Сын поверженного короля (ЛП) - Торнтон А. С.

Парваз встал.

— Мы оставим пленницу на рассвете.

Я посмотрел на Эмель, ища подтверждения его словам. Она кивнула.

Когда месяц встал высоко в небе, я подошёл вместе с Эмель к Захаре. Кофи стоял неподалеку, готовый при случае вмешаться. Её ноги были крепко связаны, поэтому она пока не могла никуда убежать. Но даже если бы мы её развязали, Кофи бы не понадобился. Здесь не было ничего, что могла бы использовать Захара. Здесь не было ничего для её выживания.

— Значит, вы планируете оставить меня здесь, как какое-нибудь животное? — сказала она.

Её голос прозвучал хрипло, я даже забыл, когда она разговаривала в последний раз. Мы путешествовали уже довольно продолжительное время. Захара осмотрелась. Луна была уже достаточно яркой и освещала абсолютно голый песок, растянувшийся во всех направлениях.

Эмель вышла вперёд.

— Не как животное, потому что животное, хотя бы, может адаптироваться. Тебя оставят здесь, как пленницу. Только без цепей и заборов. Ты вольна делать, что пожелаешь.

Захару не впечатлила наша щедрость.

— Я умру здесь, — её голос задрожал.

— Это так, — сказала Эмель. — Но ты можешь сама решить, насколько быстро.

Знахарка приподняла бровь, а затем смахнула волосы со лба и аккуратно натянула платок на глаза. Что она такое делала? Это точно не было выражением грусти или раскаяния. Не думаю, что она была способна на эти чувства.

Эмель достала из своего мешка небольшой пузырёк. Он мало чем отличался от того пузырька, что дала мне Эдала.

— Это единственный напиток, что мы тебе оставим. Если ты, конечно, решишь его выпить, — сказала Эмель, протягивая ей пузырёк. — Он отведёт тебя к Мазире — если та, конечно, согласится тебя принять — гораздо быстрее.

Захара откупорила пузырёк и понюхала его. А затем издала хриплый и невесёлый смешок.

— О, детка, в тебе было столько потенциала!

Выражение лица Эмель не изменилось. Я перевёл взгляд с Захары не неё. Интересно, что передала Эмель Захаре?

И, словно прочитав мои мысли, Захара повернулась ко мне и показала мне пузырек.

— Это дхита. Он должна была убить твоего отца.

Я застыл на месте и нащупал рукой рукоять меча. Мне хотелось покончить с ней.

— Если бы твой брат не был таким глупым и дал ему этот тоник за раз, как я его учила, так бы и произошло!

Она отвернулась и начала семенить на песке по кругу.

— И он должен был убить тебя! Я думала, что те идиоты хоть раз сделают всё как надо и подмешают тоник тебе в воду. Но знаешь, сначала они отказались тебя убивать. Они были слабыми. Но я убедила их.

Она поднесла пузырек к моему лицу.

— Но затем я узнала о том, что ты разбил тот чёртов кувшин, в котором была дхита!

В тот день, когда я обнаружил у себя в комнате даркафов, они отравили мою воду?

Захара продолжала свои откровения:

— Именно поэтому не стоило доверять это дело другим людям! Надо было делать всё самой… по крайней мере, так всё было бы сделано правильно.

Всё это время моё сердце стучало так громко, что отдавалось в кончиках пальцев. Я был готов убить её. На месте.

Эмель слегка наклонилась ко мне.

— Захара, ты не получишь лёгкую смерть, подначивая Саалима.

Знахарка и Эмель уставились на тени в глазах друг друга. Интересно, что они в них видели?

— Ты закончишь свои дни в пустыне. Это достойная смерть, разве ты не согласна?

Захара плюнула на ноги Эмель, и я не смог сдержать свою ярость. Я с силой толкнул Захару, и она упала на песок.

— Монстр! — прохрипела Захара.

— Дура! — закричала на неё Эмель. — Растратить то немногое количество жидкости, что у тебя осталось, из-за злости? Ты не боец.

Неожиданно Эмель встала на колени и к моему неудовольствию наклонилась к Захаре. Кофи подошёл ближе, готовый защитить свою королеву наравне со мной.

— Думаешь, ты сильная, потому что можешь забирать чужие подарки, забирать магию, — Эмель взмахнула рукой, — и использовать их для решения собственных проблем? Нет, Захара, ты слабая, потому что полагаешься на других.

