Алисон Ноэль - Зачарованные
Наступает пауза.
— Мне нелегко! — восклицает она. — Дайра, ты — единственный человек, которого я люблю. И если что-нибудь случится…
Голос Дженники прерывается, на глаза наворачиваются слезы.
— Если с тобой что-то случится, я никогда себе этого не прощу! Поэтому у нас остаются два варианта, ни один из которых мне особенно не нравится. Но ты согласишься, что пожить у бабушки — является меньшим из зол.
Демонстративно качаю головой, но желание спорить покинуло меня. Я молча таращусь в окно. Оглядываться на прошлое не хочется, а непонятное будущее страшновато. Крепко зажмуриваюсь, стараясь не паниковать. Увы, действия трав хватает ненадолго. Скоро мир замрет, и светящиеся люди вновь предстанут передо мной.
Меня не тянет к Паломе. Меня пугает мысль, что Дженника бросит меня, я застряну в Нью-Мексико, а она поедет в аэропорт Феникса и улетит в Чили. Но я не могу избавиться от крохотного лучика надежды. Что, если Палома меня спасет от равнодушных безликих людей в белых халатах с рецептами и острыми иглами наперевес. Пока, во всяком случае, она — единственная, кто не сказал мне, что я чокнулась.
— Ладно, разбуди меня, когда приедем, — бормочу я и поудобнее устраиваюсь на сиденье.
Не хочу видеть светящиеся силуэты, выстроившиеся вдоль шоссе. Я не сомневаюсь: они не оставят меня в покое, пока я не исполню то, о чем они просят.
Глава 5
Мы встречаемся на поляне. Почему-то это всегда происходит именно здесь. Понятия не имею, как я сюда попала. Деревья вздымаются ввысь, а листья подрагивают под слабым ветерком. Огромный ворон поглядывает на меня лиловыми глазками, и вдруг я замечаю, что позади меня кто-то стоит.
У меня перехватывает дыхание, жар заливает лицо. Оборачиваюсь и вижу ошеломляюще красивого смуглого парня. Колени у меня подгибаются, сердце начинает стучать с перебоями.
— Дайра.
Может, мне показалось, что он произнес мое имя? Просто подумал обо мне, а я услышала его мысли? Ведь я не заметила, как шевелились его губы. Но сказанное заставляет меня счастливо улыбаться. Его глаза — синие, как лед, зрачок окружен золотистым ободком. Я отражаюсь в них. Черные волосы юноши волной спадают на спину. У него гладкая шелковистая кожа. Он спокоен и расслаблен, руки опущены, но я знаю, какое наслаждение они способны подарить.
Он ведет к бурлящему горячему источнику и жестом показывает, что я должна войти в воду. Мое намокшее платье становится прозрачным и облепляет меня, как вторая кожа. Я оказываюсь на другой стороне и с нетерпением жду, когда он присоединится ко мне.
Я предвкушаю ощущение его губ и пальцев, исследующих мое тело. Он нежно покусывает мою шею, потом расстегивает мое платье, стягивает его с плеч и смотрит на меня в немом восхищении…
Рука Дженники с наманикюренными голубыми ногтями трясет меня, пока я не просыпаюсь:
— Эй, Дайра, очнись! Мы почти на месте.
Вытягиваю ноги и разгибаю затекшую спину. Мне требуется время, чтобы прийти в себя, моргнуть и осознать, где нахожусь.
Я уже видела раньше этот сон, и он мне очень нравится. Какое счастье, что врачам не удалось прогнать видение! Упираюсь ладонями в крышу машины, мысленно видя перед собой блестящие волосы и манящий взгляд льдистых глаз. Странно, но, похоже, он меня знает. Приятно, что у меня есть такой возлюбленный. Он снится мне уже около полугода, так что на данный момент это — моя самая длительная связь.
Дженника тормозит возле ресторанчика, сверяется с часами.
— Мы слишком рано приехали.
Встряхиваю головой, и образ юноши рассыпается, как детский замок из песка. Я пытаюсь сохранять хладнокровный и бесшабашный вид, но мне нехорошо: пульс участился, ладони стали влажными.
— Надо же, а он приехал еще раньше нас. — Дженника кивает на высокого, смуглого, крепко сложенного мужчину, который выбирается из выцветшего голубого грузовичка-пикапа.
— Уверена, что это он?
Незнакомец пересекает парковку и толкает грязную стеклянную дверь придорожной забегаловки. Прищуриваюсь, пытаясь получше его разглядеть. А вдруг он на самом деле подозрительный извращенец-маньяк, как я опасалась? На нем темные джинсы, ковбойские сапоги и накрахмаленная белая рубашка. Волосы заколоты в хвост.
— Палома мне его описала, — нервно отвечает Дженника. — Ну что, спросим? — Она судорожно сжимает мое плечо, открывает дверцу и вылезает из машины.
Я плетусь за ней в ресторан, еле волоча ноги по потертому серому полу, склонив голову так, чтобы волосы скрыли лицо. Не хочу, чтобы он на меня пялился. Сначала я должна сама получше изучить его. Галстук-шнурок мужчины украшен бирюзой и выделяется на фоне накрахмаленной ткани. У него широкий нос, высокие скулы и удивительные темные глаза, наполненные такой добротой, что я невольно расслабляюсь. «Я в надежных руках», — закрадывается мне в голову мысль, но я гоню ее прочь. Я ничему не могу сейчас верить. Кроме того, он должен заслужить мое уважение.
Мы с Дженникой направляемся к самой последней кабинке, где сидит незнакомец. При нашем приближении он встает, двигаясь удивительно легко для человека его возраста. И хотя я мечтаю обнаружить в нем недостатки, чтобы было за что его возненавидеть, я должна признать, что давно не видела такой открытой и задушевной улыбки.
Он представляется, как Чэйтон.
— Можно просто Чэй, — приветливо произносит он.
Мне нравится его рукопожатие: одновременно твердое и искреннее. А то некоторые держат твою руку осторожно и вяло, лишь потому, что ты — девушка.
Усаживаюсь напротив него, придвигаясь к стене, а Дженника опускается рядом со мной. Чэй чуть склоняется к нам. Он не болтает о спорте, погоде или еще о какой-нибудь светской ерунде, а сразу переходит к делу:
— Я даже не пытаюсь представить себе, что ты чувствуешь. Это известно только тебе. Но отсюда до Альбукерке ехать около семи часов. И потом еще три часа до городка, где живет твоя бабушка. Путь предстоит неблизкий. Все будет так, как ты захочешь: будет настроение поговорить — отлично, нет — тоже не страшно. Если ты проголодаешься, устанешь или захочется размять ноги, мы где-нибудь отдохнем. Если ты предпочитаешь добраться поскорее, мы вообще можем не останавливаться, не считая заправок. Мне ничего от тебя не нужно, но, пожалуйста, скажи, что мне сделать, чтобы тебе было удобно? У тебя есть какие-нибудь вопросы?
Я медлю… Тщательно подготовленная речь о том, что со мной шутки плохи, явно не требуется. Поэтому мотаю головой, не поднимая глаз от меню. Я с таким усердием таращусь на глянцевые фотографии гамбургеров, салатов и пирогов, как будто меня по ним экзаменовать будут. Но когда к нам подлетает официантка, я долго обдумываю свой заказ. Скорее всего, я и есть-то не стану.
