Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна

Ухмыляюсь безжалостно и, слегка склонив голову на бок, смотрю на нее, отмечая, в ее глазах смесь недоверия и страха.

– Что? Трут не протянул руку помощи? Или кто там у тебя был ещё? Все время забываю имена всех твоих воздыхателей, но, похоже, ни один из них не согласился пойти против короны ради тебя. Удивлена? Я вот ничуть.

Ироничная улыбка – часть моей маски, защита от ее игры. Я должен был сказать что-то похуже, унизить ее больше, но не смог. Слова так и остались на языке, горьким привкусом во рту.

– Любимый, ты, и правда, не можешь мне помочь? – поднимает на меня полные слёз глаза, а затем, не дожидаясь моего ответа, падает на колени. – Умоляю, сделай что-нибудь, если они узнают, что моя семья причастна к этому глупому покушению…

– С чего ты взяла, что они уже не знают? – деланно удивляюсь, помимо воли отмечая, что ее взгляд меняется на более уверенный.

Глаза просыхают, на лице легкая полуулыбка, она больше не боится.

– В таком сложном деле принято сразу обращаться к архимагу. Я знаю тебя лучше всех на свете, Вальтер. Ты не сказал им правду, иначе меня бы уже допрашивали в подвале тюрьмы другие люди.

– Ты так думаешь? – вновь ухмыляюсь я и, махнув рукой, снимаю иллюзию.

– Игнат? – вскрикивает Мила, когда словно из ниоткуда появляется одетый в темный плащ маг.

Игнаришнар Трут, военный министр собственной персоной и отнюдь не в самом хорошем расположении духа. Собственно говоря, так ему и надо. Его чувства понятны по одним горящим зеленым огнем глазам. Яркие огоньки сверкают и смотрят только на нее, с укором, презрением и, главное, болью. Она, хочешь или не хочешь, привлекает к себе все взгляды, но в этот раз не рада этому.

– Я все объясню, Игнат. Ты просто не так понял, – шепчет испуганно блудница и делает несколько шагов к Труту, однако все зря.

Министр вспыхивает как спичка, его огонь легко может лишить ее жизни, быстрее, чем королевская армия.

– Тебе не повезло вчера два раза. Первый, когда у Софи все пошло не по плану. По приказу короля королеву сопровождали не мои комиссары, а полицаи Трута, которых твоя вероломная сестра и убила, чтобы до нее добраться. Так что на место преступления наш доблестный министр прибыл чуть раньше меня. Вот тогда нам и показалось странным то, что тебя не было в этот день вместе с королевой.

– И где же ты была? Где?! – подает голос Трут, еле сдерживая ярость. Одежда на нем уже тлеет, он всегда плохо справлялся с эмоциями.

– Я должен был подумать, что с министром, а Трут, что со мной. Но вот незадача: мы так некстати встретились на месте убийства! Поэтому вопрос: «С кем ты была на самом деле?» остаётся открытым, – не скрываю снисходительной улыбки: всё-таки приятно видеть, как на ее лице появляется что-то кроме наигранных чувств. – Ты ведь пришла не затем, чтобы я тебя защитил? А хотела удостовериться, что я стер все доказательства и защитил твою семью от уничтожения, ведь на самом деле тебе не нужна ни моя защита, ни защита министра. Ты же была у короля, да?

Она отходит назад, лицо бледное, а руки трясутся, но она продолжает играть. На лице слезы, плачет.

– Вы не понимаете, он заставил меня! Я не думала, что он воспользуется моим отсутствием для этого, – лжет снова, заставляя смеяться.

– Мы знаем о том, что у тебя было с королем. Вас выдала одна, такая глупая деталь… Он сделал вид, что не запомнил твоего имени. Кому, как не советникам короля знать – король помнит все. Не скидывай всю вину на него, он все равно не получит наказания, но вот ты… Это ведь твоя родственница убила королеву, так что сама понимаешь.

– Может и так, но это не моя вина! Я никогда не претендовала на трон! Это не моя вина, я не хотела этого! Я не виновата, поклясться могу! – истерично оправдывается, все больше отступая назад, не понимая, что самую большую ошибку она уже совершила, придя сюда.

Мила смотрит на меня и почти сразу поворачивается к Труту, понимая, что от меня желаемого не добьется.

– Игнат, умоляю, хоть ты пойми меня, я не причастна ко всему этому.

Тянет руки к министру, и наивный глупец принимает ее ложь за правду. Даже мой окрик не останавливает его, словно заколдованный Трут откликается на ее зов.