— А вот я сильная, — продолжала Эмель. — Потому что я вижу твою магию и говорю, что она мне не нужна. Мне достаточно себя самой.

Эмель встала.

— Ты как-то сказала мне, что комфорт и власть рождаются из богатства. Ты была не права. Они рождаются из страданий. А чему научила меня пустыня, так это тому, как надо преодолевать трудности.

Эмель жестом приказала мне развязать её путы.

— Я солеискательница, — гордо сказала Эмель, снова взглянув на Захару. — А ты ничто.

Мы оставили Захару в компании одного лишь хатифа⁶. Мне стало не по себе. Что если на неё наткнётся какой-нибудь путешественник? Что если она найдёт оазис, о котором мы не знали? Судя по карте, до ближайшего источника воды был целый день пути, но только в том случае, если бы она пошла в нужном направлении. Без воды это казалось почти нереальными, но мне не хотелось предоставлять ей и такого шанса.

Но Эмель настояла на том, что смерть должна стать её собственным выбором.

Мое беспокойство исчезало по мере того, как мы уходили всё дальше от знахарки.

И когда снова наступили сумерки, а день ещё даже не подошёл к концу, мы почувствовали нечто.

Мы сидели на циновках, отдыхая под лучами заходящего солнца. Вокруг не было деревьев, в тени которых мы могли бы расположиться, поэтому в тот день ни один из нас не смог хорошо отдохнуть, несмотря на навесы.

Я почувствовал себя так, словно меня уронили, мои кишки подступили к горлу, а самого меня отрезали от чего-то, находящегося высоко в небе, и только теперь я начал твёрдо стоять на земле. Это было невозможно описать, потому что я никогда не испытывал ничего подобного прежде.

Схватившись за живот, я посмотрел на Эмель. Она сидела в точно такой же позе и смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых отразилось беспокойство. Солдаты, окружавшие нас, выглядели так же ошарашено. Те, кто стоял, присели, но быстро встали на ноги.

Неужели песок и раньше был таким же гладким? Я мог бы поклясться, что раньше он был более шершавым. А те дюны? Разве они не были выше мгновение назад?

— Что произошло? — спросила Эмель.

Я покачал головой и помог ей встать.

Подойдя к ближайшей группе солдат, я спросил у них, всё ли с ними было в порядке. Они кивнули, а я быстро прошёл вдоль каравана и справился о самочувствии всех присутствующих. К тому времени, как я подошёл к последней группе путешественников, они начали смотреть на меня как на безумца. Ничего не произошло и, конечно, с ними всё было в порядке.

Я подошел к Тамаму, который сидел на самом краю и смотрел на горизонт.

— Ты это почувствовал? — спросил я, когда он встал.

Тамам кивнул и осмотрел ландшафт. А затем сказал:

— Магия.

Эмель появилась рядом со мной и уставилась на Тамама.

— Ты прав.

Она сделала несколько глубоких вдохов.

— Она мертва.

Эмель медленно повернулась вокруг себя, и на её лице отразилось понимание.

— Пустыня восстановилась. Ты чувствуешь?

Она улыбнулась и указала на небо.

— Мазира теперь только там. Мы наконец-то свободны.

Нет, я не чувствовал этого так, как Эмель, но я чувствовал каким лёгким стало моё дыхание, и как очистился мой разум. Словно я проснулся после здорового сна или находился в море, а мне в спину дул ветер.

Взяв руку Эмель в свою, я сказал:

— Почти свободны.

Её глаза потемнели, после чего она кивнула и пошла паковать свои вещи.

Глава 34

Эмель

Оно было всё там же, как и всегда. Оно было готово меня принять, если бы не мои ноги. Они не хотели нести меня туда.

Саалим подтолкнул меня в спину, убеждая меня в том, что всё в порядке. Мы приехали не навсегда. Я не собиралась там оставаться. Его там больше не было. Но когда я посмотрела на море шатров, белые пики которых возвышались в самом центре, я видела только Соляного короля. Его присутствие было повсюду. Я почувствовала, как сжались мои лёгкие. Я словно ступала по стеклу и была вынуждена прикусить язык, как тогда, когда находилась рядом с ним. Цепи из шёлка весили больше, чем любые железные кандалы, тянувшие меня вниз, а шрамы на моей спине начали саднить, пока я таращилась на то, что когда-то было моим домом.