Екатерина Цыганок - Резонанс Душ
— Вставай, тренировка только началась. Запомнила, как держать пистолет? — Я все еще молчала.
— Кивни, если запомнила, — моя голова медленно опустилась и поднялась. Он быстро развернулся и прошел в свой кабинет. — Мне подойти и выбить из тебя всю дурь, чтобы ты начала заниматься? — Спросил он, наполовину развернувшись ко мне.
Я быстро встала, убрала, наконец, руки от ушей и побежала по залу. Через полчаса он выйдет из комнаты и будет спарринг: пришло время надрать кому-то задницу, с этими мыслями я побежала еще быстрее.
Хруст. Такой знакомый хруст кости раздался в тишине тренировочного зала. И я поняла, что победила — я сломала руку, точнее кисть, точнее палец Инструктору. Но он, кажется, этого даже не заметил и продолжил бить, только уже сильнее, но теперь он подсказывал (с чего такая доброжелательность?):
— Уклоняйся!…Ставь блок…Дыши, помни про дыхание!
Я хотела повторить, что произошло ранее: разбудить или достучаться до своей силы, но она не хотела откликаться. И вот знакомый хруст, вот только это моя рука, левая, затем быстрый удар в живот. Соберись! И вдруг! Я остановила его правую руку, стремившуюся к моему виску, подняла голову и смогла посмотреть ему в глаза. Я со всей присущей мне теперь силой сжала его кулак, как комок бумаги и ударила его между ног, да так, что Инструктор согнулся пополам, но я схватила его за кадык и подняла голову, направляя к своему лицу:
— Тебе понравилось? Понравилось наблюдать за мной в лаборатории, извращенец? — И снова я ударила его со всей силы уже по ребрам, стала молотить по лицу, ломая каждую косточку, вспоминая каждый свой день в мед. отсеке. Потом резко все закончилось: видимо, Инструктор пришел в себя и отбросил меня в противоположный конец зала. Надо же, давно такого не было, ох и сильно же его разозлила. Но я уже не помню, что произошло дальше — я отключилась; помню только, как кто-то тяжело дыша, нес меня по воздуху, а после, я нырнула в тьму.
Очнулась я, резко вскочив и не понимая, где и что произошло. Я осмотрелась: справа — металлический шкаф; слева — моя кровать и собственно я; посередине — лже-окно, такое знакомое — без занавесок, но с железными ставнями; простой серый ковер на полу сзади входная дверь. Моя комната. Откинувшись на подушку, пришла мысль — хоть нет темноты…
* * *— Нет, сегодня ты туда не поедешь.
— Вы же так хотели, чтобы я узнала что-нибудь полезное; увидела, как живут люди во время войны.
— Я и до сих пор считаю, что тебе это будет все на руку, но после некоторых событий, произошедших вчера, я…эмм, не могу отправить тебя без должного сопровождения.
— А что не так? Разве я не отправляюсь с Инструктором?
— Ладно… — и доктор, вздохнув, произнес. — При вчерашней вашей стычке или драке, как вы там это называете, произошел кое-какой инцидент.
— Какой? Вы видите, что со мной все хорошо, все зажило.
— Речь не о тебе… — он замялся, прежде чем договорить. — Ты до такой степени избила Инструктора, что, принеся тебя в мед. отсек, он рухнул без сознания, и пришлось его поместить на некоторое время в твою «кровать». Вот.
Так это он нес меня. Потом сам же и вырубился. Что там произошло? Помню урывками: вот я ломаю ему палец…он мне руку; потом что-то взорвалось внутри и растеклось по всему телу; сжимаю его кадык и что-то говорю… Ха, я утерла-таки ему нос… А как же вырубилась я? Ах да, знакомый удар об стенку, но в этот раз было сильнее; тяжелое дыхание надо мной, и я очнулась в своей комнате.
— Можно к нему сходить, посмотреть, как его дела? — произнесла спокойным тоном, а сама думала, как буду теперь я выжигать в нем дыры и смотреть, что он при этом чувствует.
— Не сейчас. Возможно, вечером…тем более, зачем тебе это? — в замешательстве проговорил доктор.
— Я хочу увидеть, что с ним сделала: ушибы и ранения, какой степени и увидеть, что он чувствует при этом. — Честно призналась я.
У доктора чуть глаза из орбит не вылезли, на лбу появилась испарина, и руки его снова начали трястись. Но через несколько минут он закрыл глаза и глубоко вдохнул и выдохнул…сделал так несколько раз, приметила я.
— Ладно, пойдем.
Мы шли по длинному и большому коридору, со всех сторон светили лампы. Когда подошли к двери лаборатории, я задумалась, что никогда не была на стороне наблюдателя; я всегда была в центре событий, и капсула находилась в центре зала лаборатории. Теперь же, зайдя внутрь, я увидела огромный исследовательский центр: было много людей, снующих туда-сюда, некоторые подходили к доктору и спрашивали его о чем-то. Я стояла на мостике второго этажа и мне открывалась вся картина первого: внизу стояли двумя полукругами огромные компьютеры, обеспечивающие и следящие за жизнеспособностью человека в капсуле; все мигало, сверкало и пищало; за этими компьютерами сидели врачи и что-то печатали на своих устройствах; а еще здесь было много проводов, труб и шлангов…и все они вели путь к капсуле, которая стояла в центре всего.
Затем я перевела взгляд и увидела предмет моего интереса. Он был в той позе, что и я в прошлый раз: в вертикальном положении. Но было одно, даже несколько «но»: Инструктор был без стальных обручей на конечностях и поясе, без обода на глазах и без маски. Он что, не дышит? И как он держится неподвижно в таком положении?
Я было хотела повернуться к создателю и спросить, как заметила сзади Инструктора какое-то приспособление, повторяющее его позвоночник — оно было темного цвета и явно железное, но на сгибах искусственных позвонков виднелся свет. От него отходило много креплений. Наверное, генератор какой-нибудь, чтобы держался ровно. Он был прикреплен к его позвоночнику, видимо, на нем мужчина и висел.
Но выглядел этот парень и правда плохо: лицо его было, мягко сказать, ужасающее — развороченный нос, но кровь уже не шла; вместо глаз щелочки и фингалы; кости поломанной челюсти торчали с одной стороны и разбитые губы; даже волосы на голове были выдернуты, ого. Синяки и ссадины были по всему телу, даже вмятина с левой стороны ребер; рука, точнее кисть была деформирована до неузнаваемости; тот самый палец, который я сломала в начале, торчал в сторону, в отличие от остальных. Я опустила взгляд ниже: только теперь я поняла, что он был голый. Первый раз за свое существование увидела голого мужчину. Я стояла и внимательно рассматривала то место между ног, но ничего не понимала: как оно может нравиться женщинам. Ну ладно…с ногами вроде у него все было в порядке: никаких переломов и ран я не увидела. Но оставался вопрос.
— Ну что, налюбовалась своей работой? — как-то недовольно спросил доктор.
— Не вы ли все хотели, чтобы я надрала ему задницу? — парировала я.