– Совсем рехнулся? Ты же видишь, она использует тебя! – кричу на этого идиота, когда он послушно встает на ее сторону.

– Вальтер, ты не понимаешь, что говоришь. Теперь я знаю, что только Игнат любит меня по-настоящему. Он всегда меня защитит от тех, кто угрожает мне.

На ее лице хищная улыбка, она обнимает министра со спины одной рукой, вторая в кармане свитера. Я, конечно, знал, что министр бесполезен, но чтобы настолько?!

– Ты же был на том допросе, слышал, что сказала Карина: она ведьма! – пытаюсь достучаться до разума военного министра, смотря в его пустые глаза, в последней попытке заставить его одуматься.

Игнаришнар будто под гипнозом, ее послушный раб, марионетка. Нет, так не пойдет! Плету заклинание, чтобы остановить этих двоих, но слишком поздно: Трут резко поднимает руку, используя стихийную магию ветра, чтобы сбить меня с ног. Уклоняюсь, но и он преследует меня, с конкретной целью и без единой эмоции. От стихийной магии лепестки цветов поднялись в воздух, создавая иллюзию снегопада. Посреди всего этого, уклоняясь от заклинаний и стихийной магии, я как-то умудрился заметить, что Мила осталась стоять там же, где и стояла, словно уверена в своей победе, точнее в победе Трута.

– Все, хватит! – хватаю мага за шею, чтобы затем снести его телом несколько деревьев.

Сладкий запах цветения становится сильнее, а за ним в нос ударяет сам министр, появившись из ниоткуда. Отреагировать толком не смог, еле успел создать небольшой щит. Надоело проявлять никому не нужную вежливость и защищаться! Когда ещё смогу выбить всю дурь из этого мерзавца?

Для некоторых заклятий не нужно произносить слова или долго сосредотачиваться на плетении. Министра отбросило в воздух с такой силой, что он, пока летел, сломал несколько веток, а затем по приземлении снес ещё и дерево, подняв очередной снежный ворох из лепестков. Рассчитывать на то, что Трут очнется, не сто́ит, потому стараюсь подобраться к той, что его контролирует.

Мила стоит на месте и с легкой улыбкой смотрит в никуда. Министр понимает, что я хочу сделать, потому разносит все вокруг. Странно, что пользуется заклятиями, а не родовым огнем. Делаю ложный манёвр и создаю иллюзию, не чёткую, так быстро сделать качественный фантом невозможно. Иллюзия нападает на министра, а я пользуюсь этим, чтобы подобраться к Миле и… застыть на месте.

– Чему быть, того не миновать, – говорит она с улыбкой, такой грустной, что просто не могу поверить, что она лживая. – Игнат, убей себя!

Последний приказ из ее уст срывается быстрее, чем я могу сообразить, зачем она это делает. Отвлекаюсь на Трута и совершаю ошибку. Внезапная боль в левом боку заставляет снова обернуться к ней, чтобы увидеть, как она вынимает из моего бока кинжал, чтобы вонзить его вновь, но уже ближе к цели.

– Мила, – резко выдыхаю, когда она, обхватив рукоять кинжала обеими руками, почти вонзает его в мою грудь.

Трут рядом, опять появился, как чёрт из табакерки. Резкий удар стихийной магии должен был отбросить меня от нее. Должен был, но не отбросил, мы вместе отлетаем в сторону и падаем на покрытую лепестками землю.

Смотрю в такие знакомые зеленые глаза, вижу все то, что навсегда отпечатается в моей памяти как фантазия. Ее руки выпускают кинжал, будто и вовсе не держали его. По бледной щеке стекает одинокая слеза, пока она давится собственной кровью, вытекающей из уголка рта. Последние силы уходят на то, чтобы коснуться рукой моей щеки, то ли издеваясь, то ли извиняясь.

– Мила, Мила? Нет, Мила! Что ты наделал? Ублюдок! Что ты наделал?! – кричит Трут, схватив себя за волосы, а затем бросается к нам, пытаясь забрать ее у меня.

Она хрипит, хочет что-то сказать, кровавая дорожка ползёт по её щеке. Опускаю ее на землю и, не сомневаясь в том, что делаю ни секунды, вынимаю кинжал из ее груди. Белые лепестки под ней окрашиваются в красный. Заклятие исцеления дается просто, но магия не помогает, рана не затягивается, жизнь покидает ее.