Екатерина Цыганок - Резонанс Душ
— Ну что, налюбовалась своей работой? — как-то недовольно спросил доктор.
— Не вы ли все хотели, чтобы я надрала ему задницу? — парировала я.
Он запнулся, но произнес:
— Да, мы хотели. И получили результат.
— Доктор, почему он без стальных обручей и почему Вы не обработали сначала ему все раны, как мне, а потом поместили в капсулу?
— В стальные обручи он бы не поместился, так как их делали под тебя. А не обработал все раны и переломы, потому что не успел — он начал терять сознание и проваливаться в кому сразу же, как принес тебя. Поэтому, когда он придет в сознание, я начну ему все вправлять и выправлять, в общем, все, что делал с тобой все эти месяцы. Это ты его так за все разы сразу что ли? — спросил он, немного расслабляясь и улыбаясь.
— Не исключено. Но как он дышит без маски?
— Он не дышит. Я не знаю как, но он не дышит, хотя сердце и мозг его работают.
Через всю лабораторию к доктору подбежала Сара с горящими глазами и что-то быстро начала ему тараторить, потом она подняла на меня взгляд и посмотрела так, что я бы сказала — она ненавидит меня:
— Получилось все-таки? Ты его чуть не убила! — выкрикнула она, затем быстро скрылась за какой-то из дверей.
— Вот видишь, ты была не права. — Я молчала, все еще смотря в след этой ненормальной и не понимая такую смену настроения ко мне. — Она влюблена вовсе не в меня, а в Инструктора. Господи, что она в нем нашла, — пробормотал себе под нос доктор, — зверь, монстр…может сейчас девушек такие привлекают…
— Мне все равно, — прервала я его бормотание. — Я лишь приходила посмотреть на результат своей работы. — Если понадоблюсь, я буду в комнате.
— Хорошо, милая. — Он поцеловал меня в лоб… снова?
* * *Огни в кабинете доктора погасли. Значит, и он уже ушел. Он всегда работает допоздна, а иногда, когда дело касается его любимой Киры, он вообще не спит. Чушь! Ее невозможно убить. Что он в ней нашел или, таким образом, он искупает свои грехи. Как будто это ему поможет. Девушка услышала удаляющиеся шаги и со вздохом облегчения почувствовала, что она наконец-то одна. Хотя, не совсем.
Выйдя из своего укрытия, она бегом направилась к лаборатории, доставая на ходу пропуск. Теперь никто не сможет помешать, закрыв за собой дверь, она сняла халат и очки и медленным шагом подошла к капсуле. Прислонив руку, она сразу одернула ее как бы боясь потревожить его сон, но, осмелев, она прикоснулась и улыбнулась во весь рот. И смотрела на Инструктора, затаив дыхание. «Любимый». Жадно рассматривая каждый сантиметр его тела, она вспоминала каждую их встречу на базах Федерации. Она специально выбивала себе обучение в то или иное место, где оказывался Он, чтобы в лишний раз побыть с ним. С того самого момента, когда он вскружил ей голову в Финиме. Ей было всего двадцать, молодая, подающая надежды лаборантка. Заметила его случайно по пути домой и понеслось. Девушка негромко захихикала, вспоминая это.
— Что она с тобой сделала? — шепотом произнесла Сара, проходя вокруг капсулы и рассматривая каждое повреждение. На глаза ее навернулись слезы.
Но потом она отошла в центр комнаты прямо перед капсулой, мгновенно поменявшись в лице: оно стало злым и яростным, хотя слезы все еще скатывались вниз по щекам.
— На ее месте должна была быть я. Ты это заслужил. — Холодным тоном произнесла она и, резко развернувшись, схватила свои вещи и выбежала из зала.
* * *Через два дня перед сном создатель позвал меня к себе. В эти несколько дней мне нечем было себя занять: тренировок так и не было, хотя можно было и потренироваться мне с другим человеком или самой. Но мне запретили, и приходилось все время торчать в комнате. Я перестала ходить на двенадцатый этаж — не хотела видеться с тем солдатом, а я знала, что он там будет.
Я постучала в дверь его комнаты и зашла. Там была все та же обстановка ничего не изменилось: кровати не было, только какая-то маленькая кушетка зеленого цвета в центре и кресло в дальнем углу комнаты. Со всех сторон на меня смотрели стеллажи с книгами всех сфер деятельности человека: я часто брала у создателя книги восполнить недостающие знания; на полу валялось множество бумаг; за кушеткой стоял огромный стол из красного дерева, загруженный всяким хламом и огромная чашка с кофе, который так любил здесь весь персонал.
Он сидел на кушетке, положив ногу на ногу, и читал какие-то документы. Хмурился при каждом прочтенном ему слове. Ему было пятьдесят три или больше, мне, вроде Сара говорила, но выглядел для своего возраста довольно-таки свежо: у него была стройная, но не худая фигура среднего роста; морщины были не так глубоки, постоянно взъерошенные волосы с проседью; и очки, которые он носил время от времени. Наверное, в молодости был красавцем.
— Садись рядом со мной, — сказал он, не отрываясь от бумаг и еще больше хмурясь. — Мы переговорили с генералом Конродом о твоей прогулке в местное поселение без Инструктора, и он дал согласие. Но с тобой поедет передовой отряд Федерации, от которого ты не должна отходить ни на шаг.
— Но как же я тогда познакомлюсь и увижу что-нибудь полезное у людей, если рядом будут солдаты?
— Ничего страшного. Потерпят их, да и наши солдаты не такие уж изверги, как ты слышала. Будь ты с Инструктором, люди бы его больше боялись, чем их всех вместе взятых.
— Почему?
— Что почему? — не понял доктор и оторвал глаза от бумаг.
— Почему все боятся Инструктора? — пристально глядя, спросила я.
Доктор некоторое время отводил взгляд и молчал, потом сказал:
— Ты же и так знаешь, что он творит с людьми. А его глаза…никто не смотрит в них, не выдерживает давления.
— Кто он? — шепотом поинтересовалась я, будто бы нас могли подслушать.
— Не знаю. Никто не ответит тебе на этот вопрос. Я считаю, что это не человек, а зверь, и правительство думает, что приручило его, — и усмехнулся, — он волен сам выбирать, на чьей ему быть стороне. Почему именно Федерация — не знаю. Выбор, наверное. Но он ломает сознание своих учеников и лишь сильнейшие переживают это сумасшествие, это, как бы тебе сказать, экзамен. Умрет солдат или нет — другого быть не может. Если выжил — он уже профессионал и его ставят на ступень и звание выше, чем любого другого. Такие и командуют отрядами, ведут бои в самых горячих точках и идут на невыполнимые миссии.
— И много таких людей?
— Нет, больше сотни во всей армии Федерации. Не все хотят идти к нему, зная, что будет.
— Я ведь не выбирала, куда мне идти, меня сразу приставили к нему.
— Ты — уникальный случай. Ты пройдешь все его экзамены безоговорочно, я не сомневаюсь. Ты видела, что с ним сотворила, вот и думай, что будет дальше. А выбор свой тебе предстоит только сделать, и все будет зависеть только от него.
