Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна "Гэлбрэйт Серина"

— Ди? — я осторожно приподнялась на локтях.

По другую сторону кровати стояло кресло с небрежно наброшенным на спинку покрывалом, на тумбочке — пустой стакан и графин с водой, справочники и прочая учебная литература переложены неопрятной стопкой на секретер. Даже показалось, что громоздятся они там так давно, что успели покрыться толстым слоем пыли.

— Она самая, — подтвердила сестра.

— Ди, а сколько… прошло времени? — уточнила я с содроганием.

— Ну-у… — ответить Глэйдис не успела.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Гален, всклоченный и сумрачный. Оглядел меня каким-то шальным, полубезумным взглядом, метнулся к постели, опустился на другую ее сторону и сгреб меня в охапку, прижав к себе с такой силой, что мне почудилось, будто сейчас ребра треснут, тисков этих железных не выдержав. Запах воды усилился резко, едва ли не затапливая пережитым страхом, колючими тревогами, беспокойным ожиданием и недоверчивой радостью. Гален глубокого вздохнул, зарылся носом в мои волосы, я же застыла в его объятиях в неудобной позе, отчаянно пытаясь сориентироваться.

Гален здесь. И я тоже ему рада, очень рада, но…

— Тише ты, медведь! — сестра бесстрашно замахала руками на собрата. — Ева только проснулась, а ты ее уже хватаешь! Отпусти Еву немедленно, дай хоть в себя прийти!

— Не отпущу, — пробормотал Гален куда-то мне в шею. — А лучше сразу к постели прикую, чтобы уж наверняка никуда не сбежала, не улетела и не нашла приключений на свою аппетитную, но порой чересчур вертлявую попку.

— Какое еще, к псам подземного мира, прикую?! — возмутилась Глэйдис.

— Гален, — я шевельнулась осторожно, — я здесь, правда, и я больше никуда не уйду и не сбегу…

— Ты-то? — Гален все-таки руки разжал и отстранился, давая сделать полноценный вздох. — Да ты упорхнешь при первой же возможности и ищи тебя потом.

— Что же ты так плохо обо мне думаешь?

— Потому что успел тебя изучить, — Гален провел кончиками пальцев по моему лицу, по растрепавшимся прядям волос, глядя на меня с таким безграничным облегчением, с такой обезоруживающей нежностью, что сердце екнуло. — Ева-Ева, птичка ты наша непоседливая, ты хотя бы представляешь, каково оказаться с вами обоими, дрыхнущими безмятежно? Ладно Вэйд удара не ожидал и потому пропустил, но ты пошла на это сознательно…

— Ты же понимаешь, так было нужно, и я знала, что ты справишься. И если бы вместо Вэйда усыпили тебя, я бы поступила точно так же.

— Мои воспоминания тебе не понравились бы.

— Думаешь, воспоминания Вэйда лучше? — изобразила я шутливое удивление.

— Да, ты права, — покивал Гален с серьезным видом. — У него в мозгах сплошная скука смертная и никаких приличных развлечений, а я бы тебе столько всего интересного показал!

— Давай ты это интересное в реальности покажешь. Если только это не совсем уж дремучие извращения какие.

— И покажу. У нас как раз еще свадебного путешествия не было… да и вообще медового месяца.

— На пять минут оставил одних и что я слышу по возвращению? Кто о чем, а Гален об извращениях, — прозвучал от двери спокойный голос Вэйдалла.

Сестра поднялась торопливо.

— Пожалуй, пойду сообщу радостную новость остальным, — и выскользнула прочь.

Вэйдалл посторонился, пропуская Глэйдис, прикрыл дверь и, приблизившись к кровати, занял место сирены. Отбросив одеяло, дабы не мешалось, я придвинулась ближе к нему, обняла почти так же крепко, как Гален меня. Конечно, силушка у меня не та, с собратской не сравнится, и мне просто хотелось прикоснуться, вдохнуть полной грудью аромат свежескошенной травы и счастья, убедиться, что Вэйдалл жив, здоров и бодрствует, что он не сон и не мираж.

— Получилось!

— Получилось, — Вэйдалл бережно обнял меня в ответ. — Все получилось.

— Угу, с тобой-то на диво быстро получилось, зато птичка наша до-олго просыпаться не хотела, — отозвался Гален с неожиданной печалью.

— Что значит — долго? — насторожилась я и от Вэйдалла отстранилась, посмотрела вопросительно на Галена. — Сколько времени прошло?

