Ж. Жукова - Замуж с осложнениями
К Азамату же я принайтована намертво. Не знаю уж, если вдруг я исчезну, его выгонят снова или как? Но проверять не буду. Если поначалу мне ещё казалось, что его бы любая землянка с руками оторвала, то теперь понимаю, что нет. Меня хватило вчера на то, чтобы не поссориться с ним из-за бормол и его бесконечной покорности судьбе. Я легко меняю свою жизнь в соответствии с условиями, могу сорваться с места, могу осесть на чужой планете за много миллиардов световых лет от дома, лишь бы цель оправдывала. Конечно, почти любая земная женщина могла стать ему женой. Но я ещё и могу быть с ним счастлива.
Ну да ладно, утренняя рефлексия никогда не была моим сильным местом, как, впрочем, и всё утреннее, так что стоит уже пойти выяснить, куда это мой драгоценный и единственный подевался. Может, хоть зайдёт за мной посреди своей прогулки, если уж с утра не усидел.
Однако стоит мне выйти на лестничную площадку, как тут же становится стыдно: никуда Азамат без меня не ушел, он просто завтрак готовит. И очень кстати. Я скатываюсь по ступенькам, существенно приободренная.
В кухне довольно дымно, но дело вовсе не в том, что Азамат что-то упустил, просто муданжская еда в принципе довольно часто так готовится, всё в дыму и чаду.
— Привет, — жизнерадостно кричит он мне от плиты, где что-то ужасно шкворчит. — Ты как раз вовремя, сейчас уже всё будет!
— Давно ты встал? — подхожу ближе.
— Часа два назад, — он прерывается на утренний поцелуй. — Ты меня и правда вчера укатала, как и грозилась. Не замёрзла?
— Ничуть. Я бы даже сказала, что пара этих перин, которые не перины, была лишней. Ты меня греешь лучше любой печки, — я падаю за стол в мягкое кресло, всё равно Азамат мне не доверит сервировку.
— А, так это я уже когда встал, тебя укрыл. Утром как раз холоднее всего, потому что печка остывает.
Он раскладывает в две пиалы что-то кашеобразное, пахнущее мясом и молоком.
— Погода сегодня отличная, — говорит. — Мокро, конечно, но солнечно. Я выходил до калитки, когда молочник проезжал, вот, молока купил… Там просто всё сияет! Так что прогулка должна быть приятной.
— У меня прогулка будет приятной уже потому, что ты сияешь, — говорю, пробуя загадочное варево. Оно практически гомогенное и похоже скорее на подливку, чем на самостоятельное блюдо, но довольно вкусное, о чём я не забываю сообщить.
— Куда ты хочешь сходить первым делом? — спрашивает Азамат, молниеносно расправившись со своей порцией.
— Можно подумать, я знаю, куда тут можно сходить. Я думала, мы просто погуляем, разведаем местность.
— Хорошо, — широко улыбается он. — Тогда, наверное, начнём с высокой стороны.
— С какой?
— Ну, та половина Ахмадхота, в которой мой дом, находится на возвышении. А по другую сторону от дома Старейшин — низкая сторона. Вот, Щедрый хозяин там стоит.
— Хм. А есть какая-то разница, где жить?
— Небольшая, — пожимает плечами Азамат. — На низкой стороне больше трактиров, шумнее, и за ней космопорт, так что в любое время суток ездит кто-нибудь. Здесь потише.
— А чего их тогда различать, если почти никакой разницы?
— Ну как, между ними ведь река…
— Погоди, ты же говоришь, граница по дому Старейшин проходит.
— Нет, граница проходит по Ахмадмирну, а дом Старейшин стоит на мосту, ты разве не заметила?
Изо всех сил напрягаю память, пытаясь воссоздать окрестности этого самого дома. Помню плитку под ногами. Но вот реку…
— Мост очень широкий, — усмехается Азамат, — а по краям много кустов, так что ты могла перил и не заметить. Думаю, оттуда и стоит начать осмотр.
На улице и правда очень солнечно, и черёмухой пахнет ещё сильнее, чем вчера. Сад вокруг дома представляет собой смешанный лес, в котором половину деревьев я никогда в глаза не видела, несмотря на все матушкины старания натащить на дачу экзотики со всех концов вселенной. Я опознаю дуб, сосну и пихту, а в среднем ярусе агаву и какой-то боярышник. Под ногами блестит круглыми листочками что-то ползучее с маленькими белыми цветочками вроде вьюнка.
Дом у нас жизнерадостного рыжего цвета и покрыт такой же блестящей черепицей, как дом Старейшин.
— Это чешуя морского дракона, — гордо сообщает мне Азамат. — Ловить их — дело опасное, зато уж если поймаешь, два дома можно покрыть. Кстати, я ведь не продал излишки… можно будет использовать.
Мы выходим на расквашенную залитую солнцем радиальную дорогу, на которую из-за заборов свешиваются ветви диковинных деревьев, частично увешанные сморщенными прошлогодними фруктами. Азамат срывает несколько больших бордовых ягод с ближайшей грозди, что-то вроде фиников, протягивает мне. Они оказываются ужасно сладкими, как это бывает с перезревшими фруктами, но Азамат ест их с таким блаженством на лице, что мне сразу становится ясно: вкус детства. Будем считать, я тоже в восторге. Мне вообще Азамат особенно сильно нравится, когда довольно улыбается, он от этого сразу делается ужасно родным.
Лавируя между лужами в колеях и валами жидковатой глины по обочинам, мы движемся вдоль очаровательных пряничных домиков, припрятанных за деревьями с разноцветной листвой. Запах черёмухи смешивается с запахами других рано цветущих деревьев и кустов, кофе и острого жареного мяса. Пару раз Азамата окликают знакомые, он отвечает на приветствие, но разговоров не начинает, да и окликнувший, разглядев его поближе, пятится прочь.
Радиальные улицы пересечены кольцевыми, и вместе они образуют кварталы со стороной в три-четыре дома. Через три таких квартала от нас обнаруживается открытый рыночек на лужайке под сенью пеканов.
— Замечательно, очень хорошо, — бормочет Азамат, проходясь вдоль рядов. — На обратном пути обязательно сюда зайдём.
Впрочем, он тут же подходит к ближайшему лотку и покупает у лучезарного бурого и кряжистого лотошника корзинку фруктов. У кого-то витаминный голод, похоже.
Мы доходим до площади с домом Старейшин, и теперь, при свете, я вижу, что он и правда стоит на очень большом мосту. Ахмадмирн в этом месте шириной метров сто, а мост почти квадратный, так что получается практически туннель. Парапеты невысокие, мне до пояса, и по обеим сторонам все заросли кустами и лианами. Мы перегибаемся через бортик, чтобы посмотреть на чёрную воду со слепящими белыми солнечными бликами, над которой колышутся бороды пунцовых листьев какого-то ползучего растения. Чуть слева от меня на бортике сидит гигантский лазурный зимородок и даже не думает меня бояться.
— Здесь под мостом, где темно, водится одна потрясающе вкусная рыба, через пару недель можно будет ловить, когда отнерестится, — с энтузиазмом рассказывает Азамат.
