Ж. Жукова - Замуж с осложнениями
Перины представляют собой квадратные зашитые мешки, набитые шерстью. Одеяла — вязаные из неё же. Надеюсь, у меня не будет аллергии, впрочем, от этого дела я закупила огромную партию разных препаратов.
Мужики возвращаются, когда я уже занялась кухней. Посуды тут нет, только пара огромных печных горшков, как на картинках в сказках. И эти ещё, ухваты, вот.
Азамат доходит до порога гостиной, задумывается и разувается. И то верно, по ковру можно и в носках.
— Кинь мне тапочки, — говорю.
— Мы ещё не всё привезли, — сообщает он, извлекая мои тапочки из гигантской сумки, которую затем оттаскивает наверх. Видимо, моя одежда… ох, ну и барахла же у меня теперь… — В машину не всё поместилось за один раз, так что сейчас ещё поедем.
— Тут совсем нет посуды, — говорю. — А ещё я, помнится, покупала всякие моющие средства…
Средства Азамат благоразумно захватил первым рейсом, так что я радостно отправляюсь обрабатывать места общественного пользования бактерицидными жидкостями. Арон только и вертит головой туда-сюда, наблюдая, как я бегаю с бутылочками и губками.
Азамат спускается, морщась.
— Лестница скрипит, перебирать надо… — бухтит. Вот перфекционист! — Арон, у тебя посуды лишней не найдётся? А то на корабле вся Тирбишева.
— Думаешь, Тирбиш пожалеет нам пару тарелок? — хмыкаю, но Арон уже пустился трещать, как он всю посуду забрал и совсем забыл, ах он растяпа. Мы с Азаматом весело переглядываемся, и они снова уходят.
Пока их нет, я успеваю домыть всё недомытое и даже распихать свои вещи по шкафам в комнате. Их там много, они все встроенные с купейными дверями и отделаны изнутри чем-то странным: вроде бы дерево, но уж очень на пенку похоже. Азамат, конечно, сначала привёз все мои вещи, а свои только во вторую ходку. Ну ладно, у нас наверняка разные представления о том, что где должно лежать, так что пусть сам раскладывает. Места я ему оставила прорву.
Технику и лекарства пока оставляю внизу, надо сначала решить, где у меня будет кабинет, чтобы не таскать лишний раз.
Вторым рейсом они привозят Азаматовы вещи, посуду, мои йогурты и ещё какую-то еду из запасов Арона, на чём он и откланивается, оставив нам машину во временное пользование. У него, дескать, есть запасная. С ума рехнуться.
— Свет мой, — говорит Азамат, приобнимая меня, пока я мою руки на кухне, — чего бы тебе сейчас хотелось?
— Чтобы тепло было, — говорю. — Я тут пока колбасилась, ещё как-то грелась, а теперь опять замерзаю.
— Так я сейчас печку натоплю, — он тут же скрывается где-то в доме, а потом я слышу лязг, скрип и гудение огня. Выйдя из кухни, нахожу Азамата перед печной дверцей, совсем рядом с ванной. Не знаю уж, чем они тут топят, но горит хорошо, и теплом так и веет.
— А почему бы не сделать батареи? — спрашиваю. — Так ведь быстрее и проще, да и по затратам должно меньше выходить…
Азамат пожимает плечами, не отводя взгляда от пламени в топке.
— Люблю, когда в доме живой огонь. Тем более, есть блюда, которые без печки не приготовишь. А тебя что-то в этом не устраивает?
— Не, — мотаю головой, — ничуть, только я зажигать её не умею.
— И это мешает тебе чувствовать себя самостоятельной, — усмехается Азамат.
Мешает конечно, но я только машу рукой. Кстати о блюдах. Я наконец-то провяла.
— Давай, — говорю, — разбирай свои вещи, и не поджаривайся тут особенно, тебе вредно. А я пока погрею что-нибудь на ужин.
Среди принесённой еды обнаруживается коробочка с чьей-то увесистой голенью и уже знакомыми мне белыми хлопьями, которые я, впрочем, так и не попробовала в "Щедром хозяине". Горячий камень я уже нашла в одном из шкафчиков, осталось приладить его на стержень, торчащий из плиты, и повернуть так, чтобы светился не очень сильно. И пусть кто угодно другой исследует, почему и как оно всё работает.
Запах того, что оказалось бараниной, притягивает Азамата, и мы вместе ужинаем за капитальным кухонным столом, как на корабле. Белые хлопья на вкус похожи на очень-очень рассыпчатую картошку. Азамат объясняет, что это чома, прекрасный и всеми любимый муданжский корнеплод, который в тёплых широтах выращивают круглый год, но увы, он совсем не хранится, поэтому его совершенно невозможно брать с собой в космос. Собственно, больше мы ни о чём за ужином не говорим, потому что чома и правда очень вкусная, да и баранина ничего…
Вот за чаем можно и поболтать. Я замечаю, что мы оба всё ещё не сняли хомы, и меня начинает разбирать любопытство.
— А у тебя хом тоже лёгким стал? — спрашиваю. И как раньше не поинтересовалась?
— Конечно, — говорит Азамат. — Иначе мы бы недолго прожили вместе, в тяжёлом-то браке. А теперь нам легче должно стать, на то и обряд.
Пока я всё это осмысливаю и скребу в затылке, он спрашивает:
— Я так понял, ты нам вместе постелила наверху?
— Ну да, — говорю, — если ты не против.
— Я не уверен, что засну сегодня, — задумчиво говорит он.
— Ну уж я постараюсь, чтоб ты заснул, — усмехаюсь. — А то я одна в незнакомом доме только и буду от каждого шороха подскакивать.
— И чего ты такая нервная? Я просто думал прогуляться по городу…
— Завтра вместе прогуляемся, — говорю. — По городу, за городом, где хочешь. Покажешь мне всё.
— А ты хочешь посмотреть? — удивляется он. — Ну хорошо, тогда можно и завтра, — под моим недоумённым взглядом он кивает: — да, точно, ты ведь и на Гарнете гулять хотела… У нас-то, понимаешь, люди предпочитают по домам сидеть и делом заниматься, это меня всё куда-то тянет…
— Ничего удивительного, — говорю. — Мне бы через пятнадцать лет тоже захотелось пройтись и осмотреться. У нас люди гуляют для удовольствия, если время есть, это да.
— Жаль, Алтонгирел этого не знал, — усмехается Азамат. — Он так долго мне расписывал, как я всё неправильно делаю…
— Я слышала, — говорю со смаком.
— Точно, — Азамат взмахивает рукой и хохочет. — Ты же всё понимала!
Он ещё долго смеётся и трясёт головой, а потом облокачивается об стол и долго на мня смотрит.
— Сегодня такой безумный день, — говорит. — Я чуть с ума не сошёл, когда Старейшины нам сперва отказали. И потом эти ребята в трактире… я им ещё завтра устрою взбучку за такое хамское поведение. Ты извини, что я сразу их не прогнал… просто не соображал ничего. Знаешь, чувство такое было, как будто это всё не со мной. И вообще весь день, как сон. А теперь вот, на собственной кухне — вроде бы отпустило немного, возвращаюсь к реальности.
Я беру его за руку через стол, и мы ещё долго так сидим, и нам всё теплее и теплее.
— Печка прогрелась, — сообщает мне Азамат. — Давай-ка мыться и спать, если уж гулять ты меня не пускаешь.