— Долго — это очень, очень долго… уж второй десяток пошел…

— Десяток чего? — скорбное выражение лица Галена мне совсем не понравилось.

— Лет, конечно.

— Лет?! — опешила я, тщетно прислушиваясь к собственным ощущениям. Увы, внутренние часы могли подсказать, что нынче где-то три-четыре часа пополудни, но уточнить, какой теперь год, они не могли. — То есть прошло уже больше десяти лет?!

— Представляешь? Аиша уже дочку замуж выдавать собирается…

— Айлина выходит замуж?!

— Арлес готовится внуков нянчить…

— Внуков?!

— Технически эти внуки не имеют с ним кровной связи, но сама понимаешь, нереализованные отцовские инстинкты и все такое… Тиана и Марк счастливо женаты нам на зависть и наплодили целый выводок маленьких сирен, столь же занудных, как их отец, а мы с Вэйдом все сидим подле тебя, не спим, не едим и не пьем, лишь ждем да ждем, покой твой стережем… и замковый двор уж кустами роз диких зарос…

— Роз?

— Хватит, Гален, — вмешался Вэйдалл и успокаивающим жестом погладил меня по руке. — Не обращай внимания, Ева, он просто шутит. Прошло всего четыре дня, никто за этот срок не поженился и даже не забеременел. Ты действительно долго не просыпалась, мы уже не знали, что думать и что делать. Что последнее из снов ты помнишь?

— Море и берег в Наринне, — я нахмурилась, перебирая пестрые лоскуты воспоминаний. — Я там сидела, пока не пришла Глэйдис.

— А до этого?

Сцену в «Маске».

Удаляющегося Вэйдалла.

Понимание, что не позволю ему опять уйти, сбежать в его воспоминания, скрыться в собственной вине.

И свое пение.

Обычного песня из клубного репертуара, строки с двусмысленным значением и отсутствием какого-либо глубокого смысла.

«Сегодня я танцую с ним,

Танец с чудовищем моим.

Движение до края,

Покровы все срывая…»

Пес теперь разберет, почему я выбрала эту местами довольно фривольную песню. Наверное, в тот момент я не думала, но пела, пела так, как никогда в жизни. Содержание текста было не важно — важна сила, чувство, что я вкладывала в каждое слово, в каждую ноту. Важно дозваться, докричаться, достучаться, а уж что там про покровы…

Впрочем, покровы мы с Вэйдаллом действительно сорвали, пусть и не совсем те, о которых упоминалось в песне.

Я бросила на Галена быстрый смущенный взгляд, и Вэйдалл слегка сжал мою руку, без слов давая понять, что предоставляет мне самой решать, когда и как рассказать о «Маске».

— Помню, как пела тебе, — выдала я допустимую часть правды. — Помню, как ты остановился… обернулся, кажется… а после… после было море и берег. И знаете, что странно? На берегу я даже не задумывалась о том, что было… в предыдущем сне. Что я здесь оказалась не просто так… будто важная часть воспоминаний выключилась или потеряла для меня прежнее значение. Мне было хорошо на том берегу, а большего и не надо было.

Мужчины переглянулись озадаченно.

— Все-таки Дамиан убойную дрянь намешал, — заметил Гален. — Интересно, Рейнхарт успел оценить оный эликсир по достоинству?

— Какая теперь разница? — откликнулся Вэйдалл.

— Вы все же использовали это снотворное против Рейнхарта? — спросила я.

— Мы — нет, — парировал Гален. — Но я отправил остатки собратьям в Эллорану, оставив его использование на их усмотрение.

— И как? Или они еще не предпринимали никаких действий?

Вместо ответа Вэйдалл встал, расстегнул верхнюю часть пуговиц, повернулся спиной ко мне и приспустил рубашку с правого плеча. Я не сразу сообразила, в чем дело, и лишь несколько секунд спустя поняла.

На лопатке нет татуировки, печального известного знака братства. Кожа чистая и выглядело это настолько странно, непривычно, что я соскочила с постели и осторожно потрогала место, где татуировка была прежде.

— Это… — я повернулась к Галену. — И у тебя тоже?

— Да. И у Марка. И вообще у всех, кто пожелал нам ответить. Но я раздеваться не стану, потому как в этом случае раздеваться придется всем вам, а скоро сюда сбегутся твои крылатые подружки и будет неловко. На настолько большую групповушку меня как-то не тянет, уж прости.