Юлия Вакилова - Король моего сердца
Эллери предпочла утешить себя вторым вариантом. Хотя в глубине сердца зрело горькое знание, что он вновь испытывает боль из-за неё. Она ведь поклялась, что больше никогда не заставит его страдать! Сколько же еще раз ей придется нарушить собственное обещание во имя его же блага?
— Сапфо, я прошу тебя — отпусти меня. Ради памяти о тех, кем мы когда-то были друг для друга! Я устала от своих страданий из-за тебя! Если ты хочешь продолжать мучиться — пожалуйста! Но только на этот раз без меня! В этой войне я больше не участвую.
Она постаралась вложить в голос всю боль и отчаяние, что постоянными спутниками сопровождали каждый ее шаг и каждый вдох, зная, что только так может убедить его ей поверить. Попробуй она рассказать ему о том, что на самом деле лежало в основе её решения, он бы никогда не поверил, не принял бы такой исход. И, тем самым, окончательно обрёк бы себя на смерть.
На помертвевшем лице мужчины читалось недоверие, и боль, и разочарование. На миг он выглядел по-настоящему раненым её словами. Но Сапфо не был бы собой, если позволил бы чувствам надолго возобладать над привычным бесстрастием.
— Хорошо, принцесса, — он попытался даже изобразить нечто вроде поклона, но прилипшая к нему настороженная сестра не позволила этого сделать. — Вы донесли свою мысль предельно ясно. Отныне я больше вас не потревожу.
Глава 19. Записки старого Боэля
На негнущихся ногах Эллери покинула комнату. Как только за ней затворились двери, скрывая от глаз Сапфо и его сестры, девушка подхватила многочисленные юбки и совсем как в детстве быстро-быстро побежала по ступенькам, не заботясь, что кто-то может увидеть её в таком неподобающем виде.
Вернувшись к себе, она призвала свою горничную и приказала всем слугам готовиться к незамедлительному отъезду. Оставаться здесь принцесса больше не могла — все в ней переворачивалось от мысли, что придется вновь встречаться с Бродягой, выносить презрение и разочарование его взгляда — и торжествующее злорадство Риэль.
Новой встречи с королём она не перенесет. Правда подступала к горлу, словно неукротимая волна цунами, грозила выплеснуться наружу потоком сбивчивых фраз и горьких признаний. Но это был путь в никуда. Если она признается мужчине в своих истинных чувствах, он никогда не позволит ей уйти, и эта ошибка явится для него смертельным приговором. Эллери отчетливо осознавала это разумом, пусть глупое сердце и стремилось до последнего отыскать лазейки в твердо принятом решении.
К счастью, приготовления к отбытию заняли совсем немного времени. За несколько дней до этого слуги были предупреждены о грядущем отъезде, потому распоряжение выдвигаться немедленно удалось споро претворить в жизнь.
Ни с кем не прощаясь, Эллери покинула замок, и только когда высокие очертания башен и шпилей остались позади, принцесса смогла выдохнуть. Кучер гнал экипаж, что было сил, пусть и в сгустившихся сумерках все сложнее было избегать ям и кочек. Девушка отдавала себе отчет, что это было глупо, — двигаться так быстро, ведь никто не собирался её преследовать, но чувство тревоги, прочно угнездившееся в сердце, требовало как можно скорее оказаться дальше от Риэль. И от её брата.
К вечеру следующего дня они достигли крупного постоялого двора, и только здесь тревога девушки чуть поутихла. Уставшее тело ныло и требовало отдыха, да и одежду давно следовало сменить, так что решение провести ночь в этом месте показалось вполне разумным. Плюс ко всему расторопные слуги заслужили отдых после такого стремительного и частично внезапного начала путешествия домой.
Постоялый двор оказался огромным — как раз таким, в котором удобно было затеряться среди толпы остановившихся на ночлег или же пришедших скоротать вечерок за кружкой сидра из деревушки неподалеку. Здесь достаточно было накинуть на голову капюшон да бросить хозяину золотой, чтобы тот не стал задавать лишних вопросов и подобрал комнату получше.
Так и вышло. Комната, выделенная ей, была просторная и неожиданно уютная — по меркам постоялого двора, конечно. Слугам достались помещения попроще — одно для мужчин, другое для женской половины.
После сытного ужина принцессу неумолимо потянуло в сон. Стоило голове Эллери коснуться подушки, как её захлестнуло сновидение.
Давно ей уже не снились сны — и особенно такие четкие. В этом сне она стояла в темноте и наблюдала за постоялым двором, в котором они со слугами обрели ночлег на эту ночь. Слышала гомон веселых голосов пирующих в большом зале на первом этаже, видела свет, льющийся из приоткрытых окон. Во сне она была не собой, а кем-то большим, но удивительно тихим и проворным для своих размеров. Вот она, на что-то решившись, обогнула здание, втянула в себя воздух, прислушавшись: совсем рядом находились стойла для лошадей, до неё доносилось их тревожное ржание и перестук копыт. Но животные её мало интересовали. Слишком отталкивающие чужеродные запахи. Она не знала, что ищет, но неким звериным чутьем понимала — цель близка. Вот её взгляд привлек ряд темных окон второго этажа — она с непонятной для себя настойчивостью вглядывалась и принюхивалась, ловя отголоски сладкого удивительно знакомого аромата, от которого все её существо охватывали неведомые прежде хищнические инстинкты.
— Эй, ты! — внезапно чужой голос вклинился в её сон. Эллери хотела, было, возмутиться такой наглости, но её второе «я» из сна опередило сонные мысли принцессы. Не издав ни звука, существо резво развернулось — девушка успела только разглядеть добротный серый плащ да чьи-то растерянные карие глаза перед собой — а в следующий миг она вдруг очнулась от сна. Да не просто пробудилась, но даже подскочила в постели, в первые секунды не понимая, где находится. Сердце билось громко и часто, его стук глушил все прочие звуки.
На то, чтобы успокоить внезапно захлестнувшую разум панику, потребовалось не менее часа, после которого девушка смогла забыться беспокойным сном.
Утро принесло с собой льющиеся в окно солнечные лучи, прогнавшие призраков ночи, а вместе с ними — страхи и сомнения. Но дурное предчувствие, поселившееся на сердце девушки после этого странного сна, никуда не исчезло.
Эллери решила спуститься вниз, в зал, полный людей, надеясь, что наблюдение за чужой жизнью сможет помочь освободить от остатков ночного кошмара свою собственную.
Скрипнула дверь, впуская новых путников.
Девушка сидела в стороне, ожидая, пока ей принесут незатейливый завтрак, украдкой разглядывая постояльцев. Сегодня был праздничный день, знаменовавший окончание уборки урожая, и потому все были расслаблены и не совсем трезвы, несмотря на начало дня. В честь праздника Эллери отпустила всех слуг, позволив тем на сегодня заслуженную передышку.
