Елена Колоскова - Сид и император (СИ)
— Гвинэйр, ты серьезно?
Он был неподдельно изумлен.
— Более чем. Вы согласны?
Как ни странно, он согласился. Сиды были удивлены не меньше моего, да и остальные тоже. Все обступили круг. Тело на носилках перенесли за пределы лагеря. Там слуги обмыли его в отдельном шатре. Я обратила внимание, что люди, которые занимались погребением, были измотаны не меньше медикусов. Война окончилась, но тела все прибывали и прибывали. А этот воин умер в мирное время. Жаль.
Многих сейчас хоронили в земле, но этому досталось небесное погребение. Дерева нынче не было в достатке, и хватило только на основание. Для поддержания огня пришлось обойтись древесным углем и маслом. Помост установили над одной из воронок, оставшихся после взрыва. Так жар продержится дольше.
Воин Янтрэ первым запалил факелом деревянный помост с одной из сторон. Я коснулась факелом с другой, а сид — с третьей.
Занялось быстро. Дерево трещало. Языки пламени трепетали и облизывали саван и мертвую плоть. Меня затошнило, но я не отвернулась, а продолжала смотреть. Слуги еще пару раз подкладывали дерево в огонь, стараясь держаться с подветренной стороны. Ветер в спину…
«Попутный ветер».
Столб дыма было видно далеко. Горело долго, и скоро не осталось ничего, кроме костей и металлических частей доспеха. Позже останки сгребут в глиняный сосуд и захоронят на родине воина или при храме.
— Гвинэйр, — обратился ко мне сид. — Теперь ты довольна?
— А вы? — вернула я вопрос.
Сид скривился, словно съел что-то кислое, но проглотил мои слова. А я думала о другом.
«Что дальше, Твиг?» План с использованием Лайэма и его промаха был хорош, но я молчала. Говорить о таком сейчас казалось кощунством, хотя другого шанса могло не представиться. Может, это глупость, но вместо своих проблем я решила спросить о другом.
— Зачем вы пролили кровь, данна? — вдруг спросила я. — Какой в этом смысл?
Мне надо было знать. Если это просто прихоть, то… не знаю, что. Но я хотела услышать ответ.
— Гвинэйр, — покачал он головой. — А какой смысл учить того, кто умрет, не дожив до ста лет?
— Но к чему было убивать?! — в сердцах выкрикнула я. — Да, люди живут мало. Но за свою короткую жизнь успевают совершить столько, что вам и не снилось. Мы сгораем быстро, но проживаем яркую, полную жизнь. Подумайте об этом, прошу вас. Попытайтесь нас понять.
— Пташка, ты забываешься.
Он был опасно спокоен и ласков. Глаза сида сузились и потемнели, превратившись из янтаря в черный агат.
— Нет, это вы забылись, — не согласилась я с ним. — И только то, что вы здесь, немного искупает ваш поступок.
Он перевел взгляд на догорающее пламя погребального костра, и я, глядя на его профиль, снова поразилась чистоте линий. Теперь я понимала, на кого так похож император.
— В любом случае, этот смертный был слишком настойчив, — сказал Рейвен, не глядя на меня. — Он мне досаждал. Мне не жаль того, что я сделал. Но если бы я знал, что это тебя огорчит, не стал бы его убивать. Такой ответ тебя устроит?
Хм… Если это все, на что он способен, придется принять, как есть.
— Хорошо, данна.
А это кто? Издалека я увидела, как к нам скачет император в сопровождении охраны и приближенных. Он подъехал ближе, на полном скаку обогнул по кругу уже тлеющие угли, осадил скакуна и спешился.
— Что происходит? — осведомился он.
К нему подскочил один из имперцев и быстро вполголоса заговорил, докладывая о случившемся.
— Ясно.
Ни обвинений, ни вопросов. Все просто. Законный поединок, и не менее законный второй — вне юрисдикции Империи. Придраться не к чему.
— Ваше величество, если вопросов больше нет, я хочу удалиться, — сказала я и повернулась к Рейвену. — И да, чуть не забыла. Благословение вечности.
Кинув последнюю шпильку в адрес сида, я подошла к одному из своих охранников и попросила отвезти меня обратно.
— Я сам отвезу, — вскинулся Джедия.
Он вскочил обратно на коня и протянул мне руку.
* * *Оставался один день.
— Госпожа Мэв, мне нужен чистый стол.
Растирая тушь, я размышляла, что это будет. Надо вспомнить давно забытые навыки и то, чему учил мастер Ли. Он был человеком без капли магии, и все же мог многое. Я теперь тоже должна учиться жить без магии долгих девять месяцев.
Кисть легко скользит по шелковой бумаге и выводит тушью знаки здоровья и благополучия, защиты от дурного глаза и от нежеланного внимания, удачи и счастья. Они сплетались воедино, образуя дивный узор, понятный лишь посвященному. Наконец я подняла лист и полюбовалась результатом.
Четыре триграммы пятнали бумагу. Триграмма Юго-Запада сулила защиту материнства и живота. Северо-восток, две прерывистых линий и одна полная — удача в пути. Западный Тигр благоволит наложнице, он же усилит и природную интуицию. И в завершение — Дракон, две прерывистых линии на цельной опоре. Это оберег для будущего ребенка, сулящий ему удачу. В конце я по наитию сложила несколько строк.
На западе Тигр,
На Востоке Дракон,
Юго-Запад — Мать,
Северо-Восток — Ребенок,
В нужный день,
В нужный час
Свершится.
Прочитала это вслух по-хински и осталась довольна. Надеюсь, это защитит и меня, и ребенка.
— Госпожа, что это? — с интересом спросила Мэв.
— Оберег.
— А от чего?
— От всего.
По крайней мере, я очень надеялась на это. Так считалось, и многие в это верили. Не успела я закончить, как с визитом явился господин Хьюго. Он обвел взглядом помещение и остановился на исписанном листе бумаги на столе.
— Приветствую, моя госпожа.
— Добрый день. Что привело вас сюда, господин?
— Вероятностные возмущения, — ответил он и указал на мою каллиграфию. — Что это?
— Оберег, — повторила я.
— Могу я посмотреть?
— Нет!!!
Никто не коснется его, коме меня. Я схватила бумагу, сложила в несколько раз и убрала в поясную сумочку.
— Ну, нет, так нет, — развел руками вероятностный маг. — Но чаем меня хотя бы напоят?
Мэв спохватилась и ахнула, а служанки забегали, накрывая на стол. Одна уже несла булькающий закопченный чайник с улицы, а другая отмеряла чай и ставила посуду на стол.
— Извините, господин Хьюго, — сказала я и налила ему чаю. — Я была нелюбезна с вами. Это не нарочно.
— Ничего страшного, — отхлебнул он из чашки. — Хотя вопросы у меня остались. Нет? Ну ладно. Никто не мешает попробовать еще раз.
Я подивилась такой настойчивости и рассмеялась. Вот нахал! Говорят, наглость — второе счастье.
