебе глотку-то драть, — осадила колдунья мага. — Чай не на торгу. Тут о том, как выучей искать речь ведут, а он все о девке да о титьках. Весна что ли кровь будоражит?
По покою разнеслись сдерживаемые беззлобные смешки.
— Я вот еще что сказать хочу, — снова подал голос Клесх. — Ходящие сбиваются в крупные стаи. В Хлябях оборотни разорвали целую весь. Только в одном доме люди уцелели и то потому, что двор особым наговором защищен был.
— Как целую весь? — подался вперед Дарен, мигом забывший о Лесане. — Как?
— У них был маг, — коротко ответил крефф. — Слабый, правда. Но маг. Он усиливал зов. Люди выходили сами.
Креффы замолчали, осмысливая только что узнанное.
— Да и вампирша та, — продолжил Клесх. — Она же, не таясь, на деревню шла. Беременная. Фебра даже не испугалась. Я хотел ее стаю искать, но как раз в эту ночь резня с волколаками началась. А потом — ищи ветра в поле. Вы хоть вызнали, где Гнездо у них?
И наставник боевых магов посмотрел на Нэда.
— Дознались?
Глава на миг смешался. Он знал, что рано или поздно Клесх спросит о судьбе своей пленницы, и что придется отвечать, чувствуя себя оправдывающимся старым дураком. Но все же смотритель надеялся, что это произойдет тогда, когда рядом не окажется других послухов, кроме стен.
— Не дознались. Сбежала.
Боевик обвел креффов округлившимися глазами, надеясь, что Глава оговорился.
Но Лашта, Озбра, Дарен — отводили глаза.
— Сбежала? Как?
Он не смог больше ничего спросить или добавить и озирался вокруг с таким лицом, словно только что узнал, что наставники Цитадели вступили с Ходящей в сговор.
— Она оказалась магом, Клесх… — мягко сказала Бьерга. — Разродилась и ушла вместе с дитем.
Маг поднялся на ноги.
— Разродилась и ушла? Из крепости? И вы не смогли поймать? А мне тут пеняют, что я привез бесполезную девку? Да тут, если вглядеться, полезных давно не осталось.
Креффы сердито загудели, а Нэд рявкнул:
— Сказано тебе, баба магом оказалась! Растявкался! Сядь и помалкивай.
Однако взбешенный Клесх одним прыжком достигнул стола, за которым сидел Глава и грохнул кулаком по струганным доскам так, что те застонали:
— Ты мне рот не затыкай! У вас из-под носа Ходящая с выродком уйти смогла. Да так, что и нагнать не получилось. Над нами, поди, сейчас во всех стаях и Гнездах смеются. А вы тут расселись, как куры по жердям, и квохчете, что сговоренных невест из-под венца забирать нельзя, да что у девки моей титьки вместо Дара. Других забот нет у вас. Выучеников сыскать не знаете как — задницы из тепла вынимать не охота. Ты, Нэд, оглядись — до чего воеводством своим Цитадель довел! Развели молельню! Что не совет, то оханье бабское! Сидим, судачим, да языками друг друга жалим. А толку как не было, так и нет. Я вам бабу беременную на руки сдал. Из нее и жилы тянуть не пришлось бы — все рассказала б. Так она у вас сбежала. Полна горница Даровитых, а кровососка всех уделала. Добро, хоть не сожрала никого перед уходом.
Клесх гвоздил словами. И от этого яростного натиска опешили все. Слова летели, как булыжники и каждый попадал точно в цель:
— Хватит уже портки протирать. Дело делать надо. Старших выучеников пора на наставничество переводить. Чтобы молодших учили. А креффы должны, как встарь, по городам и весям ездить — детей искать, иначе завтра проснешься, а у вас тут в хоромах вампиры с оборотнями пируют. Стар ты стал или властью наелся, дальше носа своего не зришь. Только щеки надуваешь — вид-то грозный, да нас пугать — достоинство невеликое. Ты, вон, перед Ходящими щеки надувай, пусть они боятся.
— А ну смолкни! — рявкнул Нэд, взвиваясь из-за стола и, наконец, совладав с первым удивлением. — Смолкни, я сказал!
— Я смолк уже раз! Ты меня тогда на пять лет вышвырнул. А потом что? Рожу постную сделал, будто так и надо. Я когда еще упредить пытался. Да меня на смех подняли. До вас, дураков, видать, даже с луженой глоткой не доорешься. Скорее, у Нурлисы получится Цитаделью править, чем у тебя. Совсем уж с разумом распрощался!
— Пошел вон!!! — и лишь, когда эти слова вырвались изо рта, Нэд понял, что… допустил ошибку. Опять.
Клесх усмехнулся:
— Теперь на сколько сошлешь? На десяток лет? Или пока богам душу не отдашь?
— Клесх, я изгоняю тебя из креффата за оскорбления…
— …За правду…
— …наставников Цитадели.
— …сказанную против тебя.
Оба замолчали, глядя друг на друга с непримиримым негодованием. Повисла тишина, слышно было только сиплое дыхание Рэма да потрескивание дров в очаге. И вдруг в этой звенящей тишине раздался спокойный, полный невозмутимой уверенности в собственной правоте голос.
— Нэд, я против. Это слово креффа.
Ихтор не дрогнул даже на миг, когда взоры собравшихся обратились на его обезображенное лицо.
— Изгонять Клесха нельзя. Он дерзок, непримирим, говорит в глаза то, что другие думают про себя, но он не хочет зла ни Цитадели, ни креффам, ни послушникам, ни людям.
Глава перевел взгляд на целителя, не зная, что сказать. Слово смотрителя в крепости всегда было законом. Провозглашенные решения никогда не оспаривались.
— Я тоже против. Это слово креффа, — тихо, но твердо, сказала сидящая на полу Майрико. Она, правда, не решилась поднять на Главу глаза, но и отступать не собиралась.
— Слово креффа. Я с тобой тоже не согласен, — встал со своего места Лашта. — Однажды мы уже от него отмахнулись. И вышло все боком.
— Слово креффа. Клесх должен остаться, — тяжело, будто через силу, произнесла Бьерга.
— Слово креффа, Глава. Боевика изгонять нельзя, — угрюмый Озбра смотрел исподлобья в огонь.
— Нэд прав, — Донатос второй раз за весь вечер подал голос из своего угла. — Коли Клесх так не хочет оставаться в четырех стенах, коли креффат так его коробит, пусть скачет и ищет выучей по отдаленным весям. За что ратует, тем пускай и занимается. Приносит Цитадели пользу, как умеет. А то, что ни совет — так чуть не драка из-за него. Мое слово креффа принадлежит Главе.
